Андрей Графов — ГРАФСКИЕ РАЗВАЛИНЫ
Андрей Графов
Родился в Москве в 1984 году.
Сын Андрея Эдуардовича Графова —
автора Словаря библейского иврита,
внук известных журналистов Лидии и Эдуарда Графовых.
Работал переводчиком, редактором, преподавателем иврита.
Писал сценарии для кино и телевидения.
В 2008 году репатриировался в Израиль.
Сейчас живёт в Москве.
Каждый день я открываю ленту и начинаю читать. Сначала про русских, какие они тупые и злобные рабы. Потом про евреев, какие они подлые и продажные твари. Затем снова про русских, какие они великие и духовные. Далее снова про евреев, какие они талантливые и гениальные. После чего лента сливается в едином русско-еврейском экстазе: *и за что же они нас не любят, суки?!* А я, будучи традиционно обосранным с четырех сторон конфликта, закрываю ленту. День удался.
из интервью
— Какой Вы национальности? И как это проявляется в условиях современного общества?
Ваш проект называется «Я (не) русский». Так вот я как раз вполне русский. При этом я еврей — и никакого противоречия здесь не вижу. Можно быть русским и евреем одновременно, точно так же, как москвичом и стоматологом, например, или брюнетом и студентом. Вероятно, человек удивился бы, если бы его спросили: ты брюнет или москвич? Вот примерно так же я себя чувствую, когда меня ставят перед выбором. Объясню, что имеется в виду. В этническом отношении я человек смешанных кровей. С точки зрения культуры безусловно русский (ведь я родился и вырос в России, я думаю на русском языке). С точки зрения религиозной и общинной принадлежности однозначно еврей (ведь я — хотя бы изредка — хожу в синагогу и читаю молитвы на иврите). Возможно, кому-то покажется, что это компромисс; возможно, если б речь шла о каком-то другом народе это в самом деле было бы так; но евреи — отдельная история, и всякий, кто хоть немного знаком с иудаизмом, поймет о чем я говорю.
.
.
Лев Толстой уставился в монитор. Фейсбук привычно спрашивал: *о чем вы думаете?* Наконец, ему удалось сформулировать:
*Все счастливые семьи похожи друг на друга, каждая несчастливая семья несчастлива по-своему.*
Сентенция выглядела неплохо: четко, остро, лаконично. Лев Толстой перечитал фразу несколько раз: про себя и вслух, вдоль и поперек, по-русски и с акцентом… Вроде удалось.
Доступно всем. Опубликовать.
Комментарии не заставили себя долго ждать:
*Спорное утверждение. Статистика говорит об обратном.*
*Ну вот давайте не будем всех под одну гребенку!*
*Пруф?*
*Ох уж эти гуманитарии…*
*Лева, опять нажрался? Сколько раз говорить: не пиши спьяну в блог!*
*У мужиков как всегда женщина виновата!!! Сами гуляют, а потом семья несчастлива!!!*
*А если бы кто-то так сказал про твою семью? Если бы кто-то так оскорбил твою мать, жену, дочь?!*
*Автор… слишком много о себе понимает… Я так думаю…*
*Сколько можно про это писать. Одно и то же в твоем блоге. Зациклился?*
*Аффтар, выпей йаду!*
*Дык не поспоришь. В этой стране все так и есть. Поэтому и бегут на Запад.*
*Совсем ты, Лева, в своей России заиндивел. Гонишь голимую пропаганду.*
*Да он это за деньги. Писатели нынче не в цене. Надо ж как-то в жизни устраиваться…*
*Ваще ошизели там в Рашке со своим Путлером!!!!11111*
Лев Толстой вздохнул прискорбно. И начал печатать ответный каммент: *Все смешалось в доме Облонских…*
.
.
Там, я смотрю, опять сцепились *потомки жертв и палачей*.
С явным таким намеком, что хорошие московские люди с кошерными фамилиями наследуют невинно убиенным; а всякий там уралвагонзавод с рязанскими харями – потомственные душегубы.
Мне тут решительно непонятно, куда деваться. Ведь один мой прапра- был казачий полковник, другой владимирский крестьянин, третий еврейский портной, четвертый, чего греха таить, классический жыдочекист. А еще были самые разнообразные, полумифические персонажи из семейных преданий: махачкалинский сионист Зеня, грозненский спекулянт Лёва, скрипач-пьяница Давид… Пытаюсь разобраться, кто тут жертва, а кто палач, и получается с трудом.
Ведь нельзя исключить, что казачий полковник гонял владимирских крестьян в окопы Первой мировой, а потом заказывал шинель у еврейского портного, который был не прочь облапошить *ваше-бродие*. А спустя немного времени крестьяне и евреи записались в большевики, чтобы царским офицерам показать, где раки зимуют. Еще спустя некоторое время большевики последовательно учинили расказачивание, раскулачивание и прочее расчеловечение, так что досталось и офицерам, и крестьянам, и предпринимателям, и сионистам; и старым большевикам, а как же.
Полковник был затоплен на барже; крестьянин раскулачен и отправился в лагеря; чекист убит на задании. Из всех четырех только еврейский портной закончил свои дни относительно благополучно, потому что скоропостижно скончался в 1913 году.
Всем любителям порассуждать про *потомков жертв и палачей* рекомендую покопаться в семейной истории. Вас ждут удивительные открытия.
###
Раз пошла такая пьянка, то расскажу, как мой прадедушка-казак женился на моей прабабушке-еврейке.
Город Грозный, 1925 год. Дедушка Толя и бабушка Гута – молодые комсомольцы без национальных и религиозных предрассудков. Дружба со школьной скамьи, первая любовь, юные чувства… И тут на сцену выходят Монтекки и Капулетти. У молодых влюбленных резко обогащается словарный запас: бабушка Гута узнает, что она *нехристь*; дедушка Толя выясняет, что он *шейгец*. Мать-казачка плачет *как же я вас буду иконой благословлять*; мать-еврейка рыдает *он тебе погром устроит*. Отцов уже нет в живых, а то неровен час дошло бы до смертоубийства.
Однако молодые непреклонны. Смекнув, что угрозами дело не поправишь, евреи отправляют к жениху дипломатическую делегацию. К дедушке Толе приходят бабушкин брат Лёва (тот самый, который спекулянт) и дядя Зеня (тот самый, который сионист).
– Анатолий! – говорят они ему. – Гута, конечно, девушка красивая. Но красота это, знаете ли, еще совсем не всё. Вы Гуту знаете исключительно внешне; а мы-то ее знаем хорошенько изнутри! Слушайте добрый совет, Анатолий: не связывайтесь с этой девицей…
И дальше бедный дедушка Толя, на тот момент восемнадцати лет отроду, выслушивает про свою невесту ТАКОЕ, отчего у него начинает шевелиться мех на папахе. По описанию любящих родственников, *слабоумная* – это был наименьший недостаток дорогой сестры и племянницы.
Однако где наша не пропадала. Дедушка Толя быстро пришел в себя, взял карандаш и аккуратно выписал оглашенный список недостатков невесты. После чего, рассуждая исключительно логически, пошел по списку и предложил свой план по исправлению всех недостатков, которые перечислили Лёва и Зеня.
– Так что не извольте беспокоиться, уважаемый Лев и… И вы тоже не извольте.
Еврейская делегация удалилась несолоно хлебавши.
Тем временем бабушка Гута собиралась уходить из дома. Мама Фейга предусмотрительно спрятала все чемоданы. Но опять-таки, где наша не пропадала. Бабушка Гута натянула на себя три платья и две кофты, взяла в руки запасную пару туфель и двинулась к выходу.
– Только через мой труп! – воскликнула мама Фейга и рухнула на пороге замертво.
– Она притворяется, – спокойно сказала бабушка Гута и перешагнула через родную мать.
Родная мать приоткрыла один глаз и, увидев, что дочь уходит, быстренько встала и побежала за ней по улице:
– Гута, остановись! Он же казак! Он будет обзывать тебя жидовской мордой!
Бабушка отрезала:
– Не будет. Он комсомолец.
И вскочила на подножку трамвая.
В обеденный перерыв молодые без торжеств расписались в ЗАГСе и отправились на работу. Так начался союз, который продлился почти до конца века.
###
Постскриптум этой истории известен только мне. Разбирая записи дедушки Толи, я наткнулся на генеалогическое древо, которое он, будучи потомственным военным, составил чрезвычайно подробно, с перечислением всех обстоятельств боевой биографии своих прославленных предков. Оттуда я узнал, что его дедушка – разумеется, казак; разумеется, офицер – в середине XIX века служил в Польше и привез оттуда невесту к себе на Кавказ. Невеста была из крещенных евреев. Она стала бабушкой моего дедушки Толи. Бабушкой по материнской линии.
Отсюда следует, что с точки зрения религиозного закона казак дедушка Толя тоже был евреем. Отсюда следует, что напрасно матери проливали слезы и ругались разными нехорошими словами. Отсюда следует, что брак де-факто состоялся.
Отсюда много чего следует, на самом деле.
###
И по случаю Пурима расскажу, как тетя Эстер спасла еврейский народ в лице своего мужа, дяди Лёвы.
