ИГОРЬ ХОЛИН
Высокий седой человек, похожий на индуса. Темное лицо, худой, стройный. 54 года. В своей жизни перепробовал множество профессий. Поразительны, но в то же время вполне в духе времени эти его «профессии» — армейский капитан в 26 лет, потом зэк /познакомился с Кропивницким, когда был уже расконвоированным заключенным/, некоторое время директор столовой, затем лучший официант «Метрополя», обслуживал «самого» Хрущева, и наконец, автор многих книжек для детей. «Да, но его стихи стихами не назовешь, — возразит иной поклонник акмеизма. Он поэт? Какой же он поэт, — то, что он пишет, ужасно!». А. Вознесенский признает Холина своим учителем. Но ученика-то печатают, а учителя нет. Новации Вознесенского безобидны. А почему Холина не стали печатать в ту восхваляемую весну 1957 года, когда печатали всех? Всех, да не всех, Мартынов не опасен, а Холин опасен. Игорь Холин в своих первых стихах развернул барачную тему Кропивницкого, перенес ее из Подмосковья в город, в метро, в кривые переулки, во все эти Текстильщики и Таганки, где испокон веков гнездится рабочий люд. Небезызвестное, почти народное, почти частушка:
|
У метро у «Сокола»
Дочку мать укокала.
/И.Холин/
|
Да только так вот можно говорить о настоящей России, о России где произошло вавилонское смешение языков, говоров и царствует варварское просторечье. А вот о любви:
|
Познакомились у Таганского метро,
Ночевал у нее дома.
Он — бухгалтер похоронного бюро,
Она — медсестра родильного дома. |
Холина часто называют антипоэтом. Но это только значит, что он не лирик. Он поэт эпический. Вот стихотворение; плавно течет простая житейская речь:
|
Вечер. вопросов и ответов,
Спрашивает Купаросов,
Отвечает Винегретов.
Вопрос:
Кто вдохновитель всех наших побед?
Ответ:
Винегрет.
Вопрос:
Кого мы должны славить многие лета?
Ответ:
Изобретателя винегрета.
После этого Купаросов
Заявил, что у него больше нет вопросов. |
Разве не похоже это на извечный лозунг «Да здравствует КПСС, вдохновитель и организатор всех наших побед!». Заметьте, всех! В поэме Холина «Смерть Земного Шара» есть глава, где перечислены друзья Земного Шара. Перечень большой, на много страниц, но, оказывается, его можно дополнить; автор указывает, что каждый может вписать в этот список людей, который по его мнению, являются настоящими друзьями Земного Шара, тех, кто хочет чтобы Земной Шар жил. Меня лично потрясает глава об умерших: умер Платон, умер Сократ, умер Алкивиад… Список струится по древности и средневековью. Начавшись, как шутка, он захватывает все новые и новые имена, и под конец читателя охватывает чувство ужаса, — действительно все умерли, все, решительно все умерли!
Сколько писали о Сталине-тиране поэты. И как о нем писал Евтушенко — мы знаем. А вот передо мной поэма Холина «Иосиф Виссарионович Сталин». Начинается она так:
|
Сталин —
Молодой человек приятной наружности.
Глаза голубые,
Волосы светлые,
Рост 190 сантиметров,
Вес 100 килограммов… |
Конечно, конечно, именно таким он и был для миллионов — рост 190, могучий! былинный богатырь. И вот как кончается поэма:
|
И я думаю,
Иосиф Виссарионович,
Что все эти жестокости в вас
не от ума, не от умысла.
Вам бы овец пасти
на вершинах кавказских
или альпийских гор,
А вы взялись пасти человечье стадо,
А его резать не надо…
Так вы и видитесь мне
в косматой папахе
кривым ножом
вспарывающий живот барана. |
Холин — автор многих сборников стихов, автор двенадцати поэм /я назвал две из них/. Хроме того он автор романа «Кошки-мышки» и повести «С минусом единица». Сейчас заканчивает еще одну повесть. Он сдержан, суховат, педантичен. Хирург, демонстрирующий злокачественные опухоли. Безо всяких сентиментов. Работает в литературе около 30 лет. Творчество Холина кажется мне по духу сродни беккетовским пьесам. Так же действуют в его стихах люди-обрубки, мало похожие на людей. Холин имеет смелость замкнуть круг и отождествить для читателя своего героя и себя-поэта, он идет на это для достижения еще большей выразительности. Так, в той же поэме о Сталине, он обращается к «вождю и учителю» со следующими словами:
|
Ах, Иосиф Виссарионович!
