«Майя лежала на диване, беспорядочно раскидав по простыни руки, ноги, волосы и большие груди» Герман Садулаев

Вадим Чекунов

Писатель Герман Умаралиевич Садулаев однажды мне открыл глаза на то, что такое «литературная судьба».
Я-то, грешным делом, думал, это что-то связанное с умением писать так, чтобы небеса озарялись… ну или хотя бы так, чтобы твою книгу читали и перечитывали…
Ан нет, не то совсем «липкие писатели» (выращенные на семинарах в Липках) литературной судьбой считают. Для них самое важное, самое определяющее — это премия.
Вот и Герман Садулаев, как оказалось, уже второй десяток лет переживает, что в далеком 2010 году «Большую книгу» не дали:
«Я был в шорте БК с романом «Шалинский рейд». И как раз в это время Великий Вождь сказал об меня по телевизору, что я не человек и что меня считай уже и нет. Роман мой был не сильно хуже остальных романов. И можно было дать мне 3-е место хотя бы из фронды. Но нет. Первое дали за биографию, второе Пелевину который не пришёл, третье еще какому-то хорошему человеку. Ни у кого ничего не изменилось. А у меня закрылась дверь в литературную судьбу». (с)
Что ж, такую откровенность от литератора нельзя не оценить.
Поэтому мы попросили нашего замечательного критика Александра Кузьменкова сделать обзор полной драматизма судьбы литератора и заодно отозваться о его («об него», как выразился бы сам автор) новом творении, выдвинутом на литпремию (без премий — не та судьба) Национальный бестселлер.

#новые_критики #новая_критика #кузьменков #садулаев #готские_письма #чтобы_помнили #золотые_газыри

Любой текст, по Хайдеггеру, содержит ответ на некий надтекстуальный вопрос. В последние десять лет у Германа Садулаева на все вопросы бытия есть один ответ: чтобы помнили. Тут вам и пароль, и приказ по полку, и категорический императив. Нет у Г.С. других целей, кроме как время от времени напоминать публике о себе. Впрочем, давайте по порядку. Прошу прощения, что материал перерос рамки рецензии, но предмет к тому располагает.

НЕ ВСЕ ДЖИГИТУ МАСЛЕНИЦА

Аннотация к «Таблетке», изданной в 2009-м, открытым текстом провозглашала: «Есть все шансы полагать, что Герман Садулаев – восходящая звезда русской литературы». Еще бы. Живой русскоязычный классик был необходим Кавказу, что чеснок в аджику: горцы должны были усвоить, что они – часть русского мира, а русские – что в горах не одни моджахеды водятся. Садулаев мгновенно прописался во всех мыслимых шорт-листах и глянцевых журналах. Ему прощали все. И шахидскую истерику: «Остается только: победить или умереть». И ненаучную фантастику: «летчика сбили одиночным выстрелом из АКМ», – Теркин пристыженно курит. И дикие фиоритуры: «Майя лежала на диване, беспорядочно раскидав по простыни руки, ноги, волосы и большие груди», – что за вымя там было, если дойки можно раскидать по простыни, да еще и беспорядочно? С рук сходили даже описания шалостей вожатого с пионерками – sorry, mr. Humbert, от цитат придется воздержаться. Зуб даю, прозаика титульной нации за такое порвали бы как Тузик грелку, но пятая графа – это грин-кард, карт-бланш и вообще все карты в руки.

Да не все джигиту масленица, случается и рамадан.

Г.С. искренне уверовал, что ему и в самом деле все можно. В 2010-м он вступил в КПРФ, чем, подозреваю, огорчил своих высокопоставленных благодетелей. А 25 октября того же года в «Комсомолке» вышло интервью Садулаева: главная проблема Чечни – не терроризм, но секс, а в республике грядет скорый расцвет гомосексуализма. Из Грозного моментально прилетела ответная кадыровская фетва: «Если он такие вещи пишет – он не чеченец, не мусульманин и даже не человек. Я считаю, что он какой-то шизофреник».

Золоченые газыри Великого Кавказского Писателя пришлось изъять и вручить Алисе Ганиевой, а самого Садулаева просто перестали замечать. Отменно помню 2011-й: «Шалинский рейд» в том сезоне дважды номинировали на «Нацбест». Большое жюри реагировало по-шекспировски: the rest is silence – ни одной рецензии. Ни одной. Восходящая звезда русской литературы как-то невзначай превратилась в тусклую лампочку.

ЛЕЗГИНОЧКА С ВЫХОДОМ

Литературный рынок – заведение сволочное: жив не будь, а о себе напомни. Любым способом. Иначе память не слишком юного поэта поглотит медленная Лета. Потому Герман Умаралиевич периодически исполняет лезгиночку с выходом.

В 2016-м он затеял поход в большую политику: баллотировался в Госдуму от КПРФ по избирательному округу № 218, что в Питере, и проиграл Милонову с унизительным счетом – 34:7. Впрочем, сам был уверен в обратном: «Никто никому не проиграл. И никто не выиграл. Выборов не было. Была спецоперация по захвату и удержанию власти, топорно проведeнная действующими чиновниками из администрации с применением всех наличных ресурсов. Административное давление, искажения, нарушения, прямые фальсификации – это всe было».

В действительности, предупреждал Станислав Ежи Лец, все выглядит иначе, чем на самом деле. На самом-то деле и спецоперация не была нужна: Г.С. – он не только коммунист, но и давний член Международного общества сознания Кришны. Ох, и широк же человек – Федору Михайловичу и не снилось: Харе Сталин Харе Харе. Ну, и какой избиратель в здравом уме пойдет голосовать за проповедника массовых расстрелов (см. «Новую газету» от 12 сентября 2016-го) с махамантрой вместо программы?..

В 2017-м Садулаеву вдруг резко не понравилось кинчевское «Небо славян», написанное за 16 лет до того. Ну, положим, не так чтобы вдруг, – вышел из печати «Иван Ауслендер», и срочно требовался маленький победоносный срач: «Мне надоело молчать. Я 44 года живу среди расизма, нацизма и ксенофобии… И я решил, что теперь никогда не буду молчать». Уж лучше бы, право, молчал: «Красноармейцы, помогаемые генералом Морозом», – ведь это визитная карточка, она же сертификат о писательской квалификации. По-неандертальски наивная PR-акция не помогла: к концу года «Ауслендер» в рейтинге продаж moscowbooks.ru оказался на почетной 754-й позиции.

Кстати, о книгах: вот уж вернейший для писателя способ напомнить о себе. Да с книгами что-то пошло не так. В «Прыжке волка» Г.С. взялся за политическую историю Чечни и в итоге вывернул наизнанку известный анекдот: мы не ваххабиты, брат, мы хоббиты! Публика едва успевала стряхивать хинкал с ушей. Тусклые рассказы из «Зеркала атмы» фактически прошли незамеченными. В «Ауслендере» Садулаев для приличия на живую нитку пришил к пудовым лекциям об индуизме белую протестную ленточку, – о результатах вы уже знаете.

И всякий раз издательская труба становилась все ниже, а дым все жиже. «Прыжок волка» – 5 000 экземпляров, «Зеркало атмы» – 3 000, «Иван Ауслендер» – 2 000. И, наконец, нынешние «Готские письма» – 1 000.

Что, Герман Умаралиевич, до мышей?

ПИСЬМА КОМУ?

«Готские письма» – очередное напоминание о себе, любимом, изготовленное при помощи кайла и какой-то матери. По-другому автор не умеет.

Больше всего мы гордимся тем, чего у нас нет, грустно заметил Акутагава. Садулаев до самозабвения гордится собой, самодельным историком, хотя гиматий Геродота ему явно не к лицу. Итак, лейтмотив новой книги – история готов: от трех кораблей, на которых те прибыли в Центральную Европу, до трех каравелл Колумба, отправленных в плавание Изабеллой Кастильской, ну о-очень дальней родственницей готских королей Амалов. А в промежутке все смешалось, куда там Облонским: донецкие сепары верхом на казаках, мультикультурализм под ручку с этимологией, Аттила в обнимку с князем Игорем, а сплетни в виде версий – с пелевинскими фантазмами. И все это с претензией на свое видение истории, а то и историософии.

При ближайшем рассмотрении садулаевский товар оказывается вторсырьем. Про аналогию трех готских кораблей с каравеллами Колумба писал Вольфганг Акунов, про корни готско-хазарской версии происхождения казаков – Михаил Кизилов, про тождество Одина и Христа – Глеб Носовский. И прочая, прочая, прочая. Так что историческая часть «Писем» по сути своей – реферат, никак не больше. Хуже того, изложенный языком товарной накладной, хоть Ганешу с Кришной выноси:

«Изабелла Кастильская была дочерью короля Кастилии Хуана II. Хуан II, как ты помнишь, был сыном Энрике III Кастильского. Энрике III Болезненный был сыном Хуана I. Хуан I, король Кастилии и Леона с 1379 года, был сыном Энрике II Кастильского. Энрике II, также известный в литературе как Генрих Трастамара, был сыном короля Кастилии Альфонса XI и его любовницы, знаменитой Леоноры Гусман. Альфонсо XI, король Кастилии и Леона с 1312 года, был сыном короля Фердинандо IV и Констансы Португальской. Фердинандо IV был сыном Санчо IV Кастильского. Констанса была дочерью короля Португалии Диниша Земледельца и его жены Изабеллы Святой. Диниш I был сыном короля Португалии Альфонса III Португальского и кастильской принцессы Беатрис де Гусман. Но вернемся к мужской линии…» – и еще один реестр имен и титулов, без малого 200 слов. Коньяк тому, кто список королей прочтет хотя бы до середины.