Дело было, опять-таки, в Грозном, в конце двадцатых. Дядя Лёва промышлял золотишком; а может быть, и не промышлял, а просто хотел немножечко запасти на черный день, но среди людей ходил слух, что Лёва имеет хороший гешефт. Слух быстро дошел куда надо, и дядю Лёву потащили в Чеку.
Чека тогда была сравнительно добрая. Дядю Лёву не били, а только вежливо увещевали вернуть золотишко трудовому народу. Увещания ни к чему не привели, и тогда чекисты пригласили на очную ставку жену арестованного – тетю Эстер.
Едва увидев дядю Лёву в застенках, тетя Эстер упала на колени:
– Чтоб ты подавился своим золотом!
Линия защиты была очевидна – тетя Эстер хотела сразу во всем признаться, чтобы смягчить вину. Как всякая разумная еврейская женщина, она руководствовалась принципом *отдай им все что они хотят, лишь бы нас не трогали*.
Чекисты обрадовались: кажется, дело решилось.
Но не тут-то было. Дядя Лёва сверкнул глазами и процедил на идиш:
– Швайг!
Стало ясно: Лёва умрет, но не уступит. Тетя Эстер это поняла и тут же переобулась на лету:
– Чтоб ты подавился своим золотом! Напридумывал себе, мешигенер! Ходит, всем про золото рассказывает! Ротшильд-магнат, скажите на милость! Мало надо мной соседки потешаются, так теперь еще и уважаемые люди видят мой позор! Господа чекисты, он же сумасшедший! Он же идиот, я заклинаю вас!
От такого поворота *господа чекисты* выпали в осадок.
А тетя Эстер развернула целую греческую трагедию с ветхозаветным колоритом: ползала на коленях, рвала на себе волосы и причитала:
– Золото! Где я видела это золото?! Чтоб у меня было столько болячек, сколько у него золота! Вырванные годы – вот мое золото!
И для пущей убедительности включился идиш:
– Ой, маменю; ой, вей из мир; ой, шварце йурн! У-у-у-у…
На этом чекисты сказали *ой, всё*.
Хотел бы я узнать, какой диалог состоялся у тети Эстер и дяди Лёвы по дороге домой. Но история об этом умалчивает.
.
.
«Национальная кухня» — это удел маленьких народов. У империи никакой национальной кухни быть не может, могут быть только отдельные блюда-бренды типа американского гамбургера, английского пуддинга, немецкой колбаски или русской икры. А выражение типа «британская кухня» в том смысле, в котором мы употребляем это в случае «грузинская кухня» или «армянская кухня» — бессмысленно. Кухня — вообще дело не барское, имперец своими руками ничего готовить не должен. Он должен сидеть и лениво ждать, что ему подадут к столу покоренные народы.
.
.
Когда я в условном 198лохматом году путался под ногами у взрослых, то улавливал из интеллигентских разговоров, что коммунисты — плохие, а демократия это хорошо; что Сталин упырь, а Пастернак мученик; что негодяи травят академика Сахарова, что где-то опять собирается Общество Память и будут погромы, что надо ехать отсюда и т.д. и т.п. И когда я начал книжки читать, у меня было глубокое убеждение, что мир распрекрасно разделен на две ровные половины, где, с одной стороны, Демократия, Культура и Евреи, а с другой стороны, коммуняки, ГУЛАГ и антисемиты.
А потом я внезапно обнаружил, что Бабель был за советскую власть. И не мог этого перенести. Пришел к дедушке, который, по моим тогдашним ощущениям, должен был быть практически ровесником Бабеля, да к тому же и внешне похож, и спросил как же так.
«А как ты хотел?» — сказал дедушка. — «Естесственно, Бабель любил советскую власть. Он сам говорил, что советская власть дала ему все. Если бы не советская власть, срать бы ему всю жизнь за сараем да голубей считать».
Этот яркий визуальный образ столь потряс мое детское воображение, что с тех пор я раз навсегда отказался от однозначных оценок в историческом процессе.
.
ЗАМЕТКИ ПО ЕВРЕЙСКОЙ ФИЛОСОФИИ
Религия у евреев, безусловно, античеловеческая.
Человек рожден для удовольствий. Хороший кусок мяса на обед и хорошая женщина на ужин – вот все что нужно человеку, по большому счету. Это базис, остальное надстройка. И все бы хорошо, но тут приходит еврейская религия и говорит: «Неправильно ты, дядя Федор, бутерброд ешь».
И со своей женщиной тоже неправильно спишь. И вообще не с той женщиной спишь. И вообще, чем ты с утра занимался? А тфилин ты наматывал сегодня?
Погодите, я не еврей!
А, не еврей? Тогда свободен, отдыхай-развлекайся.
Но если еврей – то извини. Пожалуйте к станку: работы много, Хозяин торопит и дальше по тексту.
И главное, спорить бесполезно. Если бы, к примеру, можно было сказать: послушайте, я все понимаю. Вы там служите Всевышнему, мир спасаете, приближаете эпоху всеобщего тикуна и светлого будущего. Но я – не хочу. Я не хочу в колхозе, я на хуторе поживу. Буду есть мясо с кровью и спать женщину с крестом. Как все нормальные обычные люди. А за это в эпоху победившего иудаизма я согласен не воскресать к вечной жизни и вообще не иметь никаких преференций в связи с заветом Авраама. Выпишите меня из евреев, я не в обиде, я просто не хочу. Можно?
Хрен.
Осознав безвыходность своего положения, человек задается логичным вопросом: а зачем это все? И тут начинается самое интересное. Никто толком не может этого объяснить. Обойди сто раввинов, каждого за бороду подергай: зачем Всевышний сотворил этот мир? Ну потому что вот божественный план… Ну потому что вот… Ну вот так надо… Да нет, это на самом деле так лучше было, чтобы мир был сотворен… Ты просто мал и неразумен и не понимаешь милости Всевышнего… Ты еще поймешь… Да что ты привязался, койфер эдакий, не твоего ума дела, зачем это Всевышнему, свою работу иди делай!
После этого всякий нормальный человек просто обязан застрелиться.
Человек, но не еврей!
Еврей либо смирится и будет ходить в дрожи перед Всевышним, исполняя все заповеди и предписания; либо побежит вкушать все удовольствия гойского мира, обожрется разного мяса, переспит со всякими женщинами, но никакого удовольствия ему это не принесет в конечном итоге, потому что его еврейская душа настроена на другой режим.
Словом, нравится – не нравится, служи, моя красавица.
Это античеловеческая ситуация.
То ли дело у народов мира. Живи – не хочу. Сама природа за тебя. Ограничения минимальные. Удовольствия практически безграничные. И главное, никто не давит сверху, нет надзирающего глаза и внимающего уха. Всевышний подарил этот мир народам, сказал «не шалите здесь слишком» и ушел в другую комнату, разбираться с евреями.
Некоторые дети жалуются на недостаток родительского внимания. Глупцы, не понимают своего счастья.
Единственное что…
Пожалуй, в самом деле, есть одна зацепка. Надо ее раскрутить.
Вот эти дети, в той комнате, где подарки оставили и ушли. Они же тут же начинают драться и скандалить. И это – логично!
Это как раз логично, в отличие от.
Удовольствие порождает желание. Желание порождает потребность. Потребность порождает действие.
Если на столе лежит кусок мяса – возьми его. Если это чужой кусок мяса – убей хозяина и забери себе.
Если в постели лежит женщина – возьми ее. Если это чужая женщина – убей хозяина и забери себе.
Это – логично.
Если человек рожден для удовольствий, значит, он должен достигать их. Любой ценой. Конечно, есть и в этом мире добрые люди. Это ведь, знаете, не так просто дать кому-то по голове и отнять кусок мяса. А ну как сдачи получишь? Лучше самому отдать и улыбнуться: я такой хороший, если что, меня не тронут.
Поэтому доброта – есть!
Вся история этого мира об этом свидетельствует. Гитлер ведь добра хотел для немцев. А что вы так возбудились, вы разве не хотите добра для своих любимых детишек? Разве вы не мечтаете подарить им солнце, луну и весь мир? Вот и Гитлеру все немцы были как дети, он хотел подарить им весь мир.
Хорошо, что общее родительское собрание не одобрило этот план.
В таком разрезе простые человеческие радости приобретают несколько иной контекст. И впору задуматься: уж может лучше античеловеческая еврейская религия, чем этот такой человечный-человечный мир.
Хотя вопросы, конечно, остаются.
.
– Итак, мы собрались, чтобы отпраздновать Песах и вспомнить о том, как Всевышний вывел нас из Египта…
– Так давайте кушать!
– Дядя, погоди, сначала мы будем читать Агаду.
– А что такое Агада?
– А давайте, мы раз в году сделаем вид, что мы нормальные евреи, которые не задают таких вопросов.
– Нормальная еврейка здесь одна я, а вы вообще непонятно кто…
– Бабушка, мы тебя очень любим.
– А наш Христос тоже праздновал Песах?
– Тетушка, какой Христос? Ведите себя прилично!
– Будда точно не праздновал.
– Братишка, заткнись.
