Никита Блинов
Блинов
Никита Владиславович
1964-2017
Родился в Ленинграде. По образованию художник. Работал истопником, дворником, церковным сторожем. Публиковался в самиздатовских и тамиздатовских журналах (“Часы”, “Молчание”, “Грааль” и других). Жил в Петродворце. На стихи Никиты Блинова написаны многие песни группы «Модест».
Душа моя душа
———————-
Душа моя, печальница
Свет-зёрнышко кофейное
Искала ты пристанища,
Ища отдыхновения
В совдеповской закусочной,
Где пахнет щами кислыми
И в невозможной рюмочной
С бухариками истыми.
И в зале ожидания
Вокзала, где положено
Жевать блин недожаренный,
Ещё в кафе-мороженном,
А так же в дивной повести
Полночных улиц с лужами,
В троллейбусе, автобусе,
В трамвае перегруженном.
Душа моя душа…
Желала ты ответ найти
И получить гарантию,
От собственной от бренности
Играла в хиромантию.
В гостях за разговорами,
В саду с дворцами, чащами,
Осенними просторами
Бродила ты, отчаявшись.
Душа моя душа…
Теперь пойдешь куда ещё,
Кофейная душа моя?
Искала ты пристанища,
Но не нашла желанного…
Нет абсолюта в ряженой
Натуре, только зрительной.
Свернувшись, точно ряженка,
Сама в себе сиди теперь!
Душа моя душа…
ДУША МОЯ. Группа МОДЕСТ
https://www.youtube.com/watch?v=N0SzZD-NgP4
***
Мы сидим и пьем вино
(плохо разве?).
Ходит в голове павлин
(нету краше!).
А за окнами — темно.
В небе — праздник:
там под звоны мандолин
месяц пляшет.
Не смотри на даму так —
брось лукавить…
Не сыскать в чертах души
четких линий…
— Ты в окно взгляни, мудак:
красота ведь! —
обронила ночь кувшин
черных лилий.
***
Вот уж и осень опять. Листья лип
сдобно хрустят под ногами.
И полуночный оплавился лифт
в шахте, как пуля в нагане.
Так сдетонировало ремесло,
вырвав аж с мясом гашетку;
смяло обойму и крышу снесло…
И развернуло кушетку.
Ткнется в ботинок, обляпана мглой,
выхлебанная “блондинка”,
звякнув.
…А под граммофонной иглой
черная ходит пластинка.
Не смотри на даму так —
брось лукавить…
Не сыскать в чертах души
четких линий…
— Ты в окно взгляни, мудак:
красота ведь! —
обронила ночь кувшин
черных лилий.
— Что ты шумишь? — откликаюсь ему. —
Тельник свяжи тебе Парка!
Эх, не поможет уже моему
мертвому эта припарка!
ПИСЬМО
Пребывая в какой-то неясной тоске, —
я пишу Вам письмо тростником на песке.
Набегает волна, убегает волна…
В голубом далеке — яхта чайкой видна.
Я пишу Вам письмо. Ропщет водная гладь…
Я так много Вам лично имею сказать…
Что слова подбираю и не нахожу.
Но в раздумье на камне прибрежном сижу.
Я хочу Вам сказать о добре и о зле,
о любви, о разлуке, о небе, земле;
о печали и смерти, о солнце в листве;
о нечаянном счастье, о белой золе,
о траве и о том, что я ведать не мог.
И о море, которое плещет у ног,
заплетая на медном песке кружева…
Я почил, но душа и поныне жива!
Я хочу Вам сказать, я хочу Вам сказать! —
очень много, но что — толком не разобрать.
И, сгорая в какой-то неясной тоске, —
я пишу Вам письмо на мгновенном песке.
Море шепчет, поет, завиваясь в цветы,
и тасует песок, и смывает следы…
Набегает волна, убегает волна,
зелена… Но читать не умеет она.
***
Люблю вечерние прогулки!
Меня ничто не удивит…
Заиндевелые окурки
перегрызаю, индивид.
О, как меня предметы любят!
Все ваши вещи — да к ногтю!..
Луны диковинная лютня
играет голубой ноктюрн.
Мелькает сумрачный прохожий
(он озабоченный такой!..),
ему часы скребут по коже;
он попирает снег ногой.
Люблю вечерние прогулки
в последних числах декабря!
В Конногвардейском переулке
светильники едва горят.
Как все красиво! — сад, ограда
и Мойка, скованная льдом…
Больные дети Ленинграда —
мы любим ледяной свой дом.
Весь мир как будто очарован,
в окошке теплится свеча…
И сам не знаю, отчего бы
мне не повеситься сейчас!..