Дмитрий Галковский — о т.н. «русских народных сказках»
«Проблема сказок Афанасьева не в том, что они частью похабны, а частью крамольны. Проблема в том, что они бездарны».
… решил более основательно рассказать о т.н. «русских народных сказках». Я эту тему затрагивал неоднократно, но люди до сих пор путаются в сосновом треугольнике.
Начнём с того, что никаких народных сказок нет. Есть индивидуальные творчество и мифология. Если нет авторов и нет мифов – нет сказок. Поэтому слагаемых народом русских сказок не могло быть по определению.
См. пост КТО НЕ ЗНАЕТ ГИТЛЕЧКУ, ГИТЛЮ ЗНАЮТ ВСЕ! : Самые «древние и архитепичные» «русские сказки» это тексты из литературных журналов 18 века. Которые написаны на полурусском языке тоже ещё полурусскими, и читались дворянами своим детям. Которые и стали, когда выросли, первыми русскими людьми. Потом русских как куличики наделали из остальной песочницы, то же произошло и в других странах. Иногда пораньше, иногда попозже. «Народные сказки» — одна из пластмассовых форм для куличиков. А сами формы берутся из ПЕЧАТНЫХ изданий. Потому что это унифицированные ФОРМЫ. (Пардон за самоцитату.)
Но даже пласт 18 века в России был зафиксирован в общенациональные формы опосредованно, через деятельность ряда культуртрегеров второй половины 19 века, причём крайне коряво.
Корявость объяснялась двумя обстоятельствами. Во-первых, для русской культуры вообще, и для русской литературы в частности, характерен прагматизм американского типа. Не случайно русская система Станиславского получила максимальное распространение в США. (В систематизированном доктринальном виде Станиславский и изложил свой метод по просьбе американцев.) В конечном счёте отсюда вытекает русская нелюбовь к детской литературе и адаптивным текстам.
Во-вторых, европейские сказки 19 века были сделаны масонами, а в русском масонстве произошло несколько серьёзных сбоев и подмен. Потому что как субгегемон Россия вступила в фазу открытого противостояния с Англией (а в известный период и с Францией), но в отличие от США не создала национальную систему паролей.
В результате конструкция сказок оказалась весьма убогой. Делали тяп-ляп, без любви, с хулиганством и подковыркой.
Если вумный как утка читатель вдруг начинает крутить головой и спрашивать «откуда?», то насчёт русских сказок ему обычно указывают на Александра Афанасьева. который будто бы их собирал.
Это конечно ложь, но ложь типичная. Знаете, как «собирали» немецкие сказки братья Гримм? Они якобы нашли в Касселе почтенную торговку овощами Доротею Виманн и 60-летняя старушенция ровным голосом надиктовала братьям 76 сказок. Из них 40 совершенно неизвестных немецким филологам. А потом сразу умерла. К счастью младший Гримм (братьев было не два, как обычно думают, а три) успел старушку нарисовать и поместил портрет в вышедший сборник. Наряду с другими портретами, ставшими каноническими – Храбрым Портняжкой, Красной Шапочкой, Мальчиком-с-пальчик и т.д. Когда братьев спросили, почему же у них ботиночки ментовские в их немецких сказках столько пересказов французских сюжетов, братья ситуацию объяснили. Старушка была выбрана ими с умом. Оказывается её предки по отцовской линии были гугенотами и эмигрировали в Германию после отмены Нантского эдикта. Но по паспорту сама старушка была немецкой трудящейся, следовательно, и сказочки наши немецкие. Народные.
это мастер нам подмигивает или так случайно получилось?
Но достопочтенные братья действовали любя. Немецкие сказки были сделаны Людьми. С пониманием и мастерством. Они просто хорошие. А вот русские – нет. Их с большим трудом два поколения Билибиных и Васнецовых выправило на троечку с минусом. Потом в СССР — на троечку с плюсом.
Что касается вышеупомянутых Людей, то корни немецких «народных сказок» уходят в деятельность Гейдельбергского кружка, возглавлявшегося Иоахимом фон Арнимом и Клементом Брентано ди Тремезо.
К немецкому романтизму начало 19 века принято относятся как к давно устаревшей ерунде. «Нет, это не ерунда» (с) старина Мюллер.
подполья в Рейнской Германии
Например, именно Арним а вовсе не живший на три поколения позже Майринк, придумал голема. А заодно и добрую половину еврейской мифологии. При этом он был женат на сестре Брентано Беттине, известной деятельнице еврейской эмансипации. А его друг Клемент играл свою часть партитуры – был прилежным антисемитом. Так создавалась ставшая в 19 веке господствующей оппозиция «евреи-антисемиты», ещё одна «немецкая народная сказка».