– Вы слышали, что Обама заключил сделку с Ираном? Это возмутительно!
– Дядя, не надо политики!
– Симона написала мне письмо, они в Израиле очень обеспокоены…
– Дедушка, все в порядке будет с Израилем.
– А я нашла Симону на Фейсбуке. Вы знаете, что такое Фейсбук?
– Нет, бабушка, откуда нам знать?
– А когда будет афикоман?
– Дети, угомонитесь.
– Мы хотим искать афикоман!
– Дети проголодались!
– Мама, дети потерпят!!!
– Но я не понимаю, наш Христос ведь тоже был евреем?
– А Будда не был.
– Брат, я тебе сейчас по морде дам.
– А я вообще гойка.
– Света!
– Но ведь у нашего Христа была еврейская мама?
– Тетя!!
– Дети проголодались, дайте им мацы.
– Мама!!!
– А подарки будут?
– Дети!!!!!
– Говорят, что Обама тайный мусульманин…
– Дядя!!!!!!
– Но наш Христос…
– ГОСПОДИ, ЕСТЬ ЖЕ ГДЕ-ТО НОРМАЛЬНЫЕ СЕМЬИ?!
– Нет.
…
– Минуточку. А кто это сейчас сказал?
.
.
К ЕВРЕЙСКОМУ ВОПРОСУ
Прелесть нашей эпохи в том, что все давно уже сказано и написано, а нам остается только пережевывать старые темы. Немного скучно, но зато сподручно. Попалась мне тут статья русского философа Карсавина от 1928 года под названием «Россия и евреи». Я перечел ее вслух, один, и бил в ладоши, и кричал, ай да русский! ай да сукин сын! Ибо действительно хорошо: как в смысле диагностики явления, так и в смысле правильного, здравого отношения к оному. Всем тем, кто интересуется проблемой Шац-Альбац в контексте глобальной ЙехиМацы, рекомендую к прочтению полную версию. Тем же, кому лениво, я составил небольшую подборку цитат, которая вполне передает основную мысль автора.
Статья композиционно делится на две части. В первой части Карсавин рассуждает *кто виноват* и дает внятный ответ, отчего же среди революционно-демократической общественности так часто встречаются одиозные еврейские персонажи и какое отношение эти персонажи имеют к еврейству как таковому. Во второй части Карсавин задается вопросом *что делать* и, будучи человеком глубоко православным, предсказуемо рассуждает о необходимости отмиссионерить евреев по самое не балуй и обратить их в истинную христианскую веру. Мне это не очень интересно, поэтому я не дочитал; тем более, что философ Штейнберг еще тогда ответил своему другу Карсавину: не надо нас миссионерить, мы вполне способны любить Россию и без этого. Однако безотносительно орг.выводов, первая часть весьма ОК.
Далее передаю слово автору:
«Довольно затруднительно упомянуть в заглавии о евреях и не встретиться с обвинением в антисемитизме, притом — сразу с двух сторон, со стороны евреев и со стороны русских. В самом деле, среди разорвавших или надорвавших свою связь с еврейством как религиозно-культурным целым евреев, среди евреев ассимилирующихся и ассимилируемых мы наталкиваемся на чрезвычайно обостренное и болезненное чувство стыда за свое еврейское происхождение. <…>
Ассимилирующийся еврей должен более или менее отчетливо сознавать, что есть некоторое внутреннее противоречие в замене религиозно-национальной культуры еврейства какою-нибудь ограниченно-национальною культурою, которая чаще всего не обладает свойственною еврейству идеею универсализма, особой предызбранности, первенствующего положения среди народов мира, миссианства и мессианства. Он может обмануться и принять внешний размах и силу, империализм или капитализм данной национальной культуры за ее универсальное значение. Но по существу от остается чуждым всему частному и национально-ограниченному и отрицает все национальное именно как ограниченное и частное. <…>
Вот почему ассимилирующийся и отрывающийся от своего народа еврей неизбежно становится абстрактным космополитом. Он не находит себе места ни в одном народе и остается в пространстве между нациями, интернационалист. Он исповедует не национальные идеалы, которые кажутся ему ограниченными и частными, но идеалы “общечеловеческие”, которые вне своих национальных индивидуаций абстрактны, безжизненны и вредоносны. В политике он склоняется к идеям отвлеченного равенства и отвлеченной свободы, т.е. делается демократом; к тому же, по отсутствию связи с конкретною и потому всегда национальною действительностью и по свойству своего ума, радикальным демократом. В сфере проблем политико-социальных он превращается в социалиста, к тому же в наиболее бесстрашного по своей последовательности и наиболее систематического, т.е. в “научного” социалиста и в коммуниста. Только этим путем может он сохранить остатки своего национального еврейского универсализма и своей национальной универсалистической религии, хотя и не без существенного искажения того и другой. <…>
Интернационализм и абстрактность существенно противоречат духу всякой живой органической культуры. Они возможны, как страшные призраки, только на почве ее разложения. Они должны наталкиваться на сопротивление со стороны здоровых ее элементов тем более решительное, чем здоровее культура. (Прошу читателя не передергивать и не приписывать мне призывов к погромам). Да, ведь и сами ассимилирующиеся евреи должны быть после всего сказанного нами поняты как продукты разлагающейся периферии еврейской культуры. (Говорю не “еврейской культуры”, а “ее периферии”, ибо самое еврейскую культуру считаю живою и органичною и умею ценить ее не менее, чем ценят ее ассимилирующиеся). Вот эта-то вечная взаимная борьба, иногда глухая, иногда явная, между здоровыми элементами культуры и ассимилирующимися евреями и объясняет, почему такие евреи чувствуют себя всегда обиженными, угнетенными, почему они всегда насторожены и болезненно чувствительны, почему волнуются только услышав слово “еврей”. <…>
Тип ассимилирующегося еврея определяется идеологией абстрактного космополитизма или интернационализма, индивидуалистическими тенденциями в сфере политических и социальных проблем (демократизмом, социализмом, коммунизмом), активностью, направленною на абстрактные и предельные идеалы и не знающей границ, т.е. утопизмом и революционностью, а потому нигилистическою разрушительностью. Все эти черты характерные, и даже часто в указанном сочетании характерные не только для еврея, у еврея специфически окрашены и индивидуилизированы его “прошлым” — его происхождением и “промежуточностью”. Ибо он уже не еврей, но еще и не “нееврей”, а некое промежуточное существо, “культурная амфибия”, почему его одинаково обижает и то, когда ею называют евреем, и то, когда его евреем не считают. <…> В религиозности своей (а он не всегда явно и сознательно религиозен) ассимилирующийся еврей универсилистичен, сродствуя католичеству, и материалистичен, в материализм искажая конкретность еврейской религии. Этот тип является врагом всякой национальной органической культуры (в том числе и еврейской)… Этот тип не опасен для здоровой культуры и в здоровой культуре не действенен. Но лишь только культура начинает заболевать или разлагаться, как он быстро просачивается в образующиеся трещины, сливается с продуктами ее распада и ферментами ее разложения, ускоряет темп процесса, специфически его окрашивает и становится уже реальною опасностью. <…>
Вполне понятно, что ассимилирующиеся евреи сыграли свою роль, хотя отнюдь не основоположную, и во вредном для русской культуры процессе чрезмерной европеизации. К тому же и европеизм XIX в. не свободен, как мы видели, от влияния этих евреев. Коммунизм — только зрелый плод марксизма, освоенный и переработанный исконно русскою стихиею большевизма. Интернационализм и материализм русской коммунистической революции, ее мировой размах, ее революционный пафос слишком созвучны и соприродны основным тенденциям денационализированных евреев, чтобы не сделаться для них центрами притяжения, призывными огнями, о которых и суждено им было обжечь себе крылья. Конечно, необходимо покончить с глупою сказкою (или с новым “кровавым наветом” — все меняет свои формы, даже клевета), будто евреи выдумали и осуществили русскую революцию. Надо быть очень необразованным исторически человеком и слишком презирать русский народ, чтобы думать, будто евреи могли разрушить русское государство. <…>
И для Европы и для России суть дела, разумеется, не в каком-то фантастическом еврейском заговоре и не в факте участия евреев, а в самих процессах разложения, охвативших европейскую культуру и европеизованную русскую государственность. Евреи оказались лишь попутчиками, сошедшими со своего перепутья. Они влились в процесс. Может быть, они даже обострили его и ускорили его темп, но, во всяком случае, значение их безмерно преувеличено. Не будь процессов разложения, они ничего бы не могли сделать. И несчастье России совсем не в денационализированном еврействе, а в тех условиях, благодаря которым и оно могло оказаться действенным. Потому так и страшны подымающиеся в России волны нового антисемитизма, что не столько действительно вредные, сколько говорливые и суетливые попутчики революции могут оказаться искупительною жертвою. И не только они. Разыгравшаяся стихия, поглотив их, обрушится и на еврейский народ, уже ни в чем не повинный, так же отрицающий отпавших от него, как и мы их отрицаем. И по нашему твердому убеждению, волны антисемитизма опасны не только для евреев. Они являются грозным испытанием для самого русского народа. Им надо противопоставить не только религиозно-нравственную и правовую идею, но и трезвый национальный интерес, ибо и преступление народа безнаказанным не остается. <…>
Если правда, что сам еврейский народ вовсе не тожественен с продуктами распада своей периферии и сам не считает денационализированных евреев истинными евреями, если сожительство данной культуры с этим народом никакой опасности ее развитию не представляет, — а я лично во всем этом глубоко убежден, — есть простой и положительный выход. Именно, надо помочь и еврейскому народу и его борьбе с разложением его периферии, помочь путем содействия его религиозно-культурному сохранению и развитию, не механически отсекая от него периферию (это невозможно), а ставя в благоприятные условия развитие подлинного его ядра. Странным образом религиозная нетерпимость христианских государств мотивировала борьбу с религиозным еврейством, способствуя в нем процессам распада и делая его из союзника врагом, но питала действительного врага — еврейство, отрывающееся от своей религии и культуры. Но и сейчас еще этот враг — общий враг и еврейства и христианства».
