«Какое-то время назад я уже пытался определить для себя, в чьих интересах действует Галковский… Сейчас я сделаю вторую попытку разгадать этот ребус» Максим Солохин

Солохин
Максим Владимирович

palaman

Окончил в 1989 году физический факультет МГУ им.М.В.Ломоносова с отличием.
Учился в аспирантуре. Имеет статью в Physical Rev.
В настоящее время проживает при Храме в Московской области.

http://www.pereplet.ru/avtori/solohin.html

Вселенная Галковского: от изначального взрыва до бесконечного тупика.

Sep. 10th, 2019 at 3:49 PM

«… французская культура, она очень едкая. Она включает в себя, как-то втягивает в себя любого человека, который с ней соприкасается, и перерабатывает, перемалывает, превращает его во француза».
(Д.Е. Галковский)

Какое-то время назад я уже пытался определить для себя, в чьих интересах действует Галковский.

Конечно, это очень грубая формулировка. Речь идет не о примитивном политическом заказе или тем более заработной плате. Речь идёт о принадлежности автора к определенному течению мысли. Политическая мысль обязательно связана со Властью. Да не только политическая, любая мысль приобретает силу и может воздействовать на людей лишь в том случае, когда она подкреплена какой-то Властью и действует под сенью её покровительства.

На данный момент на политическом уровне игры в мире действует три больших Власти (три коалиции «королей», три союза властных группировок). Одна из них обладает Соединенными Штатами Америки, другая Британским Содружеством, третья Евросоюзом. Четыре года назад я пришел к достаточно очевидному выводу, что за спиной Галковского стоит никто иной как континентальная Европа.

Сейчас я сделаю вторую попытку разгадать этот ребус, уточнить «координаты» предполагаемых закулисных покровителей многоуважаемого Дмитрия Евгеньевича. Ещё раз: чисто теоретически, сам ДЕГ может даже и не догадываться, что он действует в чьих-то интересах. Просто мир так устроен, что каждый из нас обязательно действует в чьих-то интересах, хочет он того или нет. При этом я полагаю, что Галковский слишком умён, чтобы не догадываться, в чьих интересах он действует.

Но сейчас я хочу начать с самого начала.

Самая яркая, бросающаяся в глаза черта вселенной Галковского состоит в том, что он полностью пересматривает всю историю человечества ранее середины XVII века. Пересматривает радикально, полагая, что «научные» представления об этой истории — чистой воды мифотворчество в чьих-то политических интересах.
Почему именно XVII век? ДЕГ указывает, что именно в середине XVII века у нас появляется периодическая печать, а потому и достоверная информация о происходящих событиях. Действительно, о более ранней эпохе нам мало что известно, потому что основной источник любого историка это документы. А до появления периодической печати эти документы существовали как правило в одном-единственном экземпляре. А единственный экземпляр любого документа достаточно легко подделать. Это достаточно разумный аргумент. То есть, позиция Галковского не нелогична, она просто очень и очень отважна, быть может, безумно отважна. Появление тиражной периодической печати это действительно «Большой Взрыв», от которого можно отсчитывать историческое время, если ты решительно не доверяешь ничьим свидетельствам, если «все врут» и можно полагаться только на логику, здравый смысл и больше ни на что.

Но я сейчас хочу посмотреть на этот вопрос с другой точки зрения. Со своей собственной. У меня есть причины доверять общепринятому среди историков взгляду на прошлое человечества. Я полагаю, что «научная» картина человеческой истории последних тысячелетий не слишком далеко отстоит от реальности. И потому я хочу задаться вопросом: а кому выгодна или для кого естественна точка зрения, согласно которой всё прошлое человечества до середины XVII века окутано непроницаемым или почти непроницаемым мраком?
Ответ на этот вопрос почти очевиден. В те годы завершилась Тридцатилетняя война, и завершилась она решительной победой Франции и началом её мировой гегемонии. Потому мне кажется вполне естественным предположение, что данный взгляд на историю — это взгляд по преимуществу французский, то есть, Вселенная Галковского начинается с французов.

В самом деле. Если общепринятый взгляд на историю человечества есть результат консенсуса господствующих в мире властных группировок, то оригинальный взгляд на эту историю — это взгляд, хотя и предпочтительный с точки зрения одной из коалиций этих группировок, но входящий в противоречие с интересами других коалиций. Если эта логика верна, то принадлежность какого-либо автора к той или иной группировке можно определять по тому моменту в прошлом, когда его взгляды начинают расходиться с общепринятыми. Именно в этот момент коалиция Властей, к которой он принадлежит, входит в силу, происходит некий «Большой Взрыв». Данная Власть начинает навязывать свой взгляд на историю прочим Властям, её мнением теперь не могут просто пренебречь, и общепринятый взгляд на историю волей-невоей становится согласованным с интересами этой коалиции. И это кажется вполне логичным.