Ну, почему вы не взяли меня своим поэтом!
Я бы вас так восславил!
Не то что ваши поэты!
/Немало их было — этих поэтов!/. |
Стихи из 1-ого номера журнала «Синтаксис» (декабрь 1959 года)
|
1
Дамба. Клумба. Облезлая липа.
Дом барачного типа.
Коридор. Восемнадцать квартир.
На стенке лозунг: МИРУ — МИР!
Во дворе Иванов
морит клопов, —
он — бухгалтер Гознака.
У Макаровых пьянка.
У Барановых драка.
2
Кто-то выбросил рогожу.
Кто-то выплеснул помои.
На заборе чья-то рожа,
надпись мелом: «Это Зоя.»
Двое спорят у сарая,
а один уж лезет в драку.
Выходной. Начало мая.
Скучно жителям барака.
3
Поругались два шофёра.
Поднялась в столовой ссора.
Взял один пивную кружку,
и другого — по макушке!
У того возникла шишка.
Был в восторге дворник Гришка.
4
Весна, весна! Какая синь!
Везде ручьи, где взгляд ни кинь.
А я — в бараке, бос… Ботинки
мои находятся в починке.
Пришла жена, под глазом ссадина.
Кричит: — Подбила Шурка, гадина!
5
«Мороз сегодня крепкий», —
поёживаясь зябко,
один — который в кепке —
сказал другому, — в шапке.
А тот в ответ на это:
«А ты что думал, лето?!»
6
Жил за городом на даче.
Покупал билет. Кассирша не дала сдачи.
Ругался на весь вокзал.
На последнюю электричку опоздал.
В гостинице без паспорта не пустили в номер.
Ночевал на улице, простудился и помер.
7
Познакомились у Таганского метро.
Ночевал у неё дома.
Он — бухгалтер похоронного бюро,
она — медсестра родильного дома.
8
Нашли его утром, случайно, в углу чердака.
Сжимала записку остывшая за ночь рука,
в которой описана смерти причина:
его разлюбила бухгалтерша Нина.
9
Пригласил её в гости.
Сказал: «Потанцуем под патефон!»
Сам — дверь на замок.
Она — к двери, там замок.
Хотела кричать,
обвиняла его в подлости.
Было слышно мычанье и стон.
Потом завели патефон.
10
Обозвала его заразой,
и он, как зверь, за эту фразу
подбил ей сразу оба глаза.
Она простила, но не сразу.
11
На вечёрку собралися к Фене.
Тут пришёл шофёр колхозный Сеня.
Села Феня к Сене на колени —
на коленях хорошо у Сени!
Только Сеня предлагает Фене
на минутку удалиться в сени.
Вышли в сени, а в сенях на сене —
копошатся молча чьи-то тени.
«Чертовщина!» — возмутилась Феня.
«Лезем на чердак!» — ответил Сеня.
12
Л. Кропивницкому
Пили. Ели. Курили.
Пели. Орали. Плясали.
Сорокин лез целоваться к Юле.
Сахаров уснул на стуле.
Сидорова облевали.
13
Вы не знаете Холина
И не советую знать
Это такая сука
Это такая блядь
Голова —
Пустой котелок
Стихи —
Рвотный порошок
Вместо ног
Ходули
В задницу ему воткнули
Сам не куёт
Не косит
Жрать за троих просит
Как только наша земля
Этого гада носит
14
Моя Земля
Моя весна
Мои леса
Мои поля
Моя нога
Мои штаны
Моя кровать
Моя жена
15
Данка рандит
Ганка растрат
Данка побрит
Ганка усат
Сад их рассудит
Суд их рассадит
Как Дробадана Евбеича
И Евбодана Евбееча
16
Дан твою paп
Paп твою дап
Доп твою дить
Роп твою тить
Дить твою рить
Рать твою дать
Ведь твою теть
Теть твою меть |
Но самый мрачный текст Холина /по слухам, тоже автобиографический/ — это
любимый текст Гр. Ковалева, с которым он носился с 1962 года:
|
Я в милиции конной служу,
За порядком в столице слежу,
И приятно на площади мне
Красоваться на сытом коне! |
|
И. Холин. Фото из альманаха «Аполлон-77»