Григорий Соломонович Померанц
российский философ, культуролог, писатель, эссеист,
член Академии гуманитарных исследований
1918, Вильна — 2013, Москва
wiki
Зинаида Александровна Миркина
поэт, переводчик, исследователь, эссеист
wiki

ЕДИНСТВЕННАЯ РЕВОЛЮЦИЯ

«Дьявол начинается с пены на губах ангела, вступившего в битву за добро, за истину, за справедливость…»
Григорий Померанц

В человеческой истории революций было множество. Только вот той единственной еще не было, хотя всякая революция полна энтузиазма и считает себя самой справедливой. С такого восторга начиналась и наша революция, «великая Октябрьская», как больше 70 лет ее величали. Затем произошло то, что произошло. Но вот сегодня наша либеральная общественность, забыв уроки Октября 1917-го, поддерживает украинскую революцию, сочувствует, конечно, жертвам майдана, но все равно видит в майдане тот «свет», который в постсоветской тьме светит, и тьма не объяла его.

Но если майдан — свет, почему же Октябрь — только тьма? Помните книгу Дж. Рида «Десять дней, которые потрясли мир»? В свое время международная общественность рукоплескала нашей «великой Октябрьской» так же восхищенно, как сегодня многие рукоплещут майдану. Да, мир лежит во зле, и человечеству, конечно, хочется установить справедливость, но это никак не получается, если духовно само человечество к справедливости и свободе не готово.

В общем, если мы сейчас хорошо знаем, что Октябрь был не светом, а ужасом (именно об этом предупреждали «веховцы», их было всего семеро и никто не хотел их слышать), то надо же наконец понять, что майдан той же природы, что был наш Октябрь, и миллион протестующих против очевидного зла был и там, и там. Но это, увы, еще не означает, что общество, народ дозрели до той единственной спасительной революции.

Свобода обернулась своеволием

Хочу вспомнить сейчас один из самых значительных моментов нашей новой истории — август 1991-го. Это был, можно сказать, наш звездный час. Люди вышли на защиту свободы и собственного достоинства. Здесь у Белого дома были представители самых разных республик Советского Союза и Российской Федерации. И чеченцы были совершенно солидарны с русскими. У Белого дома в августе 91-го был даже Дудаев. Мы тогда победили, все вместе. Почти без крови. Чисто. Достойно. Мы ликовали.

Победили? Но ведь ГКЧП обошло нас с тыла.

Беда в том, что мы не знали, что делать со своей свободой. Народ не дорос до нее. Правители были беспомощными. Борьба за свободу и достоинство может быть успешной только тогда, когда народ и правительство хорошо понимают, что свобода — это еще и великая ответственность.

Произошло чудо — свобода слова. Всё, за что сажали, открыто печатают. Но вскоре стало ясно, что это почти ничего не меняет. Говорите сколько угодно — вас не слушают.

Свобода обернулась полным своеволием. Как сказал С. Аверинцев: «Нам дали свободу говорить, ворам — воровать, убийцам — убивать».

Горбачева стали бить все радикалы. Помню, после одного такого побоища (на какой-то конференции) в «Вестях» телеведущий В. Флярковский был единственным человеком, заступившимся за Михаила Сергеевича: «Кто такой Горбачев? — спросил он и сам ответил. — Одинокий человек, который развязал нам рты и мы тут же потребовали, чтобы он развязал нам руки и этими руками стали бить друг друга и в первую очередь его, Горбачева». Радикальнее! Смелее! — вот чего требовали от Горбачева.

А были ли сами наши любимые демократы подготовлены к такому радикализму? Честный и благородный Гайдар стал и.о. премьера. Однако реформы его провалились и позднее он признавался, что рынок без моральных норм это кошмар. А когда Г. Померанц говорил, что школа сейчас важнее экономики, над ним смеялись, совершенно не принимая всерьез. Между тем школа и есть та подготовка душ к истинным свободе и достоинству, без которых всякая революция переходит в кровавый кошмар.

СССР был обречен

Собираюсь говорить о майдане, а сама все время возвращаюсь к России. Почему? Да, потому что не миновать этого: слишком связана Украина с Россией. Слишком долго у нас была общая история. И в советской империи украинцы играли ничуть не меньшую роль, чем русские. Откуда пошло словечко «вертухай»? От украинского «не вертухайся» — команда украинцев-надзирателей зекам. А сколько украинцев было в ЦК КПСС, в Политбюро?