Если это так, то для меня гораздо более приемлемым является взгляд многоуважаемого bohemicus, который выводит род человеческий от итальянцев, отсчитывая время более-менее правдоподобной европейской истории от Эпохи Возрождения («Скажу Вам по секрету: человек произошёл от итальянцев.«). Хотя и Богемик в свою очередь полагает «всё, что было прежде» находящимся в некой почти непроницаемой тьме, делая исключение лишь для греко-римской Античности.
Если бы всякого автора можно было бы «вычислять» по моменту «Большого Взрыва» (определяя, в чьих же интересах он пишет), то естественно было бы предположить, что за спиной Богемика стоит Италия. Не пополаны Италии, конечно, а итальянская аристократия (пресловутая Чёрная знать, которая стоит за Римским престолом и де-факто возглавляет католическую церковь). Но я сознаю, насколько нелепо звучит это предположение, и насколько недостаточна логика «посмотри в начало» для решения подобных вопросов. Потому оставим наши нелепые предположения относительно Богемика и вернемся к Галковскому.

Итак, Большой взрыв во Вселенной ДЕГа это появление газет.

Другая яркая черта его мировоззрения — это ключевая, определяющая роль национализма. Галковский постоянно размышляет о жизни в терминах национализма, и с точки зрения национализма преломляет исторические события. А ведь между газетами и национализмом имеется глубокая связь.
Мой самый любимый автор из писавших на эту тему — Бенедикт Андерсон — вообще полагает, что национализм не мог появиться прежде появления газет и распространения грамотности. Национализм вначале охватывает читающую газеты интеллигенцию и только потом пронизывает всю толщу народа. Таков механизм его распространения! Андерсон подробно разбирает, как это происходило, на конкретных примерах. И по его словам, первые удачные опыты националистического строительства были поставлены в Латинской Америке. Я же со своей стороны знаю, какую огромную роль в «освобождении Латинской Америки от гнёта Испании» сыграло французское масонство. Да, именно французы развалили испанскую Империю, постепенно распространив там пагубный вирус национализма. Да и вообще, первое государство победившего национализма — это Соединённые Штаты Америки, креатура Франции.
И вот у нас уже есть вторая зацепка, связывающая Галковского именно с Францией.

Следующая яркая черта мировоззрения Галковского — это то огромное значение, которое он придает Англии. Даже при поверхностном знакомстве с текстами ДЕГа легко заметить, что он очень много говорит об Англии и очень мало — о Франции. Франции во Вселенной Галковского почти нет.
Наверное, всё-таки проще найти тексты Галковского, где он не говорит об Англии, чем текст Галковского, в котором он говорит о Франции. Грубо говоря, об Англии ДЕГ говорит постоянно, а о Франции никогда.
И это, на мой взгляд, совсем не случайно.

«Неизвестно, кто первый открыл воду, но это явно сделали не рыбы». Или, как говорят на Востоке, «невозможно видеть видящего видения». Когда мы смотрим с какой-то точки зрения, сама эта точка зрения остается для нас невидимой. Это просто закон природы.
И вот именно тот факт, что внутри Вселенной Галковского точки зрения французов не существует, на мой взгляд, очень ясно свидетельствует о том, что точка зрения самого Галковского это и есть точка зрения французов.

Здесь два варианта. Можно, конечно, предположить, что ДЕГ до такой степени погружен во французскую точку зрения, что уже почти не способен смотреть на саму эту точку зрения со стороны. Но более вероятно другое: что он сознательно избегает публично высказывать то, что ему видится, когда он (втайне) все-таки глядит на Францию со стороны. Публично он, напротив, предпочитает смотреть на весь остальной мир с точки зрения Франции.

Но здесь есть ясная и отчетливая логика! Французы и англичане — это кошки и собаки. В каком-то смысле, Англия — это первая Украина в истории Европы, а англичане — это французские сепаратисты. Ведь общеизвестно, что вплоть до конца того же XVII века официальным языком Англии был французский язык, родной язык тогдашней английской элиты. И лишь в конце XVII века аристократия Англии окончательно отпочковалась от Франции, официально перейдя на язык местного англосаксонского простонародья.
Потому очень понятной становится некоторая неприязнь, которая ощущается в отношении Галковского к Англии. Вообразите, как бы себя чувствовали русские, если бы Украина завтра стала (хе-хе) мировым гегемоном. Если так, то неприязнь Галковского к Англии вызвана не только её ужасным влиянием на судьбу русских в XX веке, но и более глубокими и фундаментальными причинами. Ведь по сути англичане это французские «украинцы».

