Йо! Хаазен — Как бельгийский корифей колокольного звона влюбился в Петербург
Йозеф Виллем Хаазен (род. 24 декабря 1944 года, Антверпен) — бельгийский карильонист, директор Королевской школы карильона им. Жефа Денейна. Один из крупнейших карильонистов современности, композитор и виртуоз.
Принц в башне. Зачем бельгийский музыкант стал петербургским
Чтобы дать концерт под куполом Петропавловского собора, всемирно известный 80-летний карильонист Йозеф Хаазен понимается на 200 ступеней и оказывается внутри удивительного инструмента — карильона. Он играет для себя, для своих учеников и для своего Петербурга. Каким видит наш город бельгийский музыкант и как он стал для него родным, Хаазен рассказал в проекте «(От)Личный Петербург».
«Самое сильное впечатление на меня произвел вид на город с Кронверкского моста. Я шел в Петропавловскую крепость, остановился и замер в этом открытом пространстве. Шпиль Адмиралтейства, Исаакиевский собор, Ростральные колонны, Биржа. Низкое небо отражается в Неве. Нигде в мире нет такого единения удивительной красоты архитектуры, искусства и природы на огромных просторах», — вспоминает Йозеф Хаазен.
В Петропавловскую крепость он шел в начале 1990-х к Наталье Дементьевой, она была директором музея. К тому моменту он принял решение — создавать новый карильон в Петропавловском соборе. Для мастера, участвовавшего в создании карильонов по всему миру, важно было вернуть музыку колоколов в город с 300-летней карильонной традицией, заложенной Петром I.
«На встрече с руководством музея я сказал, что буду помогать воссоздавать карильон. Присутствующие посмотрели на меня скептически, подумали — фантазер», — рассказывает Хаазен. Но когда я вернулся в Бельгию, начал искать спонсоров: муниципалитеты, университеты, школы, предприятия собирали деньги. Правительство Бельгии тоже заинтересовалось этим проектом. Через два года я вернулся в крепость и показал план восстановления карильона. Презентацию проекта Хаазен проводил вместе с вице-президентом и представителями консульства Бельгии. Недоверия как не бывало.
Йозеф Виллем Хаазен с 1968 по 1981 год — городской карильонист Антверпена, с 1981 по 2010 год — городской карильонист Мехелена и директор Королевской школы карильона «Джеф Денин» (Бельгия). Хаазен организовал сбор средств, создание и установку (2001 год) нового карильона в соборе Святых Петра и Павла (Петропавловская крепость). С 2006 года ведущий карильонист мира, композитор и виртуоз работает на факультете искусств СПбГУ. Сейчас он почетный директор Королевской школы карильона имени Жефа Денейна в Бельгии и профессор Санкт-Петербургского государственного университета, преподает на кафедре органа, клавесина и карильона. И дает концерты на петербургском карильоне.
Как Хаазен попал в Россию
Когда Йозеф Хаазен стал директором Королевской школы карильона, в наследство от предшественников достались дружеские связи с русскими. Он регулярно принимал туристов, дипломатов, делегации научных работников, музыкантов из Советского Союза. Захотелось общаться без переводчика. Купил самоучитель русского языка и занимался сам.
«Мне нравилось общаться с русскими гостями, нравился их юмор. К нам как-то приехали в гости инженеры из Свердловска. В подарок привезли пластинки, матрешки и пачку сигарет. А я как раз выучил фразу «курить вредно». Блеснул знанием русского, они удивились. Их ответ я не понял, честно говоря, но все засмеялись. Перевод шутки был такой: «Мы это дарим только врагам».
Много русских, живших в Бельгии, приходили слушать его музыку в Мехелене. Как-то в башню, когда он играл, поднялась семья с 6-летней девочкой. Слушали музыку, восхищались. «Минут через 10 после того, как они ушли, я почувствовал, что кто-то стоит рядом. Обернулся — девочка. Сбежала от родителей и вернулась, стоит одухотворенная, слушает, затаив дыхание. Спрашиваю: «Мама и папа знают, где ты?». Не знают, говорит: «Хотела еще послушать и посмотреть на карильон». Очень тронуло ее восторженное восприятие музыки, — вспоминает Хаазен. — Родители быстро ее нашли. А с Катей мы много лет общались, она уже взрослая женщина, остается поклонницей карильона».
Йо Хаазен впервые приехал в Советский Союз в 1986 году — купил путевку «Интуристе». Строгие гиды контролировали — «туда не ходи, сюда не смотри». Надо было следить за словами, как-то за ужином во время разговора почувствовал, как один из членов группы толкает ногой под столом: «Осторожно, контроль». Но в начале 1990-х приехал в Петербург снова. Все-таки под надзором не удалось насладиться великолепием города. А хотелось.
«В Эрмитаже я увидел студентку, стоявшую на коленях перед картиной. Меня поразило такое преклонение перед искусством. Хотел заговорить с ней, но побоялся — язык знаю плохо, барьер казался непреодолимым, — рассказывает Йо Хаазен. — Ушел. Но эта коленопреклоненная девушка стояла перед глазами. Заставил себя вернуться. Уже в другом зале нашел ее и протянул свою визитку. Мне хотелось с ней поговорить, может быть, подружиться. Меня всегда притягивала славянская душа»». Через два года Хаазен получил от нее письмо. Потом долго переписывались, он пригласил ее в Бельгию, она написала о карильонных колоколах красивые стихи. У Йо Хаазена, кроме талантов музыканта и преподавателя, есть еще один — обрастать друзьями.
На экскурсии в Петропавловском соборе всемирно известный карильонист увидел колокола, стоявшие на полу. Удивили нидерландские надписи на них. А потом услышал куранты и понял, что здесь был карильон. Позже узнал, что он был давно разобран, часть осталась здесь, в соборе, часть снятых колоколов переехала: в Мариинский и Михайловский театры, в другие церкви города. Их попытались собрать, чтобы восстановить исторический карильон. Но это было невозможно — с одной стороны, проблема была в колоколах — их не смогли все собрать, а некоторые из тех, что сохранились, фальшивили. С другой, в нем уже все обветшало и перекосилось. Его собрали, но убрали клавиатуру, изменили и саму башню. Он так и остался неработающим — как артефакт.
В Россию первый карильон привез Петр I из Голландии. По легенде через несколько лет после того, как его установили, в инструмент ударила молния. Второй, восстановленный при Екатерине II в 1776 году, дожил до середины XIX века, состарился и был разобран. То есть в истории России было несколько поколений карильонистов. А потом это искусство стало невостребованным.
Возвращение малинового звона
«Почему колокольный звон в России называют малиновым? Ягода-малина же не поет», — спрашивает Хаазен. И сам отвечает: «В Бельгии есть «колокольный город» — Малин, известный со средних веков центр литейного мастерства. По французски — Малин, по нидерландски Мехелен.» Город, который помог карильонисту вернуть светский колокольный звон в Петербург.
«Через пару лет после нашей презентации карильона, когда мы уже были готовы привезти колокола, в музее началась паника. В помещении, предназначенном для их установки, не были проведены исследования — выдержат ли перекрытия собора такую тяжесть. Практически перед самым отъездом из Бельгии получили сообщение — да, устанавливать карильон можно. Контейнеры с колоколами, доставленные в Петропавловку, открывал принц Бельгии Филипп, сейчас он король. Тогда он даже собирался организовать производство шоколада под названием «Малиновый звон».
От замысла до завершения проекта в сентябре 2001 года прошло почти 10 лет. Старый инструмент, точнее, то, что от него сохранилось, тоже на своем месте. Каждые 15 минут посетители Петропавловского собора слышат куранты екатерининского карильона. В нем было 37 колоколов, в новом — 51.
Когда проект возрождения карильона в Петропавловском соборе был завершен, родилась идея воссоздания хрустального карильона в Петергофе к 2005 году. Он был построен тоже при Петре I в Нижнем парке и приводился в действие силой воды. Но был разрушен в начале XIX века. А к 300-летию царской резиденции его решили восстановить, но уже с литыми колоколами. Возглавил восстановление тоже Йо Хаазен. Первый колокол для карильона подарила семья Владимира Путина. Второй — министр культуры Бельгии. В его создании принимали участие известные петербуржцы — Максим Соколов, Валентина Матвиенко, Вадим Знаменов, семья Ротенбергов.
Правда, работал он недолго. «Действующий редчайший для страны инструмент сегодня закрыт досками — на нем никто не играет», — говорит Хаазен, для него это больная тема.- «Мои ученики играли там 5–6 лет, а потом они его закрыли, с тех пор он вообще не звучит».
Музыка над Невой
До 2006 года играть на карильоне было некому. Только в краткосрочные визиты в Петербург Хаазен обязательно забирался в башню Петропавловского собора и играл для города. В один из таких концертов в собор пришли представители СПбГУ и пригласили его в университет — учить студентов на факультете искусств, им уже преподавали орган и клавесин. Хаазен принял приглашение — чтобы возродить это искусство в России, нужно вырастить новое поколение карильонистов. На тот момент в мире было всего две школы — в Бельгии и Голландии, большая часть молодых музыкантов, владеющих этим инструментов, — ученики Хаазена. Благодаря ему таких школ стало три — прибавилась российская. Здесь он уже привык к тому, что у него есть имя и отчество — студенты зовут его Йозеф Виллем, на русский манер.
Сначала Хаазену пришлось не просто работать в двух вузах, а жить в двух странах. Он рассказывает об этом периоде бодро, на самом деле было тяжело. Но к карильону и всем, кто хотел учиться на нем играть, Йозеф относится трепетно — дорожит учениками. Оставить их не мог. В России чаще всего учатся одновременно карильону, клавесину и органу. Пример: Тимур Халиуллин — блестящий музыкант, солист Белгородской государственной филармонии, играет в том числе на карильоне — мобильном.
Всего в России четыре карильона. Недавно, в 2020 году построили самый большой в мире — в Москве, в парке Патриот. Только играть на нем некому, там работают приглашенные музыканты. Скоро появится пятый: Хаазен работает над новым проектом — мобильным карильоном для университета (третий инструмент для Петербурга и пятый в России).
Хаазен гордится тем, что искусство, появившееся в России благодаря Петру I, возродилось — его историей в 300 лет может похвастать не каждая страна. Например, в Америке оно появилось только в 1922 году. «А мы развивали это искусство за 200 лет до его появления в США. Просто потому, что российскому императору понравилась необыкновенная музыка».
Зимой из купола собора Петра и Павла каждое воскресенье в течение часа — с 15.00 до 16.00 звучит музыка. Концерты дают либо Йозеф, либо его студенты, либо уже дипломированные выпускники кафедры искусств, состоявшиеся музыканты. Летом карильон звучит, когда для туристов закрывается колокольня (17.00) и можно подняться в башню и начать играть.
Фестиваль «Музыка над городом» проходит в период белых ночей, длится 2 недели. Это подарок петербуржцам и гостям города. Для них в башне собора играют музыканты из разных стран.
Петропавловский карильон изменил судьбу
На вопрос «Сколько вам лет?», Йо Хаазен отвечает: «Забыл». Похоже, о его возрасте забывают и окружающие. Паспортные 80 лет кажутся ошибкой. Особенно когда видишь, как он преодолевает 200 ступеней, чтобы подняться к куполу Петропавловского собора, где установлено его детище — карильон.
С тех пор как в 2010 году в Бельгии он стал пенсионером, работает только в Петербурге. На родину ездит в отпуск — пройти медицинское обследование, выполнить бюрократические формальности — разобраться с налогами, с оплатой счетов. Расстраивается, что в Бельгии до сих пор имеют приблизительное представление о России и не понимают, почему ему здесь нравится. Недоверчиво относятся к его рассказам о том, что люди в России живут так же, как в Бельгии. «Я здесь, по сути, с перестройки. Считаю себя свидетелем эволюции культурных связей России и Бельгии. Помню, как Владимир Путин приезжал открывать фестиваль «Европалия» в 2006 году и как прекрасно принимали Россию. Уверен, сегодняшний разлад в отношениях — не навсегда. Потому что каждый европеец, побывавший хоть раз в России, сохранил к ней самые добрые чувства».
Йо Хаазен живет в обычной двухкомнатной квартире, говорит: «на Ваське». Машины нет — по городу передвигается на общественном транспорте. В Бельгии машина была нужна — жил далеко от города. А здесь все рядом. Для него нет разницы между свободным и несвободным временем, работой и досугом: «Знаете ведь, что когда занимаешься любимым делом, то ни дня не работаешь. На кафедру иду с любовью, преподаю с любовью, дома пишу (философия, музыковедение, стихи, аранжировки и композиции для карильона) тоже с любовью. Моя душа всегда свободная — делаю, что хочу. Но принимаю, когда то, что хочу, сделать невозможно», — говорит Хаазен.
Кажется, что петербургский карильон изменил судьбу знаменитого музыканта. Но он так не считает: «Я просто продолжаю жить как представитель колокольной культуры — преподаю, играю, принимаю гостей».
Он по-прежнему ходит в Эрмитаж, обошел все петербургские церкви — интересовался работой звонарей. Но Петропавловский музей для него — святое. Всех своих гостей он приводит сюда, в Городской музей, Музей космонавтики, на выставки — благо, они меняются часто, однообразия нет. И в башню к карильону по крутым ступенькам всякий раз поднимается с удовольствием. И тогда «малиновый звон» завораживает всех, до кого его донес ветер.
«Я скромный человек. Но скажу — я неплохо играю, — говорит о себе Йо Хаазен. — Нет, я очень хорошо играю, мало кто умеет так же. Иногда сержусь на своих студентов. Говорю: надо больше работать, люди внизу должны слышать вашу идеальную работу. И когда они играют в башне, чувствуют себя принцами».
Фото из архива Йо Хаазена