Голодомор на Украине? Да, величайшее преступление Сталина. Но был голодомор и в Поволжье, и в Казахстане. А весь ГУЛАГ разве не равно касался всего СССР? «Нет для нас ни черных, ни цветных», всех — к ногтю.

Что СССР должен был распасться, Померанц знал давно. Узнал в лагере. Настроения эстонцев, латышей, литовцев и украинских бандеровцев там были видны отчетливо. (Кстати, зверства бандеровцев в лагере — тема особая. Об этом Гриша и его товарищи не могли говорить без содрогания). Как бы то ни было, о дружбе народов не могло быть и речи.

Я не специалист в политике — не политик и не историк. Но то, что меня волнует больше всего, то, о чем пишу и неотрывно думаю — это духовное состояние человека и мира. И знаю, что одна из самых страшных духовных болезней человечества — это национализм. Конечно, бывают и умеренные, не смертельные формы этой болезни. Не агрессивный национализм часто считают даже здоровьем нации, и все-таки я знаю, что от национализма до нацизма не такое далекое расстояние. Пропасти тут нет.

«Нет во Христе ни эллина, ни иудея». Эти слова апостола Павла должны бы быть высечены в сердцах верующих, как на каменных скрижалях. Нет этого — нет и веры. Настоящая культура, как и настоящая свобода, невозможна без Бога. Душа может быть свободной тогда, когда в ней свободен Бог. «Не то, чего я хочу, а то, чего хочешь Ты». Это великое «Ты» — та единая Глубина, которая есть равно во всех, только до нее надо суметь добраться. И настоящая культура есть не что иное, как стремление попасть на эту Глубину, которая и есть наша общая Родина.

Все национальные литературы бывшего СССР в каком-то смысле составляли единую литературу. Произведения переводились на русский язык или просто писались на русском, входя в литературу русскую и обогащая ее. Таким замечательным русским писателем стал Чингиз Айтматов, которым могут равно гордиться и русский и киргизский народы. То же можно сказать о Василе Быкове и о нашем классике Фазиле Искандере.

Куда неслась Русь-тройка?

Теперь, сказав все это, вернусь к нашим дням, к великой боли наших дней — русско-украинскому разрыву. И скажу очень горькие слова: украинская февральская революция была прежде всего революцией националистической.

Этого не признают очень близкие мне люди, глубоко сочувствующие майдану. Они считают февраль 2014 года протестом против воровского режима, борьбой за человеческое достоинство. Да, это так, но несмотря на всю справедливость, чистоту и героизм первоначального майдана, даже в самом своем истоке более или менее осознанно здесь был ориентир на Запад и разрыв с Россией. Националистическим Киев стал уже давно. Наш друг, хорошая писательница и чистокровная украинка (не хочу сейчас называть ее имени) еще в 90-е годы переехала из Киева в Крым, потому что задыхалась в атмосфере украинского национализма.

В свое время ходил анекдот: пора, мол, наконец читать Гоголя на родном украинском языке, без русского перевода. Потом выяснилось, что это не анекдот — люди говорят это убежденно. Гоголь, конечно, писал очень много об Украине, украинский фольклор был его родной стихией, но, разумеется, писал он на русском и не разрывал, а связывал оба наши народа. И знаменитая гоголевская тройка — Русь, которая неслась в незримое «далеко», олицетворяла собою оба народа. И неслась тройка куда угодно, только не к разрыву.

Тут мне хочется вставить несколько строк из прекрасного стихотворения Б. Чичибабина «А я живу на Украине», написанного в 1992 г.

…Я о себе не думал сроду,
Национальности какой.
Но чуял в сумерках и молньях,
В переполохе воробьев
У двух народов разномовных
Одну печаль, одну любовь.
У тех и тех — одни святыни,
Один Христос, одна душа, —
И я живу на Украине,
Двойным причастием дыша…
И я тоски не пересилю,
Сказать по правде, я боюсь
За Украину и Россию,
Что разорвали свой союз...

Литературы наши перекликались, переплетались. Переводились на русский и становились классиками обеих литератур, и Тарас Шевченко, и Иван Франко и, особенно мне близкая Леся Украинка.

Слишком дорогая цена

Первая «оранжевая революция» была действительно мирной и заставила отменить сфальсифицированные выборы Януковича. Восторжествовала справедливость — выбрали Ющенко. Но вскоре провозгласили Бандеру национальным героем. Кажется, памятник ему поставили. А через 4 года выбрали… того же Януковича. Уже вполне законно. Однако бандеровское приветствие осталось: «Слава Украине, слава героям». Тот факт, что Янукович посадил в тюрьму своего оппонента Юлию Тимошенко, считаю не только преступлением, но и страшной глупостью. Однако каким бы коррупционером ни оказался Янукович, я все-таки убеждена, что от него надо было рваться не на Запад, а к себе самим.

В фильме «Беседы с мудрецами», который снимала Ирина Васильева, есть кадр: Померанц, спускаясь по узкой дачной лестнице, вдруг останавливается и говорит: «Я был самим собой при сталинском режиме. Это значит, что при любом режиме можно быть самим собой». Не хочу высказывать дилетантские суждения о политике и экономике. Надо было или не надо Украине рваться в ЕС, я не знаю. Знаю только одно: то, что происходит сегодня в Украине — слишком дорогая цена за любые грядущие блага.

Не понимаю: если один раз революционеры майдана уже добились честных выборов мирным путем, почему не хватило ума и выдержки повторить и теперь свой же опыт? Почему началась кровавая война? Кто бы ни начал военные действия, но ведь лидеры майдана не отказались от них. Вот библейский Каин тоже считал, что борется за справедливость. Но Бог не принял жертву Каина. Повторю дорогую мне мысль Померанца: все доброе и сама справедливость кончается, если люди не вспоминают, что есть ценность большая, чем справедливость.

Вот в гражданскую войну и белые, и красные бились за справедливость. Кровь лилась рекой. И был один мудрец, великан Духа и очень большой поэт Максимилиан Волошин, который укрывал у себя в доме гонимых — тех и других:

…И я стою один меж ними
В ревущем пламени и дыме
И всеми силами своими
Молюсь за тех и за других.

Еще в глухие советские времена, когда мы только поженились с Гришей, он ввел меня в свою компанию, где был традиционный тост: «За новую революцию». Я пить за это отказалась, немало смутив Гришиных друзей. Да, отказалась тогда и отказываюсь сейчас.

Революция поднимает всю муть со дна. Муть, в которой можно захлебнуться… Пусть противостояние на майдане начинали люди самые чистые и светлые, но они не оттолкнули от себя «Правый сектор». Да, это был сильный союзник. Кроме «Правого сектора» вряд ли кто-то смог бы совершить вооруженный переворот. Но когда ж мы поймем, что вооруженный переворот, пусть он даже совершается во имя самых справедливых идей на свете, неизбежно поднимает всю муть со дна и всегда заливает землю кровью?

Сегодня из-за отношения к майдану наше российское общество раскололось так, как на моем веку не было еще ни разу. Антироссийская проукраинская волна заливает всю нашу либеральную прессу. Доходит порой до абсурда. Так, Валерия Новодворская опубликовала в «Новом времени» свой опус о Гоголе. Это еще нелепей, чем тот анекдот о необходимости читать Гоголя «в украинском подлиннике». Оказывается, Малороссия была для Гоголя раем, а все мертвые души, все Вии, все, что задушило Николая Васильевича, — это Российская империя.

Чем одностороннее либеральная пресса, тем агрессивнее и развязнее антилиберальная. И вот уже кажется, что мы накануне войны с Украиной, а «благородный Запад», спокойно терпевший и бомбы над Белградом, и все, что творилось в Сирии и т.д., снова грозит «империи зла», настраивая Украину против России. Запад, очевидно, считает, что холодная и даже горячая война — приведут… к миру.

У нас с Украиной была общая история, как героическая, так и позорная. Не Россия угнетала украинцев и грузин. А все, восхвалявшие Сталина и поддерживающие ГУЛАГ, были равно виновны. Когда Прибалтика и Западная Украина считают русских «оккупантами», это еще можно понять (Сталин, присоединив их, ввел в страну Троянского коня), но Грузия и Юго-Восточная Украина всегда жили с нами общей жизнью.