Люди из Гейдельбергского кружка подарили миру и другого великого сказочника – Карла Маркса. Слабоумные крестьяне из колхозной глубинки имеют наглость считать Маркса местечковым евреем, вроде Зиновьева. Тогда как он был представителем трирского нобилитета и женился на баронессе Дженни фон Вестфален, внучке шотландских графов Агрейл. Братом Дженни был министр внутренних дел Пруссии, а внуком сестры — граф Людвиг Шверин фон Крозиг, в 1932-1945 году министр финансов Германии и последний премьер-министр Третьего рейха. Брак Маркса и фон Вестфален конечно был до некоторой степени мезальянсом, но они воспитывались вместе с пелёнок, семьи их родителей были близкими друзьями, а сам он любил говорить с отцом будущей жены об английской литературе. Разумеется на английском языке. Живейшее участие в судьбе Дженни Вестфален и Карла Маркса принимала член Гейдельбергского кружка Беттина фон Арним. Потому что это были люди её круга и её интересов.
Однако вернёмся к Афанасьеву. Сначала посмотрим, как автор русских народных сказок выглядел:
Я конечно ничего не хочу сказать, но часто полезно посмотреть человеку в глаза. По крайней мере для данного случая это несомненно. Читаете похабные «Заветные сказки», имейте в уме кто писал.
Биографические сведения о самом Афанасьеве крайне скудны. Прилежный немец Пропп любил искать корни афанасьевского безумия то на Гаваях, то в Египте трёхтысячелетней древности. А вот посмотреть кто таков сам сказочник ему не пришло в голову.
Другом Афанасьева, а затем мужем его сестры был Герман Аммон. Из рода эмигрировавших в Пруссию гугенотов. После отмены Нантского эдикта, если вы понимаете, о чём я. Его сын, то есть племянник Афанасьева стал юристом. Детектед темы статей, написанных им в «Юридическом Вестнике»: «Политическая жизнь Англии в эпоху реставрации Стюартов» и «Демократия перед судом английского конституционалиста».
Но это так, к слову. Хотя внешне Афанасьев скорее Аммон, характер у него был вполне русский. Ниже я поясню почему.
Окончив юридический факультет Московского университета, Афанасьев устроился по ведомству Министерства Иностранных дел и вскоре занял выгодную должность заведующего комиссией печатания государственных грамот и договоров. Как вы понимаете, такую должность без градуса занять было нельзя, но Афанасьев был масоном не только по должности, но и идейным.
На книжных развалах у Хитрова рынка Афанасьев накупил большое количество масонской макулатуры 18 века, которая и сформировала его мировоззрение. Он написал ряд библиографических статей по тогдашней периодике – сатирическим журналам екатерининской эпохи, творчеству Чулкова, Новикова и Кантемира. Тогда же он стал писать о русском фольклоре, беря все эти «островы Буяны», «царей Горохов», «домовых» и «ведунов» из чулковских выдумок. Впоследствии к ним были добавлены некоторые материалы масонского же «Русского Географического общества», но и они имели своими основанием большей частью Чулкова и Ко. В «Лексиконе» Чулкова находятся и истоки афанасьевской идеи мифологической интерпретации сказок, хотя Афанасьев конечно попытался подвести под это дело современный ему теоретический базис. Например, в виде соответствующих умствований английского Мюллера (я о нём упоминал, когда писал о создании дальневосточного «буддизма»).
Особого криминала в этом нет и не нужно думать, что Афанасьев действовал злонамеренно. В конечном счёте, он сознательно подражал тем же Гриммам. Но если, по его словам, Гриммы проявили большой такт, выбрав из имеющегося лингвистического материала (хаотического месива народных пересказов услышанных на рынке книг) наиболее полезные и культурные варианты, то сам Афанасьев такого такта не проявил.
Почему это произошло? Думаю, потому, что он был русским дураком. В конце 50-х он смекнул, что началась перестройка, и решил подобно десяткам других русских умников половить рыбку в мутной воде. Стать большим роялистом, чем сам король. Мол, раз есть высочайшее МНЕНИЕ, надо бежать впереди паровоза. И побежал. К этому добавился недостаток культуры и природная хамоватость.
Аутентичностью публикаций Афанасьева никто всерьёз не занимался. Например, целиком на веру была принята публикация рукописной «Адской газеты», будто бы распространяемой среди раскольников в начале 19 века. Во-первых, тут есть прямая перекличка с сатирической «Адской почтой» Эмина (первым русским журналом), во-вторых нет оригиналов списков и сторонних свидетельств.
Вскоре после «Адской газеты» Афанасьев публикует «Сказки». Отдельной книгой сказки были сначала опубликованы в Лондоне, а затем через несколько месяцев в Москве – по лондонскому изданию. Эта публикация вызвала справедливое негодование властей. Ведь такого рода литература БОЛЕЕ политизирована, чем любой политический манифест. Ею охватывается неизмеримо больший контингент людей, причём идеологической обработке подвергаются дети. А в сказках было богохульство. