Когда-то очень давно, в середине еще сытых семидесятых, мой дед, отставной полковник НКГБ, сильно погоревший сперва на «ленинградском деле», а потом на знакомстве с Абакумовым, Михаил Нилович Евстафьев подарил мне сборник рассказов Леонида Соболева «Морская душа». Нет, моряком я стать не захотел. Но это была одна из тех книг (наряду с «Останется с тобою навсегда» Ильи Вергасова, «Сода-Солнце» Михаила Анчарова, «Сибирью» Георгия Маркова и «Живыми и мертвыми» Симонова – правда, странный набор?) которые, наверное, меня и «сделали», как человека.Первой частью шли в сборнике послереволюционные рассказы, второй – военные.
Сильно он писал.
Так, вот, в первой части, где про революционный Балтийский флот, был рассказ «Моря и океаны». Поразительный. Очень сильный рассказ, вне зависимости от того, как мы относимся к тому времени и к тем людям. Так, вот, там рефреном прошла фраза: «Ты не забыл? Ты помнишь?».
Я, вот, думаю, а что мы, люди сегодняшние, должны помнить? Наверное, главное, что мы должны помнить, — себя вчерашних. Помнить для того, чтобы понимать разницу и в себе, и в окружающих нас личностях, считающих себя «властителями тел и дум».
А мы, правда, помним нас и «их» вчерашних?
Мы, надеюсь, помним, как исполнительница танца «калинка-малинка», брякнув что-то излишне патриотическое, дрожащими руками набирала телефон рукопожатного «блогира» (из той компании, где «сдохни, вата», — это как поздороваться). Объясняла «блогиру», что он ее неправильно понял, а тот снисходительно покачивал головой.
Мы, надеюсь, помним, как «патриотические журналисты-колумнисты», отдохнув от души на тусовке на одной радиостанции, братались с либеральными сородичами из числа тех, которые «про анчоусов». И нетрезвыми козлетонами кричали, «мы вместе»? Мы не забыли? А, ведь, они, и правда, «вместе». И мы все больше, надеюсь, понимаем, насколько они «вместе».
Мы, хочется верить, помним, как очередь патриотических колумнистов выстраивалась на прием в честь очередного дня незалежности США, чтобы покушать у посла Тефта канапушек? И горделиво выкладывали в Фейсбук селфи с дворика американского посольства? Мы помним?
Теперь так уже нельзя. Как говорится, другая историческая эпоха. Боязно.
Это хорошо, что нашей элитке боязно.
Нет, конечно, они все то же самое продолжают делать. И тусить вместе, и канапушки хялявные есть. Это же все одна компашка родом если не из детства (хотя кое-кто именно «из детства»), то, как минимум, «из девяностых». Эта «туса» — самое похабное наследие «девяностых», гораздо более мрачное и безнадежное, нежели «Ельцин-центр». Который — пусть будет. Как напоминание. Как дом Пугачева, который не снесли, не спалили, а обнесли высоким забором. Чтобы не забывали о своих грехах и своем безумии. Не ельцинском. Своем. Нашем. Общем.
Но как же они нас ненавидят…
И они правы. Им нас есть за что ненавидеть. Мы не даем элитке быть самой собой. И не даем возможность демонстрировать, как у них из ушей лезет черная икра. А им очень хочется. Они так привыкли.
Ненависть эта периодически пробивается у наиболее глупых и мы читаем феерию в соцсетях. А наиболее умные — скрежещут зубами и навешивают на себя георгиевскую ленточку. Про себя думая: «еще чуть-чуть, и на приличной «тачке» по Москве погазовать будет нельзя». И верно думают кстати: скоро будет нельзя и погазовать. Дайте только срок.
А ведь ненависть элитки к обществу – это хорошо. Это уже большой шаг вперед. Ведь еще совсем недавно эта сиятельная публика нас, общество, не видела просто-таки в упор. Максимум – презирала. От презрения к ненависти — не один шаг. Два, почти три. И их сделала не элитка. Их сделали мы, общество.
Этот путь мы, как страна и как общество, проделали за последние два, два с половиной года.
Много это или мало? Кажется мало. Это и вправду немного. Если только не понимать, что в иных странах общественное мнение приводило в чувство свою элитку десятками, если не сотнями лет. А кое-где, например в Италии, Китае, привести в чувство так и не получилось. Да и в Японии сильно все непросто, несмотря на американскую оккупацию
И в тех же США у общества не получилось «привести» элиту в соответствие. Пришлось формировать бесчисленное множество дублирующих и блокирующих институтов, вводить писанные и неписанные ограничение. То есть и в США способность элиты (а в Америке помимо элитки есть ведь еще и элита; мало, и становится все меньше, но есть) регулируется не моральными обязательствами, а административными и политическими инструментами. Не говоря уже о системе «перекрестного стукачества».
«Разделение властей» — это ведь не только против диктатуры и не только против влияния доминирующего общественного интереса, размывающего всевластие олигархии. Это ведь в том числе, и защита элиты от самой себя и общества от безумия элиты.
Но американцы шли к этому лет 100. От Джеймса Мэдисона если не до Герберта Гувера, при котором молоко выливали на обочины дорог, потому что «не выгодно», но уж, как минимум, до Уоррена Гардинга — был такой деятель в числе американских президентов, очень, кстати, знаковый, хотя и правил мало. Но запомнился густо. И продержалась система весьма недолго – до Обамы. Административные рычаги «выгорают» быстро.
В конце все равно получился «Обама». Именно так — «коллективный Обама».
А мы, глядишь, за две «пятилетки», если без форс-мажоров, управимся.
А если с форс-мажорами, то и за одну.
2 января 2017 г.
