Павел Пепперштейн, сын Виктора Пивоварова, одного из основателей Московской концептуальной школы в 1970-х., наговорил в интервью журналу НОЖ всякой хуеты. Изрядный словесный мутень, который легко заменяется «Страхом и ненавистью в Лас-Вегасе», венчает пара незамысловатых откровений бывалого кидалы на грани циничного манифеста.
Из уважения к почтенной публике, вот этой парой финальных душещипательных «откровений» и ограничимся. Всю предваряющую их пургу (а-ля Бугаев«Африка» идиоту Полонскому в Тайланде) опустим. Любопытствующие неофиты от НЛП в стиле «буддистских» блеяний БГ могут её найти по ссылке в конце. Удачи в гонках за веществах!

Телега №1

ПП: Прежде всего должно передаваться искреннее желание денег: желание получить деньги и желание их потратить очень близки по своей природе, и когда ты очень хочешь заработать деньги на халяву, это цепляет что-то в сознании таких людей.

Современные преуспевающие люди тоже на халяву это заработали: все люди, которые реально трудятся, зарабатывают очень мало, много зарабатывают те, кто организует труд других людей. Это что-то среднее между мистическими темами и каким-то трансом.

Ты вроде бы никого не обманываешь и тебя никто не обманывает, но надо продемонстрировать беззащитность — это важный момент. Если твоя беззащитность не настоящая, то это никак не сработает.

С другой стороны, нужен поток. Нужно себе представлять, как вообще в современном обществе деньги зарабатываются, это работа с какими-то потоками, какая-то неописуемая и странная. Я всё время охуеваю, глядя на разных людей, и думаю, почему этот человек богатый, а этот нет, и не нахожу ответа, кроме странной мысли, что, наверное, этот человек недостаточно хочет быть богатым.

Важно не стать слишком богатым, надо получить ровно столько, сколько нужно, не меньше и не больше.

НОЖ: У тебя это получается?

ПП: Непонятно. Иногда получается, иногда нет. Это очень неровная область. Это абсурдный момент: если человек спартанский может хорошо переносить лишения и жить в землянке, то ему могут и не дать денег, а зачем — он и так может жить в землянке. А если человек на пять шагов отдалится от номера люкс в отеле и тут же умрет, то тогда жизнь бессознательно начинает его поддерживать в этом номере люкс.

Телега №2

ПП: Рыночный сегмент современного искусства внушает мне наименьшее отвращение. Институциональный большее, потому что он больше цензурирован, он больше контролируем идеями, с которыми я не солидарен. Рыночный более свободен, вкусы у покупателей какие угодно, покупатель волен вчитывать что угодно в объекты потенциального потребления, соответственно, эта зона гораздо более неподцензурна, чем институции.

НОЖ: Вкусы покупателя часто моделируются, с одной стороны, арт-институциями, а с другой — образами массовой культуры и дизайном интерьера.

ПП: Дизайн интерьера отталкивает меня гораздо меньше, чем структуры, с которыми взаимодействуют молодые художники, когда они вынуждены подавать на гранты. Тут они сталкиваются с тоталитарной идеологией современного искусства, которая навязывает им темы и формы развития этих тем.

Что касается богатых людей, у которых есть квартира или дом и надо что-то повесить, то ты можешь сделать любые работы по содержанию, они всё равно не будут особо вникать: они видят цветовое пятно, которое, может быть, подойдет к серванту, — и в этом гарантия свободы художника.

Поэтому я всем художникам, которым важна свобода, если говорить другим языком, которым важно, чтобы их мозг не был выебан, рекомендую быть коммерческими. Быть ближе к дизайну, крафту — это территория, где свободы гораздо больше. А там, где нет свободы, — там гранты. Там навязывается постпротестантская идеология, навязывается конфронтация с базовыми структурами страны и культуры, там надо протестовать против православия и против Путина.

В принципе, навязчивость заказов протестного типа достигает такого градуса, что уже перестаешь чувствовать давление со стороны православия или Путина, а чувствуешь навязчивое давление со стороны тех, кто требует против них протестовать.

Как и обещал — ссылка на пиздеж