Лучшее изображение Салтыкова, прекрасно передающее его характер.
1. Салтыков-Щедрин учился в московском дворянском институте, а потом как лучший ученик был переведен в Царскосельский лицей. Русские писатели не блистали привилегированным и вообще хорошим образованием. Исключение – Пушкин и Салтыков.2. Салтыков, вопреки распространенному мнению, не имел никакого отношения к аристократическому роду Салтыковых. Фамилия его предков не Салтыковы, а Сатыковы, это захудалые провинциальные дворяне. Подобное обстоятельство создало в Лицее совершенно невыносимую ситуацию. Одноклассники-аристократы путали мальчика с «настоящими» Салтыковами, а узнав, что перед ними однофамилец, презрительно фыркали. В результате «Миша Пселдонимов» из ребёнка-отличника превратился в неопрятного огрызающегося подростка, и в этом состоянии нервно-эмоционального срыва провёл всю жизнь. Никаких дел с Салтыковым иметь было нельзя. При несомненных интеллектуальных способностях и прекрасном литературном даре он отличался эмоциональной тупостью, обидчивостью и в бытовой жизни вёл себя как
В зрелом возрасте Салтыков оброс бородой и стал таращить глаза, делая справедливое лицо. Получалось не очень, но в тираж пошло именно это.
В последствие услужливыми художниками и ретушёрами образ доведен до библейского гротеска, так что Салтыков полностью потерял своё лицо.
4. Мать Салтыкова была из рода богатых купцов Забелиных. Когда она вышла замуж, ей было 15 лет, а мужу – 40. В молодости она была кровь с молоком, потом расплылась в толстую некрасивую женщину. В семействе Салтыковых родилось 9 детей: 6 мальчиков и 3 девочки. Из них только одна девочка умерла в детстве. Воспитание с самого начало было полностью в руках матери, отец детьми не интересовался. Поэтому можно сказать, что Щедрин по бытовой культуре вообще не был дворянином. Это очень важное обстоятельство. Культурный перепад между русскими дворянами и купцами того времени – два поколения. На наши деньги дворяне это интеллигенты, купцы – трудящиеся. С кулачищами, матерной руганью и водкой. Мать Салтыкова была грубым ограниченным человеком, детей держала в чёрном теле и постоянно била.
Вместе с тем по своим природным качествам Салтыкова была неглупой, хорошо разбиралась в личных качествах детей и образцово вела хозяйство. Денег у неё было не так много, тем не менее, она всем детям дала хорошее воспитание и обеспечила финансовую поддержку.Первое время Мишенька (шестой ребенок в семье) был её любимчиком, но в подростковом возрасте отношения резко ухудшились, Миша в её глазах стал худшим, самым неудачным сыном. Со временем это мнение только укрепилось. Она его считала дураком и подлецом, — в общем небезосновательно. Такого же мнения придерживались и другие члены семьи.5. После окончания лицея перед Салтыковым были открыты все пути, он устроился на работу в военное министерство. В 18 лет, как выпускник лицея он имел уже чин коллежского секретаря (гражданский эквивалент штабс-капитана). Однако его карьера не сложилась, так как с точки зрения социальной он окончил лицей с волчьим билетом. Смысл учёбы в подобных заведениях прежде всего в установлении пожизненной системы знакомств, с помощью которых можно делать быструю карьеру. Но Щедрин был классным изгоем, о чём сразу и было доложено по начальству.В этой ситуации Щедрин решил начать карьеру литератора, но быстро попал под раздачу за в общем невинную (и бездарную) повестушку. Его выслали в провинцию.6. Как это ни парадоксально, ссылка стала первым удачным шагом его чиновничьей карьеры. В далекой Вятке все факты биографии молодого Салтыкова: лицей, громкая фамилия, высочайшая опала — слились в единое сияние. Повторяю, и опала, потому что быть сосланным по высочайшему повелению означало поссориться с царём, то есть быть с ним на короткой ноге. Таких людей уважали и боялись, прекрасно понимая, что если личный контакт есть, то как поссорятся, так и помирятся, а не по уму услужливому псарю отвесят потом такого тумака, что мало не покажется. Поэтому относились в провинции к опальным, как к королевским бастардам – предупредительно. Салтыков сразу стал чиновником особых поручений при губернаторе, жил-не тужил, а после восшествия на престол Александра II действительно получил причитающееся удостоившемуся высочайшего пинка отличие – его назначили сначала рязанским, а потом тверским вице-губернатором. На этих должностях Салтыков вёл себя нагло, хамил и самодурствовал, а непосредственное начальство ничего не могло поделать, так как идиот пользовался высочайшим покровительством.7. Интересно, что конец карьере Салтыкова положил эпизод «ссоры двух генералов». Будучи крупным чиновником министерства финансов, Салтыков начал травить тульского губернатора Шидловского. Губернатор ничего не мог поделать, так как и у него и у Салтыкова был один и тот же чин – действительного статского советника (генерал-майора). Салтыков распоясался до того, что опубликовал против Шидловского фельетон «Губернатор с фаршированной головой». Скандалиста убрали в другой город, и после неизбежного скандала и с тамошним губернатором, уволили.
Очевидцы вспоминали, что находясь на службе, Салтыков непрерывно орал на подчинённых, а на поданных документах любил ставить идиотские вердикты: «Чушь!», «Галиматья!», «Болван!»