Абуладзе создал великий фильм «Покаяние». Не русских же обвинял грузинский режиссер… Все народы, объединенные коммунистической идеологией, думали, что они устраивают мир на всей земле — мировое братство. Вот героиня фильма поет шиллеровскую «Оду к радости»: «Обнимитесь, миллионы..». Ей подпевает хор. А в это время лучшего человека, какого только мог показать фильм, жутко пытают. Он подвешен на кресте. Кто это делает? Грузин? Русский? Украинец? Немец?

Народы СССР должны были пережить такое же покаяние, как народы Германии, а не сваливать, как у нас происходит, вину друг на друга и рваться в разные стороны. Выход из утопии не в национализме, а в духовном преображении — в совершении той единственной революции внутри самих себя.

Чем мир держится

Горько признавать: никогда еще мы не были так далеки от той единственной революции, которая так необходима миру, без которой мир просто погибнет — от революции нашего духовного преображения. Померанц говорил, что XXI век будет веком Святого Духа? Почему? Я уже не раз объясняла, что это утверждение не имеет ничего общего с прекраснодушием. Просто он считал, что все утопии уже исчерпаны, что ни одна из них не может быть основанием достойного человеческого бытия, тем более всплывшая сегодня на поверхность губительнейшая из утопий — национализм.

Так вот, Померанц ясно видел, что ничто, кроме осознания силы Святого Духа, ничто, кроме истинного обращения к Нему, не сможет спасти обезумевшее человечество.

Должно, видимо, произойти нечто подобное тому, что произошло некогда в умиравшей Римской империи. Весь наш европейский мир сейчас близок к тому, что было около 2000 лет назад в Риме. Огромная материальная сила и прогрессирующая бездуховность. Запад, куда так рванулась Украина, сегодня во многом похож на цветаевский город Гаммельн. Свобода, понятая как полное своеволие, культ гедонизма, проблема однополых браков, как чуть ли не главная проблема жизни. Это, разумеется, не все, сохранились и настоящие ценности, но что Запад переживает духовный кризис, этого отрицать нельзя.

Во времена упадка Римской империи воплотился, стал воистину живым Бог. Пришел в мир Христос. Души, познавшие Бога, Бог, оживший в душах, — вот что спасло тогда мир. Вся дальнейшая история — все новые и новые распятия, бесконечно длящегося в сердцах людей. Мир держится не на материальной мощи сверхдержав, не на воплощении утопий (того или другого содержания). Он держится на семи или тридцати шести праведниках. Никто не сосчитал сколько их, но мир держится на них. И если их не будет, мир рухнет независимо от того, куда именно — в ЕС или Таможенный союз рванется Украина.

Мы опять выбираем Варавву

Я сейчас со своими мыслями почти в полном одиночестве. Мои очень близкие друзья и на Украине и в Москве думают не так, как я. Моя духовная дочка, живущая в Харькове, говорит: «Да, да на духовном уровне я с тобой согласна, но скажи, что нам делать сейчас, когда на Украине война (как она считает, развязанная Путиным). Что нам делать?»

Мои ответы, мои возражения ее не удовлетворяют. Они ей представляются не конкретными.

Мой близкий друг — москвичка, ходившая на все протестные митинги, радовавшаяся (как и я) освобождению Ходорковского, в ответ на мой вопрос: «Хотите ли вы, чтобы в Москве был майдан?», сказала: «Да, хочу!»

Ну вот, а я — не хочу! Не хочу! Не хочу! Потому что знаю, что невозможен никакой майдан без кровавой войны и что никакие жертвы не помогают, если не происходит та единственная революция, к которой можно прийти, если всем сердцем, всей изболевшейся душой не вспомнить, что есть Он, на которого можно опираться. Да, конечно, имею в виду Того, кто говорит: «Отдайте кесарю кесарево, а Богу Божье». Но мы, вроде бы ставшие (массово!) верующими, ходящие по праздникам в церковь, в своей будничной жизни выбираем не Христа. Как и две тысячи лет назад большинство людей выбирает Варраву, такого понятного нам борца за свободу и справедливость.

Напоследок вновь вспомню Волошина. Его Коктебель, который стал для меня символом такого спорного сейчас и такого дорогого сердцу Крыма.