.
Иногда, когда мне кажется, что современный мир окончательно съехал с глузду, я возвращаюсь в XIX век и беседую с пращурами. Есть у меня троица особо любимых: еврей, русский и казак. Они мне приходятся прадедами в степени *пра*, где-то напрямую, а где-то со сдвигом графика по шкале юродности. Но я их, удобства ради, называю дедушками.
С еврейским дедушкой разговор самый легкий. Только перебить диалект с иврит модернит на ашкеназис, и порядок, поймем друг друга. И разговор будет приятный, потому что есть чем похвастаться.
— Хорошо ли нашим людям живется? — спросит он.
А я отвечу:
— Ты не поверишь. Мы вернули себе Землю Израиля, там наши города и селения; там наши дети говорят на лошн-койдеш; там наши солдаты носят оружие и защищают границы от врагов.
— Неужели Мошиах пришел? — изумится дедушка. — Неужели Храм восстановлен?
— Еще нет, но дело близко.
— Какова же была цена этого?
— Страшная цена.
Пойду я к следующему, к русскому. И он так же спросит меня:
— Хорошо ли нашим людям живется?
А я отвечу:
— Ты не поверишь. Больше не надо гнуть спину на барина; больше не надо работать от зари до заката; больше не надо копейки собирать на образование; больше никто не имеет права тебя ударить.
— Неужто второе пришествие было? — изумится дедушка. — Неужто рай на земле?
— Еще не рай, но жить стало лучше, жить стало веселее.
— Какова же была цена этого?
— Страшная цена.
К казаку пойду, а он-то вопрос ребром поставит:
— Что там у неприятеля?
— Неприятель разбит и усмирен, — отвечу я.
— Как там турки?
— Не помнит уже никто турков.
— А их тетка-англичанка?
— На острове своем окопалась, сидит не дергается.
— А горцы?
— России служат, к царю на поклон ездят.
Тогда уж спросит дедушка-казак:
— Хорошо ли нашим людям живется?
— Служат не тужат, — отвечу я.
— Ни на что не променяли казачье житье?
Подумаю я тут крепко. Но в результате отвечу:
— Не променяли.
Казаки поймут.
.
НАШ ЕВРЕЙСКИЙ БАНДЕРА
Вот зря вы наезжаете на украинцев, что, мол, их национальной идее без году неделя. Бывают молодые нации, в этом нет никакого криминала. Вообще, идея нации как таковая – сравнительно недавнее изобретение. Сугубо Новое время. Кто-то в XIX веке себя осознал, кто-то в XX. Это обстоятельство само по себе не делает украинскую идею неполноценной.
Можно взять, к примеру, израильтян. Тоже молодая нация, тоже формировалась не стихийно, а за счет волевого усилия идеологов. При этом всякое бывало: и сложности языковой политики, и внутренний конфликт различных общин, и зависимость от доброй воли мирового сообщества, и даже национально-освободительная борьба против оккупационного режима…
Тут всё Бандеру поминают. Что ж, и такого рода деятели сыграли свою роль в истории Израиля. В период британского мандата существовали еврейские подпольные боевые группы, которые осуществляли диверсии против английских военных и чиновников. Грубо говоря, занимались таким же политическим террором, как Бандера в 30-е гг. в Польше. Точно так же убивали людей. Вы скажете: ну это ты хватил, террор террором, но все-таки еврейские националисты с Гитлером не якшались, в отличие от… Так я вас успокою: было даже и такое, во всяком случае в порядке эксперимента. Один из лидеров подпольного движения, некий Натан Елин-Мор пытался установить контакты с нацистами в 1941 году. Логика была в том, что с немцами нужно договариваться ради спасения евреев в Европе и совместных действий против англичан в Палестине. Попытка, впрочем, сорвалась, а идея в целом не нашла широкой поддержки среди единомышленников – по понятным причинам. И нынче мало кто помнит имя Натана Елин-Мора.
Зато помнят другие имена.
Теодор Герцль – гениальный пиарщик своей эпохи. Автор самой идеи независимого еврейского государства. Человек, у которого не было ничего, кроме литературного таланта и личной харизмы, добился того, чтобы раскрывать двери на самом высшем уровне, и неустанно лоббировал сионистский проект.
Элиэзер Бен-Иегуда – филолог, который в одиночку адаптировал древнееврейский язык к нуждам повседневного бытового общения. 2000 лет евреи на иврите только читали и молчали. Благодаря Бен-Иегуде, они смогли заговорить. Своего собственного сына он подверг беспрецедентно рискованному эксперименту – с первого дня жизни говорил с ним только на иврите и запрещал окружающим учить мальчика другим языкам. Ему говорили, что его речь искусственная, что иврит не живой язык, что нельзя так воспитывать детей, что мальчик вырастет идиотом. Мальчик вырос здоровым и стал первым аутентичным носителем возрожденного иврита в мире.
Хаим Нахман Бялик – великий поэт, наш еврейский Пушкин. Развил литературную поэтическую норму до таких сложных уровней, на которые мало кто поднимался после него. Автор текстов, которые по силе не уступают библейским пророкам.
Шмуэль Йосеф Агнон – лауреат Нобелевской премии по литературе, наш еврейский Лев Толстой.
Хана Сенеш – нежная девушка, которая писала стихи, но при этом отправилась выполнять спец.задание британцев в немецком тылу. В 1944 году из Палестины – в Европу, а не наоборот. Была арестована, подвергнута пыткам и расстреляна. А перед этим, сидя в тюрьме, писала учебник иврита.
Йони Нетаньягу, старший брат нынешнего премьер-министра Биньямина Нетаньягу, легендарный командир спецназа, руководил операцией по освобождению израильских заложников в Уганде в 1976 году. Сумел спасти 102 заложников из 106. Не потерял ни одного из своих бойцов. Сам погиб. Возраст: 30 лет, звание: подполковник.
Теперь попробуйте мысленно вычеркнуть все эти имена. Представьте, что этих людей никогда не было. Что был только один *наш еврейский Бандера* – Натан Елин-Мор и его неудавшаяся авантюра с нацистами. И что он – национальный герой Израиля. А других героев у нас нет. Разве только еще летчица, которая на самом деле не летчица, и поэт, которого Бродский удостоил высокой литературоведческой оценки *брехня*. И вот эта вся суть и соль национальной идеи. И ничего, кроме этого, нет.
Думаю, проблема именно в этом. В качественном результате. А вовсе не в том, что украинцев как нацию позавчера придумали.
Я не знаю, как они так живут. По-моему, это очень страшно.
.
КСТАТИ, ПО ПОВОДУ НАЦИОНАЛЬНОГО ПОКАЯНИЯ.
Вот, говорят, немцы молодцы: признали Холокост, ужаснулись и каются. А турки, значит, не молодцы – Геноцид отрицают и еще хамят вдогонку. Типа, вот вам и разница между Европой и Азией.
Разница, конечно, есть. Дикие азиаты людей на куски резали. Просвещенные белые люди спроектировали эргономичные газовые камеры. Небо и земля, конечно. Цивилизация-с. Только вот к вопросу национального покаяния все это никак не относится.
Главная причина, по которой немцы *ужаснулись и каются*, это старый-добрый сапог русского Ивана, который прошелся по Германии. Плюс штык-нож дяди Сэма, который подоспел с тылу. Плюс дидактическая бомбардировка Дрездена. Плюс миллион – не миллион, но некоторое количество изнасилованных немок. Плюс голод и разруха. Плюс сорванные погоны и растоптанные штандарты. Короче говоря, боль и унижение.
У турков – все наоборот. Поражение в Первой мировой войне стало импульсом для народного подъема. Империя погибла, но родилась нация. И этот новорожденный уродец был совершенно не склонен к гуманистическим рефлексиям и осознанию чувства вины.
Покаяние возможно только в том случае, когда ты проиграл. И твое поражение должно быть максимально болезненным и унизительным. Именно поэтому серьезное общенациональное чувство вины за Холокост есть только у немцев. А их пособники – украинцы, поляки, прибалты и прочие маленькие, но гордые народы – совестью не мучаются.
В чем же здесь мораль?
