Дмитрий Евстафьев — Многоклановость против многобашенности
А, знаете, в чем проблема коллеги?
В очевидности.
Вырисовывающийся сейчас сценарий (операция по принуждению одной бывшей союзной республики хоть к чему-нибудь) он настолько очевиден, что дальше некуда. Он лежит даже не на поверхности, — на столе «под софитами» и на него все смотрят.
И все ответы готовы — от размещения войск до пакетов санкций. И все пресс-релизы написаны, осталось только даты проставить и, может быть, названия населенных пунктов, хотя можно и без них. И само пространство подготовлено, поверьте, так, что это сделает наши действия максимально кровавым и никакого политического драйва после «принуждения» (хотя бы сравнимого с «крымской весной») не будет. Скорее, наоборот.
Нас там ждут. Я бы сказал — ждут не дождутся. Уже нервничать стали.
Сила Карибского кризиса была в неочевидности пространства. Когда США получили потенциальное «поле боя», которое было для них сильно больше опаснее, чем они думали, а нем — не очень. Да, дело кончилось бы ядерной войной в Европе, но само по себе «большое поле» («они нашли большое поле» — ненужное сражение, ставшее символом, причем для обеих сторон) было найдено советским руководством остроумно и с высочайшей долей неожиданности для США.
Но, ведь, и тогда были «очевидные» варианты: очередной «берлинский кризис» и обострение Турцией, где, собственно, и стояли американские ракеты. Нас ждали и там, и там. Особенно в Берлине. А Берлин тогда было никому не жаль. Да и всю Германию. Поправлюсь – обе Германии. Как и сейчас никому не жаль соседнюю юго-западную территорию.
Тогда неочевидный вариант действий был найден. И это дало возможность выйти их состояния «теплой» войны в «холодную» на следующие 8-10 лет (до «разрядки»), использованные для упорядочивания внутренней жизни страны после безумной хрущевской хаотизации. Ирония судьбы — Хрущев сделал шаг, через две итерации позволивший демонтировать и его, и его наследство.
Зачем же нам сейчас влезать в совершенно очевидный вариант?
Но есть нюанс. Даже полтора.
Американская стратегия (как и наша) тоже предусматривает попытку выигрыша времени для внутренней консолидации.
Наши стратегии, наверное, впервые стали симметричными. И тут вопрос, кто окажется более конкурентным в консолидации власти (многоклановость против многобашенности), кто сможет совместить разные контуры управления страной (федералы/штаты/корпорации против Кремль/госкорпорации/регионы) в политике и экономике, кто раньше сможет предложить консолидирующую идеологию (тем более, что стало ясно, что это точно будет не Китай, оказавшийся «про деньги» в гораздо большей степени, нежели даже США), тот и сможет, если не лидировать в новом постглобальном мире, то определять вектор его развития.
Американцы понимают и свои слабости, и наши, и китайские сильные точки. Наши слабости они тоже понимают, но, кажется, не вполне — слишком сильные стереотипы, но не 1990х, а «сытых нулевых». Они правда думают, что мы не изменились, а, если и изменились, то в худшую сторону. Правда, тут появились некие здравые мысли у них о том, что самое лучшее сейчас для США применить против России принципы классического, если хотите изначального «сдерживания» (containment). Вот это меня напрягает. Если нами занялись умные люди, а не вот это все, что было раньше, тогда ситуация действительно обостряется.
Наши точки силы для них более опасны, чем китайские. Во всяком случае, в тактической перспективе. Именно поэтому мы — не главная цель американской политики, но первая. И они в отношении нас реализуют принцип количественного превосходства. Они растаскивают наш, объективно меньший потенциал — и оборонный, и организационный, и человеческий, и инвестиционный — по разным площадкам и театрам потенциальных военных действий. Чтобы у нас не было возможности сконцентрироваться. И рано или поздно нам придется отвлечься от бесконечного рисования «красных линий» (вернее, от рассказов о том, как «мы вот, щаз их, прям, нарисуем») и решиться на действие. Потому, что ресурсы наши не просто не бесконечны, а откровенно конечны. И этот конец уже не далек. А, как рассказывал один политический деятель, крыса, загнанная в угол, бросается на загонщиков. Это американцы, поверьте, тоже читали и, если, к примеру, Блинкин ничего не понял, то многие (и тот же Бернс, лично и глубоко, судя по мемуарам, ненавидящий российского Президента) поняли и выводы сделали.
Отсюда и нагнетание руками откровенных безумцев и неадекватов ситуации в бывшей УССР. Им нужно, чтобы мы бросились именно туда. И я допускаю, что у нас в какой-то момент просто не будет выхода. Если мы не придумаем маневр.
Главное в этом сюжете, впрочем, то, что когда идет борьба между слабеющими силами (а сейчас эта борьба именно слабостей, а не сил и даже Китай пока не имеет возможности выйти из обороны – ему года 2 нужно, думаю, при условии, если не будет внутренней политической «замятни», а она более, чем возможно), игрок, понимающий, что слабеет быстрее остальных, просто ударит первым, вне зависимости от рационально посчитанного эффекта удара. Просто потому, что у него нет другого выхода. И это нам надо учитывать. Нет, я не имею в виду, что нам нужно слабеть быстрее США. Просто понимать, что время играет не на них в стратегическом плане.
У нас проблемы с тактическим временем, — у них со стратегическим. А время — это главная валюта сегодняшнего пред-постглобального мира. И здесь не всегда пятаки обменивают на серебренный доллар. Только на бумажный, стоимость которого меньше стоимости бумаги, на которой он напечатан.
А половинка «нюанса» очень проста. Главный вызов современного мира, времени, этапа, когда завершается «предхаос», ошибочно считающийся «застоем», — вызов интеллектуальный. Вызов остроты мышления, если хотите, научно-политической гибридности и способности пройти по грани «нормальности» в аналитике и исследовательской деятельности. Как в свое время прошли по грани Э.Тоффлер, Зб.Бжезинский в политике, А.Моль и А.Турен в культурологии, оказавшейся для 1980х сферой наиболее значимого противоборства. Мейнстримный Г.Киссинджер был способен только «на ничью» с Советским Союзом. Мейнстрим либерального капитализма победить СССР, даже брежневский не мог. А «ходившие по грани», — победили.
А у нас даже в сфере пропаганды сейчас колоссальный интеллектуальный провал. Почитал я тут недавно творения турбопатриотов по итогам явно «не зашедшего» Послания…. Грусть полная. Вымученные, неискренние тексты, забытые через полдня. Сделанные халтурно настолько, что это проступает через правильные строчки. А главное, — их, эти тексты, не продолжишь, у них нет развития. Их невозможно обсуждать. Хотя вообще-то обсуждать в Послании есть что и очень даже. Они содержательно пусты. И сравните их с талантливой, яркой мерзостью Кашина в FT. Почувствуйте, коллеги, разницу. Вот, где мы проигрываем очень и очень сильно. Вот, где они, просто поверьте, попытаются дать нам бой на нашей территории.
А мы – в однобортном.