Но, с другой стороны, англичан ненавидят не только французы, но и американцы, которые сами являются, в свою очередь, «украинцами» для Англии. Однако Америку Галковский последнее время много и подробно критиковал, а вот критики в адрес Франции у него не видно.

Впрочем! есть одно показательное исключение. В одном из своих видеороликов Галковский, перечисляя виновников русской катастрофы 1917 года, прямо говорит, что более всех прочих в этой катастрофе виноваты… барабанная дробь… не англичане, а именно французы.

Но прислушаемся внимательнее, что именно и как он это говорит.

Даже в этом единственном случае он критикует не Францию, а французских лидеров, которые кинули Россию, своего стратегического союзника, причем кинули к собственному вреду, вопреки интересам своей собственной страны! То есть, кинувшие Россию люди виноваты в том, что они поступили против интересов самой же Франции, против своих собственных интересов! Проблемы Франции — следствие ошибки руководства. А в чём заключалась ошибка? В предательстве интересов стратегического союзника. То есть, даже эти слова Галковского не против Франции. Напротив, они вызваны искренней заботой об её интересах.

В принципе, всё это верно. Но лишь отчасти. Россия действительно была стратегическим союзником Франции в момент революции 1917 года. Но! Галковский говорит об этом мимоходом, не уточняя хронологических границ. Между тем, важно понимать, что на протяжении почти всей своей истории, сколько можем обозреть прошлое, Франция была стратегическим противником России. Собственно говоря, союзником России Франция была только дважды. В эпоху Елизаветы Петровны (во время Семилетней войны) и на протяжении одного поколения (1881-1917) — с момента убийства Александра II до Октябрьского переворота 1917 года. В своих публикациях здесь в Живом Журнале я, мне кажется, уже достаточно убедительно показал, что оба эти печальные события, да и все печальные события в промежутке во многом обусловлены именно стратегическим союзом России с её извечным геополитическим противником.

Действительно, у нас шла Большая Игра против Англии, когда после победы над Наполеоном русские заключили Священный союз с немцами и австрийцами. Но как раз с этого времени Англия и Франция объединились, и совместно выступали против общего противника на Востоке, и действовали согласовано до тех пор, пока им не удалось наконец полностью разгромить одновременно все Восточные Великие державы, стравив их между собою в Первой мировой войне. Так что наша Большая игра велась нами не только против Англии, но и против Франции — вплоть до момента заключения русско-французского союза, столь неприятного для Лескова, который сразу предсказал, чем этот союз закончится: войной с немцами и революцией в самой России (см. Пожалуй, немцы). И увы, его предсказания сбылись.

Но если Франция сыграла такую огромную роль в русской революции, почему Галковский, которого мы знаем как историка русской революции, говорит о поистине роковой роли Франции так мало, невнятно и — прямо скажем — двусмысленно? Самое простое и разумное объяснение: потому что он описывает эти события с позиции Франции.

В момент Октябрьской революции Франция полностью утрачивает контроль над Россией и, соответственно, новые российские власти (советские) равно ненавистны и Франции, и Галковскому. У Запада больше нет противника на востоке Европы, и затихшая на время Большой Игры вражда между Англией и Францией разгорается с новой силой, на новом уровне. (Вторая мировая война — одно из следствий этой закулисной вражды.) Ну, и поскольку Англия с самого начала играла важную роль в русской революции, активно помогая противникам французов, а с момента прихода к власти Сталина играет в Кремле уже определяющую роль, то у Галковского пропадает нужда умалчивать о чём-либо, и он начинает говорить обо всем прямо и открыто, за что мы его и любим. А вот до момента Октябрьского переворота его слова нуждаются в некотором углублении и даже ревизии. Роль Франции в судьбе России нам необходимо восстановить и полностью осознать, и полагаться на Галковского в этом вопросе, судя по всему, нельзя.

Далее, очень важно осознать причину, по которой Галковский занимает крайне критическую, почти враждебную позицию в отношении Христианства.
По-видимому, он является сторонником Православия, но очень и очень своеобразного Православия, из которого полностью исключён тот Иисус Христос, о котором нам издавна свидетельствует Православная Церковь. Можно даже сказать, что хотя Галковский — православный человек, но при этом он не христианин. Православие Галковского всего лишь ритуал, добрые обычаи старины. Парадоксальным образом, Православие в версии ДЕГа более всего напоминает мне Англиканство, ведь по сути дела англиканская церковь является прежде всего политическим клубом, в котором как таковое христианство играет второстепенную роль, а собственно Христос вообще почти никакой роли не играет. Именно таким видится Галковскому идеальное Православие для России.