Левенталь в «Литературке» не замедлил откликнуться: «Я рекомендовал бы прочитать этот текст и историкам – хотя бы для того, чтобы посмотреть, как сегодня можно преодолеть традиционно косноязычный волапюк академической науки, писать об истории живым литературным языком».

Сами понимаете: Вадима Андреевича в большинстве случаев следует понимать с точностью до наоборот.

Мертвые испанские монархи – так себе аттрактант, на любителя. Конъюнктуры подбросить? – всегда пожалуйста: конфликт в Новороссии. О войне Садулаев прежде стенал с надрывом провинциального трагика: «Я убит пулей снайпера на улице Грозного, я взорван гранатой в Самашках, я смертельно ранен осколком бомбы в Шали, и я сгорел в танке в том бою, под Урус-Мартаном». Я по простоте душевной ждал от него тех же подвигов, но просчитался. Удивительно, но заслуженно-почетного мертвеца всех чеченских кампаний, начиная с 1785 года, не разорвало в клочья очередью из КПВ в Дебальцеве, ему не снесло осколком полчерепа под Иловайском, и пуля свидомого снайпера в Донецком аэропорту просвистела мимо. О Донбассе Г.С. пишет отстраненно-аллегорически: это готский след; украинцы считают русских дикими гуннами, себя – цивилизованными готами, а русские – наоборот. Очень похоже на варяжско-хазарские войны в быковском «ЖД». Надо полагать, и тут историософия зарыта. Но как-то уж очень глубоко, глубже полного профиля. Да, готы мы! Или гунны с раскосыми и жадными очами. Нам, татарам, одна <censored>. И что?..

Да ничего. Не тем, по большому счету, сочинитель занят. Ему не в пример важнее собственные выморочные размышлизмы. Скажем, оккультно-психоделическая трактовка «Слова о полку Игореве»: «старые словесы» – это санскритские пураны, Каяла – река богини Кали, мистический рубеж, а князь Игорь перед походом погрузился в глубокий транс и оказался между явью и навью, где собирался «перераспределить активы запредельной реальности».

О Германе, соловiю новаго времени!

Еще важнее в очередной раз подтвердить звание «Пелевина для бедных»: «Был некий Гиркин. Он погиб еще в Чечне. Или после Крыма решил отойти от военных авантюр. А в Славянск зашла группа командиров, которые взяли себе коллективный позывной: Игорь Стрелков. От имени Стрелкова издавались приказы, директивы и составлялись планы. Первыми на удочку попались украинцы. Они засылали в Славянск разведывательно-диверсионные группы, одну за другой, с целью обнаружить и уничтожить Стрелкова. Враг тратил свои усилия впустую. Несуществующий Стрелков был как тепловая ловушка, которую выстреливают вертолеты, чтобы сбить самонаводящиеся снаряды с траектории и увлечь к ложной цели».

Да-да, в сто сорок мохнатый раз: черная кошка в темной комнате, но их обеих нет, а есть лишь майя и авидья. Ведь хотел как лучше: чтобы помнили. А вышло как всегда: поскорее бы забыть…

Я никогда не жаловался на недостаток воображения. Но сейчас при всем желании не могу вообразить целевую аудиторию «Готских писем». Герман Умаралиевич, тут почта интересуется, куда корреспонденцию-то отправлять, на деревню дедушке? Или прямиком в Кащенко?

ЛУЧШЕЕ, КОНЕЧНО, ВПЕРЕДИ

Самое интересное, что есть в «Готских письмах» – строчка из выходных данных: «Издание осуществлено при финансовой поддержке Федерального агентства по печати и массовым коммуникациям».

Похоже, бывшие благодетели сменили гнев на милость.

Точнее, вынуждены были. Ганиева, назначенная Великим Кавказским Писателем, оказалась та еще шалунья. То книжку напишет о провинциальных коррупционерах, которых только по телевизору видела. Безграмотную до жути, но если вчитаться, – оппозиционную, в тротиловом эквиваленте страшнее «Левиафана». То фонариком Карнавальному посветит, а после фотку в соцсетях выложит. То к мощам Горбачева приложится – и, как на грех, опять перед объективом.

Нет уж, отдайте газыри взад. Других писателей у нас есть.

Так что, если чутье меня не обманывает, лучшее у Г.С., конечно, впереди. Еще вспомните!

цинк