Евгений Кропивницкий
Кропивницкий
Евгений Леонидович
1893 — 1979
русский поэт, художник, композитор
признанный глава неподцензурного Лианозовского кружка
в 1950-е — 1960-е годы в Москве
***
Летим в пространство на Земле,
Как сукиновы дети.
Гигантский шар летит во тьме
Кромешной в бездны эти.
Куда летим, зачем летим,
Не ведаем, не знаем,
Летим — и все! Пусть не хотим,
А все летим. Но чаем,
Что долетим мы наконец
К какому-то пределу
И будет все-таки конец
Тому, что так летело. —
И уничтожится во прах
Неведомая греза —
Ведь эта жуть, весь этот страх,
Всей нашей плоти слезы.
СЕЛЕДКА
Засолили жирную селедку —
Это разумеет всяк, кто пьян.
Хорошо, что выдумали водку…
Господи, нелеп сей балаган!
Если бред все, если жизнь вся тайна,
Если смерть подстерегает нас;
Если мы до глупости случайны —
Кроме водки, что еще у нас?
А любовь! О, как она всевластна! —
Этот трепет похоти слепой,
Эта жуть, что так волшебно — ясна
Для рабов мятущихся толпой.
А поэту? — Некуда деваться:
Он орган всей плоти мировой.
Так ему ль в пивной не напиваться,
И ужель он пьяницам не свой?
В те поры, когда изнемогаешь
От любви — постылой маяты —
Господи, ты пьянку оправдаешь,
Господи, и страсть оценешь ты.
Колбаса да жирная селедка
Государству каждому барыш.
Вот лафа, что выдумали водку!
Пьяницы, кажите трезвым шиш!
1950
ЖИВЫЕ И МЕРТВЫЕ
Все это только для живых,
Все для живых — и только!
А мертвые? — не спросят их, —
Что, как они? — нисколько. —
Нисколько дела нет до них:
Вот помер, ну и только.
Живым и то, живым и се,
А мертвые ни то, ни се,
Отнимут и могилу.
Живой народец удалой —
Разроет — вышвырнет долой —
Плевать, что это жило —
Другим нужна могила.
1950
СЕКТАНТСКАЯ
Зацвела намедни липа,
Сладок липы дух.
Что б мы, грешные, могли бы
Жить без прорух.
Там проруха, тут проруха,
Господи, подай!
Отступились мы от духа,
Грешны через край.
Ох, грехи-то, ох, грехи-то
Сердце оплели!
Зелены в болотах мхи-то,
Господи, внемли!
Всюду пасквили да ссооры,
Силен ярый враг!
Нам бы в дебри, нам бы в норы,
В довременный мрак!
Волчьи вой, лисьи лай —
Вот оно нутро!
Да окрест звенят трамваи
Сверестит метро.
Гнусно: крашенные губы,
Как горба плеча;
Золотые блещут зубы
Лезвием меча.
Откромсали девы косы
Гривой под косяк;
Матерятся; папиросы
Даже курит всяк.
А податливы на ласки! —
Юбки до колен.
Под фокстрота свистопляски
К бесу лезут в плен.
Ах ты, господи — Исусе! —
Даве, наш Христос, —
На собранье в троллейбусе
Проповедь привез.
Говорил он нам: покайтесь,
Грешные рабы!
Не грешите да не лайтесь
Я бы вас…кабы…
Что б мы грешные могли бы
Жить бы без прорух!
Зацвела намедни липа,
Сладок липы дух.
Ах ты, господи — Исусе, —
Наш Христос — ей-ей —
Сам уехал в троллейбусе
К дамочке своей!
Июнь 1950
ДУРА НА КАЧЕЛЯХ
На качелях качается дура:
То глядит изподлобия хмуро,
То беспечно и вольно хохочет,
Будто на небо выпрыгнуть хочет.
А веревка вздымается мерно,
Но трещит. — Получается скверно.
Увидавши веселую дуру
Закудахтали радостно куры:
Задом дрыгнула в небо кобыла
И пустилась бежать, что есть силы.
Шедшей мимо мужик рассмеялся,
Что подол, развиваясь, задрался.
А на дуре надетый платочек
Весь алеет от розовых точек.
А у дуры такая улыбка
Словно все и случайно, и зыбко…
Так качается глупая дура
И смеется, и хмурится хмуро.
И хохочет, хохочет, хохочет
Будто на небо выпрыгнуть хочет.
1950
***
Штукатурка облупилась,
Обвалилась штукатурка;
Все строенье покосилось
И крива моя конурка.
И смешна моя фигурка —
Стариковская смешная.
Много пью теперь вина я;
Шляпа старая облезла;
Клочья ваты /тоже знаю/,
Да еще болезнь прилезла:
Мучит насморк, кашель, грипп…
Вот каков я, старый гриб!
1938
ХВОРЬ
Гриппы и ангины,
И туберкулез;
Ноют ноги, спины;
Боль костей, желез!
Сифилис постылый!!
Неужели рак?!
Господи помилуй,
Менингит никак!!
29 декабря 1951
***
Серебро течет от месяца,
На осиннике блестит
И осинник шелестит.
Прострадавший больше месяца
Человек пришел повеситься
На осине. Он глядит,
Как в сияньи хладном месяца
Лист осиновый блестит.
1939
Е. Л. Кропивницкий с женой О. А. Потаповой,
завтрак, поселок Долгопрудный, 1968
ДОМ
Дом. Он серого цвета
Этажей — ровно два.
Если теплое лето —
Окрест дома трава.
Но зимою холодной
В нем и сырость и хлад.
Для зимы он негодный
Ибо крив и покат.
