Марк Мерман
Марк Мерман
биография
Еще ВИДЕО (кликабельно)
немецкие пилоты, пересекая в ночь на 22 июня 41года границу Беларуси, были обеспокоены странными огнями внизу, вдоль рек. А это была ночь на Ивана Купала — праздник древний, языческий, чувственный…
***
Прыгай в костер, ворожи на люстэрке*,
В небе ни звезд, ни огней бортовых.
Слышишь моторы от Bayerische Werke? —
Вас не оставят в живых.
Скоро свинец засвистит как попало.
И не поймешь, чьей тут больше вины.
Это костры на Ивана Купала,
И это начало войны.
Прямо в огонь порассыпались бусы,
Свята цудоунае**- дух заняло.
В небе одни «нибелунги», а буслы***
Завтра покинут село.
*люстэрка (бел.) — зеркало
** свята цудоунае — праздник чудесный
*** буслы — аисты
***
Отставной козы барабанщик
И сама отставная коза,
Кто-то встанет из них пораньше,
Чтоб найти чем залить глаза.
Утром дождь заливает окна,
И соседа залил сосед.
Отставным быть, конечно, плохо,
А залил — и неплохо, нет…
Ах, какая была сноровка
И ничто не брало на испуг.
Не каната бойся — веревки,
Что протянута через крюк.
На канате он был — эпоха,
А она поправляла свет.
Отставным быть, конечно, плохо
А эпохой неплохо, нет.
Помянули, друг другу вытерли
Утром залитые глаза.
Имена, метровые литеры,
А под куполом, как образа,
На канате они. Им прекрасно
Между смертью и между сном
На афише, залитой красным —
А каким же еще? — вином.
Что, скучающий патанатом?
«Неотложки» огни горят…
В доме тех, кто шел по канату
О веревке не говорят.
***
Вот бы Гоголя день описать из кареты дорожной,
По столбам верстовым разбросать препинания знаки.
Что решать «кошелек или жизнь», если слово дороже?
Вдоль строки, словно сцепщик вагонов, проходит Акакий.
Но, Башмачкин, увы, паровоз появляется позже,
А пока до Италии служба ямщицкая, почта.
И как только родимая азбука кончится, Боже,
То ль погасла звезда, то ли просто поставлена точка.
Не замерз бы ямщик, если б песня была про спасенье,
Птица-тройка давала б ответ, упираясь в заставу…
Том второй догорает в камине кострищем осенним.
Сумасшествие лучше, чем поздно пришедшая слава?
Брейгель
Смотреть, смотреть, совсем не рисовать,
Уставиться в пейзаж далекий, серый.
Как просто марту реки расковать.
А лед традиций не слабее веры.
Вот пляски сытых, пьяных горожан,
Охотники, собаки, башни, замки,
И под стеною тени каторжан.
Под снегом пашня, тоже каторжанка.
Рисуя танец, гульфик оттопырь.
В паху так и должно стоять, бугриться.
Средневековье. Умирают в тридцать,
Неважно где, бордель иль монастырь.
Пословицы что половицы. Где
Предел изобразительных стараний?
Суставы ноют, можно растиранья.
Но помни про запястья на гвозде.
***
Витрины иммигрантских магазинов.
Матрешки, пыль, янтарь, снопы озимых,
Кириллица крупою из газет.
Ее вам взвесят, точно это гречка, —
Владейте сразу взвешенною речью
Или тюремным мелосом кассет.
И гири на часах, чтоб время взвесить,
Там как на чаше. Восемь, девять, десять.
Я вспомнил: детство, рынок, мальчик-пай,
И на весах у птичек были клювы,
Железо слева — справа горка клюквы,
Сольются клювы в поцелуе — покупай.
Так вот оно какое — равновесье:
Когда ничто нигде не перевесит.
Зерно и буквы навсегда в цене.
Видали карту разных полушарий?
Уравновесить клювы на базаре —
И гирьки сдать в окошечко в стене.
Я слышал: жид крещенный — вор прощенный.
Уворовал, как клюкву, не прочтенный,
И вывез горстку буквиц и фонем.
Один лишь оборот хорош — причастный,
Или глагол какой-нибудь нечастый…
Как фильмы Гриффита, я — нем.