Лопатой по морде, вот в чем мораль. И не важно, немец или турок, Европа или Азия. Лопатой по морде, а потом носом по столу возить – долго, утомительно и назидательно. Вот тогда будет и национальное покаяние, и ужас от содеянного, и оздоровительное чувство вины. К сожалению, таков человек от природы: по-хорошему он не понимает. Поэтому другие методы не работают.
А если кто-то устроил бойню, а теперь ходит, довольный собой, и все отрицает, так это не потому, что он чего-то не знает или не понимает; не потому, что его мало стыдили; не потому, что у него телевизор неправильный.
Просто ему пока что лопатой не прилетело.
.
РУССКИЕ ПРАВЕДНИКИ МИРА
Мне было неприятно это делать. Точнее, скажем так, неловко. Но сделать это – необходимо.
Суть в следующем. Наши маленькие свидомые обезьянки лихо оседлали новую методу супротив клятых москалей. Они вспомнили о *праведниках мира* – людях, которые, рискуя жизнью, помогали евреям спастись от нацистских преследований. И придумали Аргумент – креативно-внезапный, как и все украинское. *Вот вы говорите, что украинцы – антисемиты, а между тем, у нас праведников мира 2515 человек, а у русских только 197, так и кто теперь антисемит?!*
Понятно, что у любого нормального человека тут происходит ступор. И даже не знаешь, с чего начать: то ли с географии Холокоста, то ли с процента еврейского населения в республиках, то ли с карты немецко-фашистской оккупации территории СССР… Начинаешь объяснять, но потом сам себя дергаешь за руку: что это за дебилизм – меряться праведниками?
Тем не менее, есть нюанс. То, что свидомые обезьянки выдают за статистику по праведникам мира – украинцам, на самом деле статистика по стране, а не по национальности. Оставим вопрос о том, как можно манипулировать цифрами по государству, которое не существовало на момент описываемых событий. Будем считать, что это очередная украинская креативная внезапность. Лучше вспомним о том, что на территории УССР проживали граждане самых разных национальностей. В т.ч. русские – те самые, у которых праведников мира якобы раз-два и обчелся…
Ну, в общем, вы поняли. Чертыхаясь от идиотизма происходящего, я пошел на сайт Яд ва-Шем, открыл список праведников мира по Украине и тупо стал считать русские фамилии. При этом содрогался от когнитивного диссонанса. Всю жизнь мы изучали списки выдающихся людей, искали еврейские фамилии, чтобы доказать: евреи – не хуже других. И вот здрасьте, настали последние времена, теперь русские в гонимом меньшинстве, и через списки фамилий приходится доказывать, что они тоже люди.
Методика поиска была проста. Я брал первые десять фамилий на каждую букву английского алфавита. За вычетом недостающего количества данных по некоторым буквам, в сухом остатке я обработал список из 200 фамилий. Русских оказалось 28. Т.е. 14%. Что примерно и соответствует проценту русских, проживавших тогда в УССР.
Результат, в общем-то, совершенно предсказуемый. Человеческая натура – универсальна. Процент людей, способных на самопожертвование, невелик, но стабилен и примерно равен среди всех народов. Нехитрая мысль, казалось бы. И вполне очевидная – для всех, кроме наших маленьких свидомых обезьянок. Этим надобно во что бы то ни стало доказать всему миру, что клятые москали – враги всего живого, генетические негодяи и подонки, подлецы от начала веков.
Ну, пусть доказывают. А я пока что опубликую список русских фамилий – праведников мира, которые я выписал в процессе своего мини-исследования. И это лишь малая часть:
Мария Алабушева-Брандт, Мария Алехина (и ее мать Анна Уткина), Анна Алтынникова, Александра Бабаева, Матрена Бабкина, Федосеевы (Алексей и Марина), Евдокия Филиппова, Лидия Игнатова, Мария Ильина, Ивановы (Григорий, Евдокия и Владимир), Сергей Иванов, Анастасия Якушина, Елизавета Калинина, Елена Лаврентьева, Лазукины (Иван, Анна и Иван), Мария Лебедева, Ирина Максимова, Малеевы (Петр, Татьяна и Нина), Прасковья Малинина, Панкратовы (Мария и Федосья), Лидия Папсуева, Радионовы (Асон, Евдокия и Феня), Растренины (Ольга и Николай), Тарасовы (Фома, Анна, Галина и Ирина), Тарасовы (Семен и Софья), Варфоломеевы (Иван и Надежда), Ващишины (Денис, Зинаида и Ева), Егорычевы (Александра, Клавдия, Татьяна и Мария)…
Вечная благодарность, вечная память.
.
Памятка возмущенному креаклу
Мое величество оскорблено: мне нагрубили в поликлинике. Ну как, нагрубили. Были со мной нелюбезны, скажем так. Далее должен следовать блогерский вывод про Эту Страну и Пора Валить. Однако, с вашего позволения, сначала опишу ситуацию.
Раз в год хожу к лору промывать ухи. В районной поликлинике не был давно, все больше по коммерческим мед.центрам – не из снобизма потребительского, а просто в силу изменчивой географии моих перемещений. А тут как раз оказался на раёне, ну и решил обтяпать дело по-простому, по-обычному. Вломился без талона, мол ухи болят, спасите-помогите. Тетки вредничать стали: ваш случай под *острую боль* не попадает (что правда); и вообще *талон надо брать* (что, видимо, справедливо). В общем, так уж хамить не хамили, но вежливым обращением это тоже никак не назовешь. Был у меня выбор: права качать или оскорбленно хлопнуть дверью. А я не пошел на поводу у ложного вывода и просто по-человечески попросил, чтоб помогли, потому как неприятно в ухах, некошерно и безрадостно совсем. Тетки побухтели, но просьбу мою исполнили. Без вежливых сервисных улыбок, но четко и профессионально. На чем мы и распрощались.
Итого, разложим ситуацию.
В минус: теткам, конечно, следовало бы попить таблеток вежливости и доброжелательности. Меня они не так уж и обидели, но легко могу вообразить, что иной пациент уходит от них в крайне расстроенных чувствах. Это нехорошо, некошерно.
В плюс: пациент получил оперативную и профессиональную медицинскую помощь, в шаговой доступности, бесплатно, то есть даром. В коммерческих центрах с меня драли по три тыщи рублей до кризиса, а сейчас даже и не знаю. А тут я воспользовался преимуществом государственной медицины – хотя нарушил установленные правила и претендовал на ништяки, которые мне в принципе не положены. Да, чуть не забыл: в очереди я сидел не дольше десяти минут. Это хорошо, кошерно.
Таким образом, что я могу сказать возмущенным креаклам, которые любят в таких ситуациях немедля писать в бложик про Эту Страну.
1. Для начала убедись, что ситуация возникла не от того, что ты долбоеб.
2. Затем изучи правила и убедись, что тебе действительно должны.
3. Если ты долбоеб и тебе ничего не должны, попроси по-человечески.
4. Если при таких раскладах тебя пошлют, не обижайся: сам виноват.
5. Но далеко не факт, что пошлют.
Пишу об этом с такой уверенностью, потому что знаю: лет 15 назад, когда мое юношеское самоощущение было гораздо ближе к либеральным идеалам, я в таких ситуациях дико залупался. И там, где был прав, и там, где был не прав. И будь тогда Фейсбук, я непременно накатал бы статус, какие злые, хамские, кондовые и совковые тетки работают в наших поликлиниках, и что в Этой Стране вообще никогда ничего не изменится.
Хорошо, что тогда не было Фейсбука.
.
Люблю я блядские трагикомедии.
Акт первый. Михаил Турецкий, руководитель известного хора, заявляет журналистам, что готов изменить фамилию — в свете известных политических событий. И вроде как непохоже, что шутит. Но, с другой стороны, заявить-то можно что угодно, особенно журналистам. Фамилию он пока что не менял и вряд ли поменяет. Тем не менее, инфоповод создан.
Акт второй. Блогиры, чавкая говном, извлекают на свет Порочащий Факт (даже два Порочащих Факта). Оказывается, (1) герой меняет фамилию уже во второй раз; (2) в первый раз его фамилия была Эпштейн. Начинается блядская катавасия с известным антисемитским душком и прочие блогирские пиздахаханьки. Ничего нового, русского человека хлебом не корми, дай только какого-нибудь криптожыда на чистую воду вывести.
Акт третий. Выясняется, что нет; ни при чем тут русские люди и антисемиты тоже ни при чем. Тему с *Эпштейном* замутили как раз таки хорошие, милые, приличные, рукопожатные ребята с кошерными фамилиями. Им это почему-то показалось забавным и актуальным. Ну а еще, конечно, немного печальным и грустно-ироничным. Разумеется, штрихом к любимой теме *бывали хуже времена, но не было подлей*. С непременным припевом *ох не шейте вы ливреи, евреи*. Ну и прочие подобные хохотушки и перемигивания для своих. В празднике перепостов и обсуждений радостно участвуют эмигранты, украинцы и прочие друзья России. Даже Кашин отметился: считай, знак качества. Турецкий высмеян и освистан, ибо негодяй и приспособленец, дважды предатель, от отца-матери отказался, народ свой продал etc. Ну, в общем, дело очевидное: *путинский холуй* (ясно же, ради какого вывода все это затевалось).
