Дмитрий Галковский — Скорее всего, победит большой путь.

Существуют два пути русского национализма — большой и малый. Малый национализм — национализм великороссов, а большой — национализм русских, считающий и великороссов, и украинцев, и белорусов единым народом с общей историей и культурой.

С исторической точки зрения, малый национализм бесперспективен. Он не отвечает природным качествам великороссов, а малороссам/украинцам и белорусам отводит роль андеграундных полународов на задворках Европы.

Поэтому, несмотря на все ошибки местных элит и на неимоверные усилия добрых соседей, скорее всего, победит большой путь.

Собственно, он уже победил, так как самостийность Украины совершенно наглядно, в мельчайших и одновременно красноречивейших подробностях показала, что никакой отдельной от русских политики и культуры в Киеве нет. Есть косплей и под косплей придуманные речевки. А дальше — стоп-машина. Политическая культура — ноль, экономика — ноль, литература и искусство — ноль, наука — ноль. Даже элементарная бытовая культура и элементарная же порядочность (взял в долг — верни) — тоже ноль.

То, что все изложенное — правда, можно увидеть, сравнив русско-украинские блоги. У русских — всяко разно, а в украинских — мать-перемать и военная пропаганда за деньги. Больше ничего нет. Все, что хоть на миллиметр отличается от трафарета мазепианства, тут же искореняется и выталкивается — или в Россию, или под землю.

Может показаться, что картина устрашающая, а ребята крепкие. Мол, уголовники. Так живем и на таком стоим. Можно сказать, радуемся. А ты, очки, пошел отсюда, пока не накостыляли.

Но, во-первых, отсутствие образованного класса есть одновременно отсутствие государственной самостоятельности, о чем и идет речь. А есть еще и во-вторых: в таком случае история будет беседовать проще.

Могу показать — как.

Что означают все «колорады», «шевченки», «ватники», «москали», «кацапы»? Да ничего. А поскольку ничего, на соответствующем уровне будет и шах, и мат. Когда Олега Ляшко в ватнике и треухе парубки в вышиванках поволокут вешать на гиляку, а тот с табличкой «москаль» будет биться как в тесной печурке Лазо:

— Пуститии, помогитии!

А приехавшие из-под Вологды косплейщики будут плевать под ноги:

— Вот же ж кацапье поганое, допрыгався!

А что тут можно возразить? Да ничто. Ничего же нет. Косплей. А как сказал пан Геринг: «Кто тут орк, а кто эльф, решаю я».

Другое дело, что потребуется время и бедные украинцы набьют себе шишек о косяки и углы исторического этногенеза. Да и великороссам достанется, ибо граница ареалов размыта.

Так что цирка — лет на десять, а то и с гаком. Но исход будет один.

А что будет с русскими лет через 50-100? Да и в мире?

Очевидно, что английский окончательно станет мировым языком. Даже в Европе итальянцы, французы и немцы будут друг с другом общаться в первую голову по-английски. Английский окажется обязательным во всех школах в качестве второго языка. Будет невозможно представить образованного человека, не владеющего английским. Именно владеющего, то есть бегло и без ошибок говорящего и пишущего.

Но местные языки английский вытеснит в незначительной степени — разве что в случае некоторых примитивных культур Африки и Океании.

Более того, он сам примитивизируется, в предельных случаях дойдя до уровня пиктограмм. Английский вообще в смысле литературном язык так себе. Французский, например, гораздо мощнее. Если бы сохранилась в классическом виде французская колониальная империя, там бы уже сейчас вся художественная литература была франкофонной. А англичане — сомневаюсь, что смогли бы переломить даже суахили.

Я к чему веду. Вот сейчас на Украине, а все больше и в Белоруссии, кривляются с местными мовами. Идея такая: местный народ шкондыбает на восточнославянском воляпюке, которого, естественно, не знают даже ближайшие соседи: русские, поляки, литовцы и т.д. А в качестве общения с соседями, с Европой в целом и с миром используют английский, который знают на уровне второго государственного.

Возможно ли такое?

Ну, с первым пунктом ясно, что «сего нэ будэ». Украинский на Украине развивается самыми бурными темпами, шкворчит и булькает, только… Только используют его как раз в английским варианте. Он язык протокольный и конторский. В быту говорят или на русском, или — в случае Галиции — на галицийском наречии. То есть украинцы хотят сами с собой говорить на русском, а с поляками, литовцами, да и русскими (что, согласитесь, вообще круто) — по-украински. Но украинский никто из соседей учить не будет — разве что группа толмачей из местных МИДов — для протокола.

Что же получается?

Во-первых, русский язык на Украине основной, но его вообще не учат. Скоро он превратится в иврит в СССР, который изучали в полуподпольных кружках. Значит, уровень грамотности станет совсем ужасающим. Уже сейчас многие украинцы пишут по-русски с огромным числом самых фантастических ошибок — как первоклашки.

