Этого же все взрослые ждали. Одни мечтали о возмездии за летчиков. Другие, потому как переживали за тебя — за солдатского заступника. Мы же на «ты»? Закопаем личное. Поговорим кость в кость. Ты чуял финал. И падал красиво (если это был ты). За это можно уважать. За это ты переродишься в миф.

Пока кто-то судачит, как тебя сшибли, мы не будем по-стариковски сшивать тебя в Жизнь замечательных людей, возвращаясь к спортивному детству, к лютому сроку, к 90-м, когда ты вышел и не скис — на Апрашке смастерил первые ленинградские хот-доги. Сегодня нам точно не до милых баек.

Последнее десятилетие тебе позволялось с добавкой. Силовики шарахались от твоих жутко-деловых схем, за которые любого другого они бы успокоили на раз-два. Твоим троллям (рыжим собакам — не смог сдержаться) не писаны были правила, за что другие СМИ прихлопнули бы на чугунно-законных основаниях. Политики от тебя шарахались, мол, если такое творит, значит всё можно. А серьезные бизнесмены, внутренне не переваривавшие тебя, внешне всегда мне врали: «У меня с ним ровно». На всякий случай. Уровень, конечно, очень варварский, но высший.
Ладно, не будем вспоминать про Африку, а то начнем — копи, алмазы, диктаторы, национально-освободительные банды. Масштаб настолько торчит, что не промахнешься.

СВО тебя занесла. Понимаю — поймал свой миг. Как настоящий альпинист видит вершину, а упоение настигает его в снежной буре на краю. Человек, который не имеет такую демоническую энергию, как ты, тот, кого ни разу не замешивали в кровь, — может, и поймет, а не прочувствует. Тут дрожь нужна, истерика.

Ты такое нес на всю империю, что даже тамошние враги признали тебя лицом 2022 года. Такое орал, что порой людям было страшно только за то, что они это слушают.

А как по лагерям погулял? С шиком, с блатной искоркой, без вранья. И сам от себя справедливо балдел.
Многие жмурились — он тать, на Москву пойдет. Так оно и вышло.

Да, под Яблочко хрустальное, чуть ли не революция поперла социальная. Чем оправдывалось всё это? Тем, что завтра на смертный бой… не вернется никто домой?*

При всей интернет-героике, при искренних поклонах штурмовиков, при реально созданной великолепной модели — все-таки ты, как генерал Хлудов из «Бега», в полный рост под музыку в атаку с юнкерами не ходил. Я же не про дворцы под Лахтой. Без обид?

Потом летали среди нас новости про миллиарды миллиардов в петербургских микроавтобусах. Это православному люду так понравилось, что даже ссылок на те старости вставлять не стоит. Волшебное прощение, откуда ни возьмись Беларусь, унизительная для Госбезопасности сдача обратно всего найденного на обысках. Чудна Россия.
И вроде бы всё. Никто ничего не понял, но на то с нами и Бог. Тезка, ты крутой — букв нет, но остался один ядовитый привкус.

Наши парни-летчики, кто остался верен присяге, — взлетели там, под Ростовом, чтобы тебя утихомирить, и погибли. Помнишь? И о них как-то неловко настало всем нам говорить. А вот они умерли за Родину.

Так что затрещали шепотом о другом — или ему конец, или рубиновая звезда на Кремле — дизайн такой. В каждой империи должен быть двор, а там кол.
Если уж совсем кость в кость — честное слово — думал, что до тебя скоро доберется ДРГ ВСУ. Грохнет, а наши соколы вычислят диверсантов и переколошматят. Они же до последнего будут отмахиваться. Не довелось. Пригожин… ты тоже думал об этом. Потому как крепче прочих понимал — кол вбит на страх. Иначе какой это двор?

И вот ты запарил вновь по Африкам. Такой расписной — и нет тебя.

Понимаю, не хотелось. Но если ты явление — а это факт, — то такое падение с восьми километров наземь — блестящий конец.
Всё, Евгений Викторович, ты оседлал историю. Теперь вокруг твоего имени совьются легенды, а их укутают мифы. Одни соткут саги про Заступника, другие сваяют Змея. И то и то — сойдет. Подожди, дай время — обязательно поверят, что ты жив, что всё это игра такая небесная.

СК Российской Федерации быстро разберется в нарушении правил полета — борт же без маяка «свой-чужой» парил, а тот, кому выпало, с долгом выполнил инструкцию. Но даже ведомству-ведомству, экспертам-экспертам не совсем поверят. Так уж устроено коллективное сознание, данное нам в слухах.

Эх, сесть бы за сценарий для фильма столетия, ленты-катастрофы, жахнуть бы масштабом «Чапаева», в смысле Махно. Госзаказом не пахнет.

Пусть в эти дни говорят, заговариваются. Меня терзает главное — как хоронить будем. Вроде бы надо с почестями. Взвод гвардейцев спалит траурный салют?

Евгений Вышенков, «Фонтанка.ру»

* Парафраз строчки поэта Бориса Рыжего.