Пьеса достигает кульминации, дальше никому не интересно. Блогиры свое начавкали.
Акт четвертый. Лезу в Википедию, выясняю пару фактов. (1) От еврейства Турецкий отказаться не мог, поскольку мать его тоже еврейка, и замена фамилии никак бы не повлияла на его анкетные перспективы. 2) От отца Турецкий отказаться тоже никак не мог, поскольку ни дня в жизни не носил его фамилию, и соответственно не менял ее, а просто взял фамилию матери в момент получения паспорта (нормальная практика для людей, у которых родители с разными фамилиями). 3) Решение было не персонально Михаила, а общесемейное, с ведома в том числе и отца: *в семье было принято решение дать сыну фамилию матери, так как на тот момент ни одного представителя фамилии уже не было в живых* (с).
Акт пятый
Как же так получилось, куда делись все Турецкие? А очень просто: *в июле 1941 года, вся семья Беллы была уничтожена немецкими оккупантами* (с).
Надеюсь, вам все еще смешно. Особенно тем приличным и кошерным людям, у кого с фамилиями все в порядке и с родственниками все хорошо.
UPD. Coda: Турецкий пошутил, конечно. Уже успел дать объяснения прессе. Шутник, типа. ОК.
Ну что ж, красивый итог. Турецкий остается с неудачной шуткой в анамнезе. Приличные люди в анамнезе имеют эпизод, когда ошельмовали человека в лучших антисемитских традициях, а помимо всего прочего, еще и наврали с три короба. Блядская трагикомедия окончена, всем привет.
.
В кои-то веки нашел в себе силы дотащиться до синагоги.
Праздничная служба, народу тьма. Стою в толпе, страдаю: спину ломит, хвост отваливается. Жрать хочется так, что уже и не хочется. Украдкой перелистываю Махзор: смотрю, сколько там еще осталось. И вдруг слышу тихий отеческий голос с небес:
– Ну что ты страницы листаешь? Не думай, сколько осталось; думай, зачем ты сюда пришел.
Оглядываюсь в страхе, жду встречи с посланником небес. Вижу: оказывается, это какой-то благочестивый хусид поучает сынишку лет тринадцати. Тот тоже на месте ерзает, страницы считает.
*Будьте как дети*, блин. Леавдыл.
.
Никогда я не любил поэта Блока.
Этот профиль семитический, как упрек всему миру.
Этот взгляд с пресной ашкеназийской тоской.
Эта изможденная фигура, словно вопиющая к небу.
Доколе, Господи; мы устали, Господи.
Где обещанный Левиафан; где Дикий Бык; где Тайное Вино.
Где все это, Господи.
А точнее, когда.
Никогда я не любил поэта Блока.
Не любил в нем все то, что не люблю в себе.
Семитическое это все печальное.
Всю эту бледную ашкеназийскую немощь.
А сегодня я узнал, что не такой уж он и ашкеназ.
Да и в общем не еврей ни разу даже.
И кого теперь мне не любить.
И главное, за что.
.
УПРАЖНЕНИЕ ДЛЯ БЛОГЕРА
Остроумные демократические люди называют себя *бандеровцами* с ироническими кавычками. Эдакая пощечина общественному вкусу, фронда по принципу ad absurdum. Проблема в том, что стилистический узус русского языка не всегда позволяет изменить эмоционально-экспрессивную окраску слова. Проще говоря: говно, оно и есть говно, хоть с кавычками, хоть без.
Каждый год на Йом Кипур еврейский народ разделяется.
Половина думает *Всевышний, Святой благословен Он, дал нам заповеди; мы служим ему всей своей сущностью; да будет воля Его, и приговор на будущий год окажется хорошим* и постится.
Половина думает *Чушь и бред, абсурд, бобе-майсес, мы же современные люди, как можно в это верить*… и тоже постится.
Кстати, о поэтах по имени Александр.
Был такой еврейский поэт – Александр Пен. Ему, в отличие от Бродского, биографию делать было не нужно. Она у него с самого начала задалась.
Родился он на Колыме, в 1906 году. Отец был еврей, мать из субботников. Причем отца рядом не оказалось, а мать умерла вскоре после родов. Воспитывал его дед – русский охотник. Но деда задрал белый медведь. Поэтому маленький Саша пошел куда глаза глядят. Решил дойти до Москвы, чтобы встретиться с отцом. Шел пешком, шел семь лет. Дошел.
В Москве он таки встретился с отцом, прошел гиюр, приблизился к еврейству. Праведника из него не вышло, но сионист получился отменный. Что не помешало другим увлечениям: боксу, например. Или поэзии. Стихи он начал писать по-русски. Затусовался с Маяковским, Есениным. Окунулся в богемную жизнь.
Бабы его обожали. Да как не обожать: боксер, бродяга, негодяй, поэт. И все это – с красивыми еврейскими глазами.
К 1926 году терпение советской власти лопнуло, и она призвала юношу к ответу за сионизм. Сначала посадили, но ненадолго. Времена еще были травоядные. Потом сослали. В результате, по ходатайству жены Горького, юного сиониста выпустили из СССР.
Прибыв в Землю Израиля, он тут же со всеми рассорился и заявил, что никакой он не сионист, а вовсе даже коммунист. Но довольно быстро освоил современный иврит и начал писать стихи. Причем довольно-таки сионистские. Собственно, тогда и состоялся как поэт, поскольку прежние, русскоязычные опыты, были не слишком успешны.
И при этом, наряду с общественно-политической деятельностью, продолжал богемствовать. Три жены, четверо детей.
Если верить ивритской Википедии, Александр Пен «разрывался между разнообразными идеологиями: коммунизм, нигилизм, модернизм, богемная жизнь, бунтарство на грани с анархией с одной стороны, и любовь к Земле Израиля с другой стороны». Все это заметно осложняло ему жизнь: коммунисты считали его слишком правым, сионисты слишком красным. Стихи не публиковали, в союз писателей не принимали и т.п.
Но есть одна деталь, которая, пожалуй, наилучшим образом характеризует его взгляды с моральной точки зрения.
В 1948 году израильские коммунисты решили отметить юбилей товарища Сталина. Подготовили праздничный номер журнала по случаю. Александр Пен был единственный, кто отказался в этом участвовать.
Такие раньше были люди.
Бывает в жизни такой момент, когда ты честно признаешься:
– Я мудак. Извините.
А тебе в ответ говорят:
– Да, ты мудак. И говноед.
Ты уточняешь:
– Постойте. Я мудак. Но все-таки не говноед. Извините.
А тебе отвечают:
– Нет уж, не отпирайся теперь. Сам признался. Ты мудак и говноед.
Ты возражаешь:
– Я признался в том, что я мудак. И этого не отрицаю. А про говноеда я ничего не говорил. И это даже как-то несколько обидно. Извините.
А они тебе:
– Мудак и говноед, мудак и говноед, лалалала.
А ты им:
– Да сами вы мудаки и говноеды. А я, на вашем-то фоне, еще очень даже ничего. Уж точно не говноед, да и мудак-то вряд ли, если уж так сравнивать. Так что идите нахуй. Извините.
Так обычно срываются мирные переговоры.
Вот раньше как оно бывало. Повстречаешь женщину, и в сердце трепет: какую тайну скрывают эти глаза, какую нежность хранят эти руки, какой огонь сулят эти чресла… А нынче повстречаешь женщину, зайдешь к ней на Фейсбук, почитаешь статус-другой (особенно про политику), и ну его нафиг эти глаза, руки и чресла.
Иногда следует проявить сдержанность в политических оценках и воспользоваться мягкой дипломатической формулировкой. «Охуевшие уроды», например.
ДЕЛА СЕМЕЙНЫЕ
Близкие уже в курсе, теперь сообщаю всем.
Мы с Эстер, наверное, все-таки поженимся. То есть не наверное, а я таки решил. Надо, в конце концов, уже как-то определяться.
Не вечно же мне макароны жрать, в конце концов.
Родственнички будущие, конечно, не внушают оптимизма. Хорошо что эти чертовы йекки ни слова не знают по-русски, поэтому не могут читать мой ФБ.
Папаша откровенно неприятный тип. Смотрит на меня сверху вниз, считает проходимцем. Думает, я женюсь на Эстер только ради денег. И кажется, весьма скептически оценивает мои перспективы в алмазном бизнесе.
Дедуля получше, хотя и тот унылый литвак. Мне удалось поддержать ученую беседу и произвести хорошее впечатление, используя те три цитаты из Талмуда, которые мне известны. Конечно, если бы мы затерли про хсидус, у меня было бы больше возможностей для маневра, но ладно, и так пойдет.
Бабушка от меня в ужасе, прямо скажем. Сказала Эстер: «но он ведь совсем не похож на еврея, ни внешностью, ни характером». Эстер что-то протележила ей, что я из чеченских евреев, а это особая история. Бабушка не успокоилась, а, кажется, наоборот.
Мама вообще караул. То есть ну вообще совсем.