В нем живут и зимою —
Голытьба в нем одна.
В щели веет пургою,
В дырки зимка видна.
И зима лишь начнется —
Начинается мор:
Тот да тот вдруг загнется,
Хотя жил до сих пор.
Плохо нищему люду:
Холода люду зло:
Ерзай, зябни, покуда
Не настанет тепло.
А тепло, как настанет,
То другой разговор:
Сразу весело станет
И окончится мор.
8 марта 1952
САМОУБИЙЦА
Не дождался смерти,
Руки наложил!
Хохотали черти:
Дескать недожил:
Руки наложил.
Для людей наука,
Дескать, вот так штука!
Экая потеха,
Черт его дери!
Ой, помрем от смеха!
Что не говори —
Жить не так-то сладко,
Жить довольно гадко!
Черти хохотали:
Руки наложил!
Черти лопотали:
Помер, недожил,
Не дождался смерти!..
Радовались черти.
4 мая 1952
***
У забора проститутка,
Девка белобрысая.
В доме 9 — ели утку
И капусту кислую.
Засыпала на постели
Пара новобрачная.
В 112-ой артели
Жизнь была невзрачная.
Шел трамвай. Киоск косился.
Болт торчал подвешенный.
Самолет, гудя, носился
В небе, точно бешенный.
1944
ФАБРИКА
Вот фабрика. На ней
Выделывают мыло.
А в сини прошлых дней
На этом месте было —
Болото. Лягушня
Весной там страстно пела,
Звучащая мушня
Металась оголтело,
По дебрям пер медведь
Мохнатый… Это было,
Все это было ведь
До этого, до мыла!
1945
СЕКСТИНЫ
Молчи, чтоб не нажить беды,
Таись и бережно скрывайся;
Не рыпайся туды-сюды,
Не ерепенься и не лайся,
Верши по малости труды
И помаленьку майся, майся.
Уж раз родился, стало — майся:
Какой еще искать беды? —
Известно, жизнь: труды, труды,
Трудись и бережно скрывайся.
Не поддавайся, но не лайся,
Гляди туды, смотри сюды.
Хотя глядишь туды-сюды,
Да проку что? — сказали: майся,
Все ерунда, — так вот, не лайся.
Прожить бы только без беды,
А чуть беда — скорей скрывайся.
Но памятуй: нужны труды.
Труды и есть они труды:
Пошел туды, пришел сюды.
Вот, от работы не скрывайся.
Кормиться хочешь, стало — майся,
Поменьше было бы беды,
Потише было бы — не лайся.
Есть — лают зло, а ты не лайся
И знай себе свои труды:
Труды — труды, труды — сюды;
Прожить возможно ль без беды?
А посему трудись и майся…
И помаленечку скрывайся.
Все сгинет — ну и ты скрывайся
И на судьбу свою не лайся:
Ты маялся? Так вот, отмайся,
Заканчивай свои труды,
В могилу меть — туды, туды,
Туды, где больше нет беды.
1948
СРЕДСТВО ОТ ТУБЕРКУЛЕЗА
Лают псы и заливаются
В подворотнях по дворам.
И соседи тоже лаются.
Хари выставив из рам.
Над бараками, над длинными
Нежно светится луна.
Переулками пустынными
Баба крадется одна.
Смрадом тянет от помойницы.
Что чернеет под луной,
А в барачной тесной горнице
Кровью кашляет больной.
Входит баба: — Вот, поджарила
Скушай миленький, мясца.
Уж, я жарила да парила
Для здоровья молодца!
— Мать, собаку есть не нравится,
Но беда — туберкулез.
Неужели не поправиться —
И подохну я, как пес?
Съел собаку и поправился —
И прошел туберкулез,
И как сукин кот прославился —
И довольный произнес:
— Съел собаку я, поправился —
И прошел туберкулез,
Вкус собаки мне понравился,
Гав-гав-гав, я стал, как пес!
Но соседи не пугаются:
— Лаять можем мы не так!
Гав-гав-гав, так разве лаются?
Мать твою! — вот это так!
1947
ДЕВОЧКА
Как тебя мне жалко!
Ты тонка, как палка,
Тонки ноги, руки.
А твои подруги
Толсты и упруги.
Шейка тонка очень,
Тусклый взгляд порочен.
У тебя подруги
Пышны и упруги,
Смелы и нахальны.
Смотришь ты печально,
Под глазами круги,
Как былинки руки,
Талья тонка-тонка.
А подруги звонко,
Весело смеются.
К тебе тайно жмутся
Во дворе, в бараке
Юноши во мраке.
Ты слаба до муки.
А твои подруги
Пялят свои груди:
Поглядите, люди!
Голос твой не звонок,
Стан и слаб и тонок.
Ты тонка, как палка,
И тебя мне жалко.
1957
***
Нега зелени. Вода.
Пятна солнца на алее.
И скамья. Была тогда
Та скамья и те года
Всех других скамей милее.
ЛИХО
Поздно ночью тихо-тихо
Из комода вышло лихо,
Вышло тихо и глядит,
Как в кроватях кто-то спит.
Лихо тихо, тихо ходит
И со спящих глаз не сводит.
Дом большой, квартир не счесть —
У беды пожива есть.
Шасть сюда — так тихо — тихо:
Вот тому-то будет лихо.
И тому. И той… И вот
Лихо прячется в комод.
НЕЗАБУДКИ
Незабудки на болоте
Расцвели по новой моде:
Оголились до пупа.
А одна, не будь глупа.
Хоть была и некрасива,
Задрала подол спесиво.
Ею был побит рекорд —
И на ней женился черт.
1970