Когда Волошин приехал в пустой Коктебель, он был покорен его красотой и начал обустраивать это благословенное место. Умирая, поэт завещал два дома — свой и матери, а также приморский парк Союзу советских писателей. Со временем там возник прекрасный Дом творчества, на дорожках парка стояли таблички: «Соблюдайте тишину, работают писатели». Все это я слишком хорошо помню. Мы с мужем ездили в коктебельский Дом творчества с 74 по 97 год.

В Феодосии нас всегда ждал автобус Дома творчества и шофер Леня увозил нас в родной Коктебель. В 70-е годы на ветровом стекле Лениной машины появился портрет Сталина. Писатели возмутились. «Иначе не проедешь», — сказал Леня, но портрет все-таки пришлось ему снять.

Вскоре Леню выбрали парторгом Дома творчества. А потом сняли директора — очень приличного человека и директором стал Леня. Ну, а затем перестройка. Дом творчества стал Лениной собственностью. Парк -его имением (без копейки, даром). И кончился Дом творчества. Стал гостиницей Лени, которого теперь зовут Леонидом Николаевичем. Объем тела прежнего Лени увеличился втрое. Ну, а о тишине, о молитвенной сущности Коктебеля пришлось забыть. Мы стали уже снимать комнату у частных лиц. А прежние работники Дома творчества, встречая нас, напускались с упреками: «Почему Москва нас бросила?»

Что мы могли ответить?

Крым, конечно, часть русской культуры. Именно культуры, а не варварства. А оно — варварство это, одинаково русское или украинское. Вот если бы мы восстали все вместе за русско-украинскую культуру…

— Так что, при советской власти было лучше? Ты за советскую власть? — могут упрекнуть меня. И еще кто-то заподозрит, что я хочу своими рассуждениями угодить нашей нынешней власти.

Люди, побойтесь Бога. Я — вдова Померанца. Мы с мужем никогда не ходили в любимчиках у власти. Надо ли кому-то напоминать про лагерь и другие гонения, пережитые Померанцем? Но все же я не хочу оголтело проклинать все советское. Я вообще не понимаю, почему нам всегда надо «до основанья, а затем…» Всегда до основания, а что затем?

Я бесконечно не люблю советский режим. Но Коктебель при советской власти был гораздо лучше, чем сейчас. И здравоохранение было лучше. И образование. Да, несмотря на весь ужас советского времени, вопреки ему, мы были наследниками великой культуры, и как бы ее ни интерпретировали, как бы ни корежили, она признавалась священной. И наряду со всем лакированным уродством были прекрасные, добрые, целомудренные фильмы. Бога надо было писать с маленькой буквы, не признавая Его существования, но Он жил в общественном сознании безымянный, названный просто совестью.

Все это при постсоветской свободе стало считаться ханжеством. Свобода стала чем угодно, только не свободой Бога внутри нас. И никогда нам не была так насущно необходима Единственная революция — освобождение Бога, плененного нашим обезумевшим «я».

Хочу горячо поблагодарить отца Александра за эту неожиданную поддержку, а закончу словами Померанца. Вот продолжение той цитаты, которую я взяла эпиграфом:

«…Все что из плоти рассыпается в прах: люди и системы. Но дух вечен, и страшен дух ненависти в борьбе за правое дело» .

PS

Я уже заканчивала эту измучившую меня статью, когда друзья показали мне письмо, которое разослал своим прихожанам, отправляясь на опасную операцию, замечательный священник, настоятель Храма Косьмы и Домиана о. Александр Борисов. Он говорит о том же — об ответственности человека за свою свободу, за состояние своей души и в частности пишет о майдане:

«…Недавно у меня была интересная встреча с одним довольноизвестным человеком, вполне демократической ориентации. Он сказал неожиданную вещь: «Знаете, я чувствую и свою долю ответственности за происходящее в Украине». В чем же? — удивился я. «Знаете, в начале 90-х нам казалось, что достаточно установить демократию, свободные честные выборы и все пойдет на лад. Но сейчас на множестве примеров видно, что этого еще недостаточно. Должно меняться сознание людей».

«Ну вот этим как раз и занимается христианство», — не удержался я».

ссылка

также читайте в ФИНБАНЕ: Зинаида Миркина (Россия) — Когда б мы досмотрели до конца…