А вот брательник отличный, паршивая овца в благопристойном стаде. Не хочет алмазы перебирать, хочет бухать, отдыхать и путешествовать по миру. Благо финансовые возможности семейства позволяют. С ним мы легко нашли общий язык, но вот остальные…
Ладно, шутка затянулась. Нет никакой Эстер.
Пойду варить макароны.
УРОК НАРОДАМ
Русская культура уникальна своим сюжетом предстояния перед заведомо превосходящими силами зла.
Когда фашисты под Москвой и отступать дальше некуда. Когда духи прут на высоту 776. Когда их так много, а мы одни. Когда Илья Муромец выходит против Змея Горыныча, задумчиво крякнув: «Экая здоровая хуйня…»
Евреи любят жизнь. Японцы любят смерть. Русские любят славную битву и пиздец.
И это прекрасно, и в этом есть огромная любовь к Всевышнему.
ПОГОДИТЕ УМИРАТЬ
Список вещей, которые можно сделать напоследок (по нарастающей):
1. Жениться на еврейке
2. Спрятаться в ешиве
3. Или в монастыре
4. Какая нахуй разница
5. Совершить вооруженное ограбление
6. И почти все спустить на рулетке
7. А на остаток кокаин
8. А потом героин
9. И в финале украсть чужую жену
Но лучше жить долго. Вдруг Машиах придет. Тогда повеселимся по-настоящему.
НАШ ОТВЕТ ЧЕМБЕРЛЕНУ
Курю на крыльце ВГИКА. Выходит наш уважаемый Мастер, также закуривает.
Затягиваюсь, спрашиваю:
– Ю.И., как быть теперь, когда курение в общественных местах запрещено?
Затягивается, отвечает:
– Как быть тебе, Андрюша, не могу сказать. Вот лично мне, пожалуй, похуй.
Так закалялась сталь.
ПЬЕСА О ТОЛЕРАНТНОСТИ
Ковбойский салун. За столом в центре пируют Еврей, Армянин и Русский. Пьют водку, едят шашлыки: рыбный, бараний и свиной соответственно. За столиком в углу – Либерал, кушает гамбургер и запивает диетической колой.
В салун вваливается Мусульманин. Обводит присутствующих диким взглядом и орет:
– Я пришел, чтобы разорить ваши дома!
Еврей молча снимает пистолет с предохранителя.
Мусульманин продолжает:
– Я пришел, чтобы изнасиловать ваших женщин!
Армянин молча снимает пистолет с предохранителя.
Мусульманин вопит:
– Я пришел, чтобы обратить вас в свою веру!
Еврей и Армянин смотрят на русского. Тот и ухом не ведет: только шашлык наворачивает. Еврей тихо говорит Русскому:
– Когда принимаешь ислам, приходится делать обрезание.
Русский, поперхнувшись, хватает пистолет, заранее снятый с предохранителя, и разряжает в мусульманина весь магазин.
Либерал срывается с места и бежит облизывать труп Мусульманина.
– Негодяи! Что вы наделали! Сейчас не дикое средневековье, чтобы люди расплачивались жизнью за свои убеждения!
Смотрит на Еврея:
– Ты, чьи предки погибали в печах Освенцима, как мог ты такое допустить?!
Смотрит на Армянина:
– Ты, чьи предки погибали в пустыне Дер-Зор, как мог ты такое допустить?!
Смотрит на Русского:
– Ты, чьи предки погибали в окопах Сталинграда, как мог ты такое допустить?!
Русский молча перезаряжает магазин.
– Не надо, – говорит ему Армянин. – Если ты сделаешь это, мировое сообщество припомнит тебе Южную Осетию.
И поднимает пистолет. Русский возражает ему:
– Если это сделаешь ты, то тебе припомнят Карабах.
Еврей молча всаживает пулю в лоб Либерала.
Армянин и Русский смотрят на Еврея с изумлением. Тот ставит пистолет на предохранитель:
– Я еврей. Мне можно.
Преимущество одинокого жития в том, что все конструкции типа «Какой мудак положил (уронил, задевал, выкинул…)» имеют однозначный ответ.
В ленте предлагают флэшмоб: взять ближайшую книгу, открыть на 69-й странице и прочесть первое предложение. Говорят, что он описывает вашу сексуальную жизнь. Взял, открыл. Прочитал: «Господь долготерпеливый и многомилостивый…» Я не виноват, что единственная книга в моем доме – это еврейский молитвенник.
Сначала они поссорились:
*Евреи Чехии считают, что Путину не место в Освенциме*
Потом они помирятся:
*Евреи Чехии считают, что Путину – место в Освенциме*
По случаю Дня Чекиста.
Еврейское семейство моего дедушки родом с Украины. Приехали в Москву в 30-х гг., поселились в коммуналке. Жили очень небогато. Один из дедушкиных дядьев пошел работать в НКВД. Мама его гордилась этим беспредельно. Простая еврейская женщина из черты оседлости, она искренне верила, что ее сын добился впечатляющих карьерных высот. Она хвасталась соседкам:
*Вчера мой Сашенька ездил в Кремл. И вот идет он по Кремлу, а навстречу ему сам Берия. И вежливо так здоровается: «здравствуйте, мол, Александр Хаимович». А мой Сашенька прошел мимо и даже его не заметил. Вот такой важный человек!*
Очень люблю эту историю.
#
Еще один сюжет из дедушкиной коммуналки 30-х гг.
Была у них соседка Таня. Красавица необычайная, настоящая звезда. Можно сказать, местная достопримечательность. По улице шла – все оборачивались. Был у Тани жених: красавец-мужчина, летчик, лейтенант. Для обитателей московского коммунального двора это была звездная пара, как для нынешних телезрителей – Брэд Питт и Анджелина Джоли.
А потом была война. И его убили.
Когда дедушкина семья вернулась из эвакуации, Таню было не узнать. Она ударилась во все тяжкие. Во дворе ее прозвали проституткой. К ней ходили всякие, приносили ей побрякушки и спецпаек. Таня их принимала, а потом напивалась.
Пила она страшно. Не по-девичьи слезливо, а так, как не всякий мужик способен. Водку стаканами, без закуски, на убой. Не так, чтобы полегчало, а так, чтобы стало только хуже – но уже совсем, до конца, до края. А когда напивалась, начинала выть сиреной. И унять ее не было никакой возможности: ее даже бабы побаивались, а мужики так и вовсе не высовывались.
И только один мальчик, десяти лет от роду, мог ее успокоить. Это был мой дедушка. Соседи снаряжали его, чтобы он *Таню угомонил*.
Она почему-то его любила. Плакала с ним вместе, обнимала его, говорила:
– Они все скоты, ты один хороший.
Он ее увещевал:
– Ну почему все? Разве моя мама плохая?
Таня, призадумавшись, отвечала:
– Рахиль хорошая.
Он спрашивал дальше:
– А мой папа разве плохой?
Таня вздыхала:
– Гриша очень хороший. Заботливый, никогда не кричит. Повезло твоей маме…
– А дядя Матвей? А тетя Ента?
Так они перебирали всех родственников; потом соседей из числа тех, кто посимпатичней. Выяснялось, что мир не без добрых людей. Таня успокаивалась и ложилась спать.
А он возвращался к себе, весь перепачканный в Таниных слезах, помаде и туши; и мама Рахиль вытирала ему лицо платком, и тяжело вздыхала, и ничего не говорила.
Мне сегодня вынули мозг с особым шиком.
По дороге туда таксист попался нормальный. Интеллигентный ереванец, быстро нашли общий язык. На вопрос, где я жил в Ереване, я ответил традиционно с апломбом: *бокси hаят гидес?* Обсудили, как оно было раньше и как стало теперь…
По дороге обратно что-то пошло не так. Таксист приехал другой, однако внешность все так же располагала к традиционному вопросу *ду hаес?* В ответ он достал из бардачка харедимную кипу, нацепил на голову и заявил: *ма-нишна, брат, ани-оhебет-отах*. От его оригинального иврита я выпал в осадок, и в течение следующего часа слушал про то, как раньше он мутил *еврейско-армянский бизнес*, гнал из-за границы BMW X6 по 50 тыс. долларов штука, а потом все накрылось, но это ничего, вот на днях у него закрутится новое дело, чистого дохода 600 тысяч рублей в день, потому что он *знает большого человека*.
Выговорившись окончательно, он спросил, где я учусь. Узнав про сценарное, тут же заявил: *да, я тоже писатель, уйму всяких романов накатал, фантазия у меня суперская, просто вот никак нет времени опубликоваться*. Потом спросил, есть ли специальные сценарные программы на компьютере. Я сказал, что есть – имея в виду приблуды для форматирования текста. Но визави мой понял сие по-своему: *мне как раз нужно мой роман в сценарий перевести, желательно попроще, в один клик*.
Наконец он спросил, что нужно для того чтобы снять фантастический фильм. Я к таким вопросам давно привык – многие пишущие люди не прочь попробовать себя в кино. Как обычно, я объяснил, что прежде всего нужен продюсер, поскольку масштабные проекты подразумевают серьезный бюджет, и такое обычно пишется под заказ, а не по личному почину. Однако я недооценил моего собеседника. Он вовсе не просил содействия в мире кино, а напротив, изъявил готовность стать моим покровителем. Но не сейчас, а чуть позже:
*Вот на днях бизнес разверну, и считай, что у тебя есть продюсер. Пиши мне тогда, дам тебе крутой бюджет. Найдешь меня в Одноклассниках…*
На этом мозг всё.