Во-вторых, украинский — канцелярский полуязык для государственного делопроизводства и торжественных речей.

В-третьих, английский. Но как его учить? Русско-английские учебники не годятся, украино-английские — плохие: чтобы выучить английский, надо будет постоянно спотыкаться об украинский. С директивными правилами и плывущим тезаурусом. А главное — нужно время. Ведь он уже, получается, — третий язык, а владеть тремя языками для 99% населения затруднительно.

Значит, английский — до свиданья.

Дальше-больше. Возьмем Польшу. В Польше сейчас именно такое положение, к которому стремятся в Киеве и Минске. Есть польский язык, который не знают даже ближайшие соседи, и есть повсеместный английский, при помощи которого общаются с остальными европейцами и дальше.

Вроде бы все ок.

Однако…

Однако общаться содержательно полякам, в общем-то, не с кем. Бывшая ПНР в условиях свободного экономического плавания быстро деградировала до уровня Болгарии. Раньше был какой-никакой польский кинематограф, усиленно распиаренный за Западе за политическую оппозиционность и имеющий огромный рынок сбыта в СССР. Была польская литература (один Станислав Лем чего стоит). Была польская мода — бытовая культура, так востребованная в огромном СССР: Польша была страной-транзитом европейской культуры. Наконец, была польская католическая церковь — важный феномен религиозной истории Европы конца ХХ века.

А что сейчас? Ничего. Ноль. Поляки не интересны. На своем английском они выполняют простейшие команды: «На апельсиновое дерево залез — с апельсинового дерева слез»; «Разводной ключ взял — крепежный болт от крышки унитаза отвернул». А то и совсем просто: «На пле-Чо, ать-два, круу-Гом».

Даже когда поляки всем правительством грохнулись в Катыни, трагедия вызвала показной не интерес даже ближайших соседей — немцев и скандинавов.

В то же время у поляков открылся канал на Востоке Европы. Теперь они на равных конкурируют с русским культурным влиянием в Белоруссии и на Украине, а в ближайшей перспективе могут даже доминировать. В указанных странах польский язык все больше учится на бытовом уровне, у значительной части населения есть опыт постоянных поездок, а то и длительного проживания в Польше. Там батрачат (в то время как сами поляки за совсем другие деньги батрачат в Западной Европе). Само директивное развитие украинского и белорусского, то есть русско-польских суржиков, идет за счет вытеснения русских слов полонизмами.

Поляки постепенно начинают в Белоруссию/Украину культурную и экономическую экспансию. Украинцы сейчас еще кривляются, но лет через пять будут мыть машины польских туристов за пачку сигарет: голод — не тетка.

Но на каком языке польские господа будут общаться с охвостьем Окрестья? На английском? Его ни украинцы, ни белорусы в своей массе понимать не будут. На местных языках? Языки, еще раз подчеркиваю, директивные (то есть искусственно-договорные и меняющиеся по приказу министерства), их учить муторно. На польский похожи, но — «курка, яйко», на таком уровне много не пообщаешься.

Остается русский. Русский поляки знают в достаточной степени, он им близок и интересен. Государство из-за русофобии переключилось на изучение английского, но язык полякам чужой, как я уже говорил выше, беседовать на нем на Западе Европы не о чем, а на Востоке Европы — не с кем.

Сама жизнь будет диктовать все большую популярность русского, не говоря уж о том, что при всех кувырках и кульбитах экономически Польша в ЕС совсем не нужна, а в РФ — нужна очень. Полякам талдычили: уничтожьте огромную тяжелую промышленность, мы будем у вас яблоки покупать. Они, как дураки, уничтожили (хотя почему «как»?), а с яблоками им сказали, что не надо, у нас свои есть. Яблоки стали продавать в РФ… и попали под санкции. Что дальше? В рамках пяти лет дальше можно во все стороны. В рамках 20 лет уже очень затруднительно. А 50 лет — целая жизнь, и против жизни не попрешь. Будешь делать то, что предписано природой: в 20 лет вести себя как 20-летний, в 50 — как 50-летний. Природой предписано, что экономически и культурно Польша — ближайший партнер России. Таков единственный путь процветания польского народа.

А что он за народ, кстати? Да… русские, подвергшиеся окатоличиванию (ранее были православными, что скрывается как страшная тайна, но в эпоху гиперинформации все страшные тайны становятся страшными тайнами Полишинеля), и вестернизации. Их язык — типично славянско-кириллический — перевели на латинскую графику. А русским свернули мозги и отвели глаза на юг, внушив, что их ближайшие родственники — южные славяне, болгары и сербы. С которыми и общей этнической границы-то нет.