Что же! Попробуем понять причину и нащупать корни столь радикального направления русский религиозной мысли.

Священный союз трёх великих восточных Империй (России, Австрии, Пруссии) был союзом христианским и был заключён во имя Христа. Поэтому естественно, что противники этого Союза — Англия и Франция — стали изо всех сил прокачивать в Европе антихристианские, атеистические настроения. Но! при этом традиционно монархическая консервативная Англия у нас оставалась или по крайней мере декларировала себя христианской страной, в то время как насквозь масонская Республиканская Франция от подобных предрассудков была уже вполне свободный.

Думаю, не будет преувеличением сказать, что мировой центр атеизма локализовался во Франции. Речь идет, понятно, о послереволюционной Франции. Чтобы обосновать эту точку зрения, я вспомню, к примеру, что европейское масонство делится на две враждебные друг другу ветви, одна из которых признается Великим Востоком Франции, а другая — Объединённой Великой ложей Англии. Это так называемое либеральное (Франция) и консервативное (Англия) масонство. И друг друга эти две ветки масонства не признают.
При этом ты не можешь стать масоном в проанглийской ложе, если ты не веришь в Бога. От тебя не требуется какого-то определенного исповедания веры, ты вправе быть католиком, протестантом, православным, хоть мусульманином — но ты должен верить в Бога. А вот французы в этом отношении свободны. Для того, чтобы быть масоном французского (=либрального) направления, вообще не обязательно быть верующим человеком.
Может ли атеист быть масоном, принадлежать к регулярной масонской ложе? Да, но только при одном условии: если эта ложа признана Великим Востоком Франции. А значит, не признана Объединенной Великой Ложей Англии.

Конечно, для Галковского все это не является секретом, он для этого слишком умный и притом достаточно информированный человек. И поэтому моё рассуждение — ещё одно косвенное свидетельство тому, что многоуважаемый galkovsky непримиримый противник Англии именно потому, что он сторонник Франции. Только таким образом можно объяснить его странные на первый взгляд симпатии к некоторым из русских либеральных масонов XIX века, например, к Морозову, который начал глобальный пересмотр человеческой истории. Галковский подробно рассказал нам о том, что вообще не Носовский и Фоменко, а именно Морозов создал основы концепции «Новой хронологии». Сам Галковский продолжает и углубляет линию Морозова, упрекая того за излишнюю привязанность к Библии и Библейской хронологии и предлагая более радикальный пересмотр человеческого прошлого, в рамках которого христианская церковь (не говоря уже об иудаизме) становится вообще всего лишь недавним изобретением.

Для того, чтобы правильно понять мои слова, полезно было бы немного вникнуть в идеи французского либерального масонства. Но я сейчас не буду затягивать свой рассказ, а лишь скажу, что эти идеи — это, конечно же, идеи национализма. Для французов национализм и либерализм — это две стороны, два аспекта одной идеи. И именно идея масонского либерального национализма — ведущая идея либерального масонства.

Речь там, конечно, не идёт о подчинении всего мира Республике Франции. Задумка масонов покруче.  Если Россию можно назвать крипто-колонией Англии, то республику Франция вполне уместно назвать авто-колонией самой же Франции. А именно: Французская Республика это криптоколония Французской же Аристократии. Также и Русская Республика должна была стать авто-колонией русской же аристократии. Так что речь шла не о политическом подчинении России Франции, а всего лишь об идейном её подчинении. Да, у либерального масонства есть какой-то там свой центр Власти (в Париже). Но если говорить о народах, то речь вовсе не идёт о подчинении одного Европейского народа другому Европейскому же народу. Русские и Французы как народы должны были бы находиться на одном уровне. Как народы, да. А о том, что там делается за кулисами, говорить все равно не принято. Ибо «конспирология».

Но если мы всего этого не желаем понимать, если мы следом за Галковским не станем осознавать роли Франции в Русской революции, так кто же становится виновником этой революции?
Странным образом, русская интеллигенция и русские писатели. И, конечно же, Романовы.
В чём же конкретно виновны Романовы? Согласно Галковскому, в том, что «открыв дверь в Европу они забыли закрыть дверь в Азию».
Конкретнее, Романовы виновны в том, что не проводили в отношении покоренных ими народов последовательную политику подавления, не поставили русский народ на пьедестал, с которого русским надлежало бы попирать другие, неевропейские, немасонские народы. Словом, Романовы виноваты в том, что они не проводили в отношении колониальных народов французскую политику.
Сам Галковский не говорит таким образом. Он предпочитает указывать не на французскую, а на английскую колониальную политику как пример для России. Как обычно, вешая всех гадких собак на пиратов-анличан, французам оставляет литературу, дипломатию, культуру и прочие элегантные вещи.