Сестры Болтины
8. Находясь в провинции, молодой Салтыков влюбился в двух дочек местного вице-губернатора, и начал за ними ухаживать. Девочкам было, однако, 12 лет. Одной из них он сделал предложение в 14, её отец с большим трудом отложил брак на год. Мать и все родственники Салтыкова бойкотировали венчание и свадьбу (из приличия был лишь один из братьев). Существует мнение, что неудовольствие матери вызвал возраст невесты и отсутствие приданого. И то и другое маловероятно. Первое, потому что сама она в таком же возрасте вышла замуж (причем не за 30-ти, а за 40-летнего), а во-вторых, потому что отсутствие приданого вещь огорчительная, но православное приданое не мусульманский калым – ничего позорного в этом для семьи нет. Дело в том, что о вице-губернаторских дочках шла нехорошая слава, такая, что вторая дочь потом так и не смогла найти себе мужа, хотя была миловидной и из дворянской семьи.
9. Жена Салтыкова всю жизнь изменяла ему направо и налево, открыто насмехаясь над своим супругом. Что не мешало ей жить за его счет и жить хорошо. У неё подряд родились сын и дочь – через 17 лет бездетного брака. Салтыков почему-то был уверен, что по крайней мере сын – его, хотя он совершенно не был на него похож. В последние годы жизни дочь-подросток прилюдно издевалась над больным отцом вместе с матерью. Сын вёл себя сдержанно, но в зрелом возрасте написал пренебрежительные воспоминания об отце.
10. Лучшее произведение Салтыкова, роман «Господа Головлёвы» есть ни что иное, как карикатурное описание семьи, в которой он родился и вырос. Вывел он там почти всех, дав галерею социальных уродов. Правда посередине галереи находится зияющий провал – изобразить свой светлый образ Михаил Евграфович «забыл». Больше всего в романе досталось «милому другу маменьке» (недавно умершей) и старшему брату Дмитрию, почтенному отцу семейства. Дело в том, что в 60-х годах Салтыков взял у матери в долг крупную сумму денег для покупки имения. Имение он купил, но никакого дохода оно не приносило (потому что требовало хозяйственного управления, к чему Салтыков был абсолютно неспособен). Тогда Салтыков сказал, что денег он матери не вернёт. Та в счет погашения долга стала удерживать часть доходов с имения, находившегося с совместном владении с сыном, а затем обошла его в распределении наследства. За наследство Салтыков начал судебную тяжбу со старшим братом Дмитрием Евграфовичем. Так появился знаменитый персонаж «Иудушка» — именно в это время писались «господа Головлёвы».
11. Последние годы жизни Салтыков стал публично ныть, что он тяжело болен и никому не нужен, что его забыли. Как кипятком ошпаренная толпа почитателей наперегонки бросилась к великому сатирику с визитациями. Гостей Салтыков встречал с лицом советской уборщицы: «ходют тут всякие», а то и просто отказывал в приеме. Народ понял, что ведет себя как-то не так и успокоился. Салтыкова лечили три первоклассных доктора, включая лейб-медика Боткина, а незадолго до смерти к нему наведался Иоанн Кронштадский.
Вообще к Салтыкову (а не к его жене) мало кто ходил. У него не было друзей литераторов, личных друзей тоже. Так, заходило несколько чиновников его ранга — партнёров по карточным играм. Исключение составляли два необычных посетителя – генерал Трепов и Лорис-Меликов.
Лорис-Меликов хаживал к нему в период своего фавора, а Трепов в отставке, после того, как его сделала инвалидом полоумная Вера Засулич. Напомню, что Лорис-Меликов был фактически премьер-министром, а Трепов до своей отставки — Санкт-Петербургским градоначальником. Кроме того, Трепов был королевских кровей.
По поводу подобного знакомства можно строить всякого рода конспирологические теории, но думаю, ларчик открывался просто. И тот и другой были, как это ни парадоксально, поклонниками его литературного таланта.
С исторической Россией возник культурный разрыв, и мы не понимаем многих вещей. Для современного читателя какая-нибудь «История одного города» это мрачная разделочная вещь, могильная плита на тысячелетней русской истории. Но для людей 19 века это было мальчишеским озорством – смешным, грубым, но легковесным.
Такова особенность русского диалога. Русская речь – южная, а русский характер – северный. Получается бенгальский огонь. Вроде ссора на смерть, лаются два сумасшедших хама, а пролаялись и ничего, сидят рядом, как ни в чём не бывало.
Поэтому особой сатиры у русских, как это ни парадоксально, нет. То, что считается сатирой, на самом деле подростковый юмор. Так и надо читать «Историю одного города» и «Сказки». Сатира это Лесков (например, «Смех и горе»), но тоже не огнедышащая. То есть не социальная, а психологическая. Как у Гоголя. Такой же психологической сатирой является щедринская «Современная идиллия». «Господа Головлёвы» – это другое, там мера перейдена, но следует учесть, что в этом СТРАННОМ произведении сам Салтыков-Щедрин тоже Головлев и как бы не сам Иудушка.
Поэтому и ходили к «великому сатирику» Трепов и Лорис-Меликов, а он их принимал. Они его не считали врагом. Это национальная специфика.
После 17 года к власти в России пришли нерусские и стали читать Щедрина тоже не по-русски. А по-русски «назови хоть горшком, только в печь не клади».
12. Когда хоронили Некрасова, за катафалком ехали кареты, в одной из которой сидел Салтыков со знакомыми. Хохоча, Салтыков предложил соседям пока суть да дело сыграть в карты в память умершего. Сыграли.