Далее поляков и русских все время стравливали. Такова была альфа и омега восточно-европейской политики и Франции, и Англии, и Германии. Потому что понимали: как только поляки и русские поймут, что они один народ, Европе жить недолго.

Но, как ни парадоксально, барьер ненависти между поляками и русскими поддерживать все труднее. Мощнейшим препятствием была религия (хотя вовсе не фатальным: о массовых русско-польских браках в XIX веке вспоминать очень не любят). Однако сейчас происходит массовая секуляризация народного сознания, отношение к вере становится достаточно индифферентным. Если в Польше процесс сильно запаздывает по сравнению с Германией, Голландией или Чехией, то как раз потому, что кое-кто сильно боится и стоит на ушах, так как понимает отдаленные последствия процесса. В значительной степени той же причиной объясняется государственная поддержка православия в РФ.

Препятствием был тоталитарный режим в СССР, сейчас его давно нет, а позиции польских коммунистов гораздо прочнее позиции КПРФ, давно превратившейся в демоверсию политической партии.

А главное — рухнул культурный и экономический барьер на польском востоке. «Процесс пошел».

Если сближение с поляками поставить на государственный уровень, то Польша как культурная автономия продержалась бы лет 20. Достаточно было бы трех пунктов:

1. Массовое изучения польского в школах;

2. Массовый культурный обмен школьниками и студентами;

3. Выпуск (сейчас скажу страшное, чего двести лет боятся неимоверно) польской литературы на кириллице.

На кириллице польский учится за месяц, ибо, повторяю: он и есть русский. Поляки, белорусы, украинцы и великороссы — единый русский народ.

Поляки — глупцы. Они разрушают барьер между белорусами и украинцами, чтобы сохранить и даже увеличить барьер с великороссами. Но барьер между Украиной и Россией — линия Мажино в Донбассе — полкилометра укреплений для телевизора. Получается как линия Сталина перед 1941 годом — продвинулись на Запад, но демонтировали и потеряли старые стратегические укрепрайоны для обороны.

Теперь поляков ассимилирует сама жизнь.

К ситуации надо быть готовыми и ее использовать. Таков и есть великий путь русского национализма на сто лет вперед. По нему стратегически шли в Российской империи. Россия стала великой державой после аннексии Польши и интеграции огромного (сравнительно с русскими) культурного слоя поляков в общеимперскую культуру. Количество образованных людей и вообще горожан в России после Екатерины и Александра увеличилось вдвое.

Именно под эгидой русских Польша стала в XIX веке важным промышленным районом Европы, а польская культура ХIХ столетия прежде всего развивалась под влиянием России. Да и сам современный польский язык.

Ну и еще важный момент. Первую скрипку в стравливании поляков и русских играли евреи. С евреями в Польше разобрались: тихо-мирно. Там осталась небольшая диаспора, полностью полонизированная. В России процесс не закончен, но продых уже большой. Судя по всему, в ближайшие десятилетия в РФ с евреями тоже будет «до свиданья». Национализм крепчает, а в культурном отношении евреи в России не воспроизводятся. На матерной ругани и одном курсе вуза далеко не уедешь. То есть уедешь и именно далеко.

В английских пособиях для туристов в России (а англичане этнические особенности понимают как никто) при конфликтах с аборигенами советуют напирать на культуру. «Вы удивитесь, но с русскими обычно срабатывает». Надо сделать замечание, что человек ведет себя некультурно и так себя вести нехорошо.

Например, пьяная харя докапывается, а ей:

— Что же вы, Николай, зубы не чистите, ай-яй-яй.

И Колян испуганно зажмет рот ладошкой.

Дедушки и бабушки тем лебедевых все понимали и вовсю использовали. Поэтому жили — не тужили, а Лебедев, кажется, от побоев уже и в больнице лежал. А скоро, глядишь, и на ПМЖ в Черногорию. Вместе с Антоном Носиком и вслед за Маратом Гельманом.

Такое произойдет быстро — в течение 10-15 лет. А великий путь — перспектива более отдаленная. Он станет актуальным лет через 50-100. Но процесс неизбежен, ибо природу (и экономику) не обманешь. Украинский кризис — начало кризиса Восточной Европы (провозвестником которого был распад Югославии). Результатом кризиса будет сближение, а частично и слияние с Россией. СЭВ был нарезан правильно, а современный ЕС -неправильно. Системную ошибку ни что не спасет. Даже в фантастически благоприятном случае ГДР интеграция пошла с проблемами. А с остальным не получится никогда. До стадии комедии положений. Возглавлять комедийную труппу будет Чехия. Чехи интегрироваться смогут, но только в виде создающих проблемы фрондеров и оппозиционеров.

цинк