Но вообще-то мы понимаем, что в отношении колониальной политики Франция и Англия принципиально друг от друга не отличаются, зато они сильно отличаются от России. Отличаются, например, тем, что они были отделены от своих колоний морями-океанами. И это важный нюанс. Вот в отношении ирландцев у англичан как-то не очень удачно получилось господствовать, как и у ЮАР в отношении негров, к примеру. Угнетать народы хорошо, когда они живут за морями-океанами, а не рядышком, у тебя под боком.

Я почему-то глубко уверен, что Романовы были не глупее Галковского, и они знали, какую политику им выгоднее применять в отношении покоренных ими народов, чтобы управлять ими наиболее оптимальным образом. Я убежден, что причины русского кризиса — насильственный приход к власти Александра III, при котором мало подходящие нашей почве французские идеи, идеи национализма, приобрели в России слишком большой вес. Они вошли в противоречие с глобальной стратегией дома Романовых в отношении покоренных народов, и это противоречие в конечном итоге Россию погубило.

Таким образом, в вопросе о причинах революции учение Галковского представляется мне непоследовательным, компромиссным, паллиативным. И причина этого дефекта в том, что Галковский не хочет или даже не может сойти с точки зрения Франции, что и не позволяет ему быть объективным.

Галковский имеет огромное влияние на русское национальное движение. Его позиция настолько сильна и детально продумана, что оказывает гипнотическое или почти гипнотическое действие на всякого, кто любит Россию и при этом не особо дорожит Православием. Парадокс в том, что Галковский хочет возродить ту Россию, Россию конца XIX века, которая уже почти неотвратимо шла к Революции. Придя в ту же точку, мы получим тот же результат. Русский национализм привел Россию к Февральской революции. И до тех пор, пока это не будет осознано нами, мы будем двигаться по кругу. Чтобы вырваться из дурной бесконечности, надо её осознать. Но осознать её нам мешают французы. Галковский не может объективировать французов, и потому идеи Галковского (в случае их успеха) неизбежно заведут русское национальное движение в бесконечный тупик.

Я долго не решался поделиться с дорогим читателем своими мыслями, потому что я слишком уважаю Дмитрия Евгеньевича и ценю его вклад в русскую культуру. Но похоже, что настало время вынырнуть из созданной им ментальной среды и посмотреть на неё со стороны. Всякая идея вначале становится инструментом исследования, и идеи Галковского это мощнейший инструмент. Но рано или поздно идею надо объективировать (превратить из инструмента в объект исследования), чтобы можно было избавиться от её обаяния и сделать следующий шаг. И вот, я решаюсь объективировать (страшно сказать) самого ДЕГа, ясно и четко указав на источник его идей, их роль и место в русской и мировой истории.

Однако тут я наталкиваюсь  на обстоятельство, которым этот мой текст во многом обесценивается. А именно, в нарисованную мною картину реальности никак не укладывается тот факт, что Галковский постоянно выступает на стороне Николая II. Между тем, Николай II был противником французов и, что намного опаснее, противником французской партии в среде самих Романовых. Это-то и привело к катастрофе. Именно «французы» из числа Романовых Николая II и отстранили от власти. Тем самым нанеся самим же себе глубокую рану, потому что вместо симпатизирующего Англии Николая II они в итоге получили во главе России уже полностью управляемую английскую марионетку. Идиоты.

Более того, у меня есть все основания предполагать, что лично Николай II был гораздо теснее связан с Англией, чем об этом говорит Галковский. Мы то и дело видим Николая II в гостях в Лондоне, видим его и в Германии среди родственников. Но никогда или почти никогда не видим его в Париже. Если это моё предположение верно, то я должен буду признать, что в данном пункте моя концепция Галковского терпит крах. Его любовь к Николаю Александровичу, последнему русскому Императору, представляется мне совершенно необъяснимой и нелогичной. Ну, что же! пусть это противоречие послужит мне основанием к более глубокому развитию данной темы.

UpDated(2022): мне кажется, я разгадал эту загадку. Для этого понадобилось немного более детально рассмотреть внутренее устройств самой Франции. См:

Две Франции

цинк