Михаил Левантовский

Михаил Левантовский

Родился в 1987 г. в Казахстане.
Жил и работал в Кыргызстане.
В настоящее время живет в Санкт-Петербурге.

стихи Михаила в ФИНБАНЕ
facebook 

В семилетнем примерно возрасте я написал в философском словаре два слова: «сука» и «хуй». Синим фломастером. От содеянного был в восторге, слова выглядели красиво и смело на фоне скучной непонятной мути. Муть, помню, начиналась со слова «Абеляр» на «А».

Вскоре надпись увидели родители, была целая экспертиза, сравнивали почерк у меня и у старшего брата. Кто из нас получил, не помню, но по прошествии лет интересует другой вопрос. Что в момент обнаружения искали родители в философском словаре? Возможно, заначку. Но хочется верить, что было примерно так — мама из зала кричит папе (а он, например, на кухне): «Сережа, ты с Фомой Аквинским согласен? С Аквинским, говорю!». А папа уже за словарем тянется. Наверное, так оно и было, иначе зачем вообще туда заглядывать. Тем более без синего фломастера.

55

Дорогой Виктор Робертович,
Скоро кончится лето, наступят красно-желтые дни, а в наших глазах и вокруг все меньше музыки волн, спокойных ночей и безъядерных зон, мы все так же тяжело больны. Весна или лето, каждую ночь кажется, что завтра война. Тем не менее, остается и братская любовь, а еще и я, и мои друзья, зачастую бездельники, – мы по-прежнему хотим танцевать и растопить снег и верим, что дальше действовать будем мы, и звезды – вместе с той что по имени солнце – останутся здесь. Когда-то ты был битником и искал место для шага вперед, в твоих глазах отражались костры и хотелось перемен, но верь мне: без десяти, а может быть около семи утра вся эта невеселая песня станет песней без слов, и придет апрель, и сосны на морском берегу дождутся солнечных дней.

«Письмо манекена»