____
— А что значит *отах*?
— Он признался мне в любви на иврите, правда немного попутал слова, и изъяснился от первого лица женского рода ко второму лицу женского рода. Я был несколько смущен, но из песни слов не выкинешь.
У меня есть файл-блокнот, куда я записываю всякие идеи, прежде чем они получают окончательно оформление в виде ФБ-статуса. Некоторые мысли так и остаются незаконченными.
Порою перечитываю, нахожу интригующие моменты. Например: *Вообще, интересно, насколько ж надо оскотиниться, чтобы даже…*
Сижу теперь гадаю, что имелось в виду.
В возрасте девяти лет я узнал, что я гениальный ребенок. Об этом мне сказала моя учительница музыки, тетя Марина.
Тетя эта была темперамента невероятного. Редкое сочетание еврейских, армянских и азербайджанских кровей – жгучая бакинская смесь. Полутонов тетя Марина не признавала: ученики делились на бездарей и гениев. Долгое время я ходил в бездарях и каждый урок был вынужден выслушивать истории про *гениального мальчика Платона из 17-го дома*. Сказать, что я ненавидел этого мальчика Платона, не сказать ничего. Вместе с Платоном я ненавидел и пианино, и сольфеджио, и всех классических композиторов. По правде сказать, я вообще не хотел заниматься музыкой. Но мне казалось, что если я откажусь от занятий, то мама расстроится. Поэтому я смиренно тянул свою лямку в течение долгих пяти лет, пока вконец не саботировал все усилия тети Марины, так что дальнейшие занятия были признаны нецелесообразными.
Но прежде того я узнал, что я гений.
Дело было так. Тетя Марина обладала абсолютным слухом. Это позволяло ей одновременно вести урок и общаться с моей мамой. Время от времени, тетя Марина, не оборачиваясь, вскрикивала:
– Анджей, ля! Там нота ля!
Я вздрагивал. Мама тоже.
А тетя Марина продолжала общение; точнее сказать, монолог. Через эти разговоры я почерпнул немало знаний о взрослой жизни. Ведь не случайно моя мама периодически бледнела и, кажется, порывалась закрыть мне уши. Тем не менее, эти монологи были моим единственным утешением в нелегком музыкальном труде. Музыку я ненавидел, но тетю Марину обожал.
В тот раз я пытался схалтурить прямо во время урока. Наткнувшись на некую сложную нотную запись, я поленился разобрать, какая нота имеется в виду, и решил выйти из положения по-своему…
– Господи! – воскликнула тетя Марина. – Господь всемогущий! Лена, ЗОВИ ВСЕХ!
Мама покорно созвала все семейство. И тетя Марина торжественно провозгласила:
– Люди, вы не понимаете! В вашей семье растет ГЕНИАЛЬНЫЙ РЕБЕНОК!
Все притихли. А тетя Марина воздела руки к небу и возопила с ветхозаветной слезой в голосе:
– Он не знал, какую ноту брать, и на всякий случай взял ДВЕ!
И, утерев глаза платочком, прошептала:
– Гениальный. Гениальный ребенок.
С тех пор я всегда так делаю.
Две истории: гитарист и писатель
(1)
Гитарист проснулся с утра и тут же закатил кокса. Из ванной вышла молоденькая девушка-групи с худенькой попкой. Гитарист, испытав прилив вселенской любви, радостно оприходовал девицу. В соседней комнате проснулся барабанщик. Гитарист поделился своей радостью, коксом и девицей. Потом пришли друзья и с ними девушки-групи, и было еще больше радости. А под вечер отыграли концерт в клубе, и там было вообще зашибись, очень много друзей и радости, и кокаина, и хороший гонорар, и еще больше солнечных девушек…
Поздно ночью гитарист вернулся в свой гостиничный номер. И тотчас в дверь постучали. Гитарист открыл дверь: на пороге стояла красивая девушка в черном плаще, взгляд ее туманила черная вуаль, в руке была зажата черная трость.
– Можно автограф? – спросила девушка.
Гитарист засуетился:
– Конечно, конечно… Проходи… Угощайся…
Девушка прошла в номер и села на диван. Гитарист быстро догнался еще одной дозой кокса и уселся на диван рядом с ней.
– Знаешь, кто я? – сказала девушка. – Я твоя Смерть.
И достала из черной трости, как из ножен, острое тонкое лезвие.
Гитарист смотрел на нее влюбленными глазами:
– Смерть моя… Какая ты красивая…
И она поцеловала его, дурачка.
(2)
Писатель проснулся рано утром. Его трясло. Три часа сна в сутки было положительно недостаточно.
Писатель взглянул на дверь: из ванной никто не вышел. Значит, прошлой ночью не было морального падения.
Писатель посмотрел под ноги. Традиционная утренняя мысль: сразу выпить или немного помучиться? И традиционно, как красноармеец Сухов, он решил еще немного помучиться.
День прошел в душевных, моральных и физических страданиях. Писатель работал над текстами, работал над собой. Он даже умудрился немного полевачить для денег. Писатель знал: все должно быть под контролем, распускаться нельзя. Главный жизненный принцип: лучше сначала помучиться.
Вечером писатель с чувством выполненного долга сел за стол, откупорил бутылку и, глядя в стенку, сосредоточенно и молча наебенился.
И тут в дверь постучали.
Обычно он никому не открывал. Но нынче его мозг, истощенный перегрузками, качнулся в сторону сентиментальности. А вдруг это она? Вдруг она вернулась, чтобы спасти меня? Вдруг я взгляну в ее глаза и прочту там самые заветные Три Слова: *прости-я-была-дурой*.
Истощенный мозг подсказал, что слов было четыре, но писатель уже потащился открывать дверь.
На пороге стояла красивая девушка в черном плаще, взгляд ее прикрывала черная вуаль, в руке была зажата черная трость. Писатель успел отрефлексировать: *грудь 75D, рот большой, в глазах интеллектуальная блядинка, задницы под плащом не разглядеть, но, судя по ключицам и запястьям, талие-бедерный переход отличается хорошей резкостью*.
– Я ваша большая поклонница.
– Так я тебе и поверил, – подумал писатель, но вслух не сказал, потому что годы нравственной работы над собой приучили его фильтровать базар даже в состоянии чрезвычайного алкогольного опьянения.
– Я хотела бы поговорить с вами…
– О чем?
– О жизни… О литературе… О вас…
– Еще одна квадратная дура, – подумал писатель, и опять не вслух.
Однако грудь 75D в сочетании с интеллектуальной блядинкой во взгляде всегда действовали на него, склоняя в компромиссную сторону. К тому же хотелось проверить свое предположение о ярко выраженном талие-бедерном переходе. Но вместе с тем нравственность не хотела сдаваться просто так. В такие неопределенные моменты писатель всегда использовал прием: сыграю ва-банк, не прокатит, так и слава Богу, а прокатит, так и черт с ним.
Он вздохнул и сказал:
– Извините, мне очень плохо. И я очень хочу ебаться.
– Давай попробуем.
Это был на редкость правильный ответ. Ведь одного согласия мало, реплика еще должна быть оформлена грамотно. Тут был тот самый случай.
Девушка прошла в комнату. На ходу она сняла плащ, и писатель убедился: жопа исключительно отличная, консервативного объема.
Писатель обнял девушка за талию – твердо, но бережно (бабам так нравится); развернул и расставил в позе на диване – уверенно, но аккуратно (бабы так любят).
– Подожди… Я хочу лицом к лицу…
– Начинается.
Девушка развернулась и взяла в руки свою черную трость.
– Ты знаешь, кто я? – спросила она.
– Очередная духовно богатая пизда, которая даже из ебли пытается устроить театр сложных чувственных переживаний с собой любимой в главной роли, вместо того чтобы посмотреть вокруг и увидеть, что рядом живой человек, – подумал писатель. Разумеется, не вслух.
– Я твоя Смерть, – сказала девушка и во взгляде ее сверкнуло древнее зло.
Годы нравственных тренировок не прошли даром. Писатель резко ушел в сторону, затем атаковал и вышиб трость-лезвие из рук у Смерти, а потом с размаху зарядил чудовищу в ебало.
Чудовище тоже было не лыком шито. Оно набросилось на писателя, и завязалась драка. До рассвета они по-тарантиновски сражались и разъебенили всю квартиру.
С рассветом Смерть отступила. Не было никаких сил, чтобы забороть этого зануду. Оставалось только сесть на пол и подсчитывать выбитые зубы.
Писатель тоже сел на пол и закурил:
– А начальству своему передай, что красноармейца Сухова так просто не возьмешь. В следующий раз пусть что-нибудь помощнее пришлют.
Смерть, тяжело дыша, сказала с печальной улыбкой:
– Мудак. Я тебе помочь хотела.
Писатель тоже улыбнулся – с теплом, по-человечески:
– Хорошая ты баба. Правильная.
заставка: http://finbahn.com/александр-пилко/