Дорогой Майк,
Ты стоишь через дорогу возле такого же магазина секонд-хенда, наверняка мы видим сейчас друг друга, и если может случиться чудо — упади, пожалуйста, на крыльцо. Ты ведь не можешь помахать мне рукой. И не потому, что она держится на скотче. Если ты можешь сделать так, то сделай, и я буду знать, что ты прочел мое письмо. Упасть в ответ я не смогу, потому что привязана черной лентой к дереву. Не спрашивай, почему, я сама не знаю. Но, как все девочки, я люблю мечтать, и если честно, то я думаю, что все это для того, чтобы ты не смог украсть меня. Иногда мне это даже нравится.
Несколько дней назад меня сфотографировал прохожий — сначала он смеялся, а потом, убрав телефон, сказал что-то вроде «Люблю этот район». Не думаю, что он признался в любви перекрестку Киевской и Бейшеналиевой, скорее это что-то другое. Я видела похожие случаи с людьми — когда один моет ноги в арыке, другой, проходящий мимо, говорит: «Господи, обожаю этот город». Но ведь он думает совсем иначе! Так вот, Майк, я говорю, что мне нравится твоя дурацкая корейская панама на голове, и это значит, что она мне нравится. На твоей голове.
Да, тот прохожий — я надеюсь на него. Слишком уж беззлобно он посмеялся над моей черной повязкой и даже посмотрел мне в глаза. Он произнес что-то еще, но я не могла расслышать точно, было очень шумно из-за машин, тогда они опять сцепились в этой чертовой пробке. Ты ведь сам знаешь, как это здесь бывает ближе к вечеру, в нашем районе. Я не люблю это время не только за ужасную суету на дороге возле нашего магазина секонд-хенда, но, по большей части, из-за того, что все эти громкие машины и их громкие хозяева загораживают тебя.
Человек, смотревший мне в глаза, сказал тогда, что отправит мою фотографию в Инстаграм. Я много слышала об этом слове и, кажется, знаю, что это такое и как работает. Говорят, что люди придают этой вещи большое значение. Знаешь, так интересно — все равно, что в одном конце Бишкека мужчина первый раз сварил бы борщ, а в другом конце молодая учительница вдруг подняла бы голову над тетрадями и сказала: «Мне нравится!». И не о диктанте, ты понимаешь. Думаю, однажды они дойдут и до этого. Насколько я помню, прохожий, остановившийся возле меня, недавно сфотографировал и тебя. Я не знаю наверняка, но, Майк, я верю, что ты прочитаешь мое письмо. Я сказала ему все это вслух, продиктовала, и надеюсь, что он услышал меня.
Да, прости, совсем забыла, я должна извиниться за тот случай на прошлой неделе. Помнишь, в городе пошел дождь, а нас с тобой долго не заносили в магазин, а потом был сильный ветер? У меня тогда задралось платье — не это, а другое, более глупое, не знаю, зачем они пытаются нацепить на женский манекен совсем не то, что нужно. Несколько секунд, которые я простояла с мокрым подолом на лице, показались мне самой стыдной вечностью, но ты не унывай, Майк, ведь я увидела, как сорвало ветром твою дурацкую панаму, и я узнала, что ты лысый, и эта лысина тебе очень идет. Нет, серьезно. Я должна сказать тебе кое-что подобное о себе, но, думаю, еще не время.
Майк, уже почти лето, почему бы тебе не надеть шорты? В этом комбинезоне ты похож на очень милого строителя, но мне кажется, что так тебе жарко. И, дорогой, если ты хочешь что-то сказать мне о своей поломанной ноге, то замолчи, за это время я успела ее заметить. И я должна сказать тебе кое-что подобное о себе, но снова думаю, что еще не время.
Я уже говорила, что больше всего хочу, чтобы ты прочел это письмо? Если хотеть чего-нибудь еще так же сильно, то я мечтаю погулять с тобой по городу. Я знаю, что далеко мы не уйдем, это наверняка, но, будь это возможно, я выползла бы из-под этой черной ленты, перешла дорогу и взяла бы тебя за руку. Осторожно, чтобы тебе не было больно. Украла бы в кладовке клей, и твои раны больше не беспокоили бы тебя, а ступни обязательно повернулись бы в правильную сторону. А еще один тюбик, Майк, я вылила бы на голову той дуре, которая стоит слева от тебя, в одной футболке и носках. И не делай вид, будто ты не знаешь, что она смотрит на тебя.
Дорогой Майк, если ты сможешь ответить мне, скажи, пожалуйста, понравилось ли тебе имя, которым я тебя назвала? Прости, но на тебе полгода выцветшая майка с надписью «Nike» и ничего другого в голову мне не пришло…
P.S. На моей одежде почти ничего не написано, но, если ты скажешь, как тебе хотелось бы называть меня, я совсем не обижусь и буду очень рада. Пиши мне, пожалуйста. В наш магазин завезли много летних вещей, и продажи наладились, так что, думаю, в ближайшие несколько месяцев я точно буду здесь. На том же месте, откуда смотрю на тебя через дорогу, мой милый строитель в дурацкой панаме.

Сынус сегодня был на энцефалограммах (все хорошо, все в порядке), и вот, значит, что: заходим в комнатку — там, где процедура сама проводится, садимся, он на кушеточку, я на стул рядом. Тётя-врач, с проводками и присосками, порхает вокруг его головы, поясняя малому, ласково-бархатно, что и как надо делать, а чего делать не надо — мол, солнышко, слушай внимательно, умничка, ты молодец, я вижу, что ты молодец.

Даня тем временем, когда присоски уже на голове, вытягивает подбородок вверх, там такая штука, типа двойного ремешка под челюсть, обтягивающая, плотная, и выглядит он в этот момент как раз под стать ее словам — как будто тётя-врач говорит: «Страна будет тобой гордиться, сынок. Ты большой молодец, сынок! Ты похож на моего сына. Он уже капрал. Нам нужен Марс, пойми это, он нужен тебе и твоим будущим детям».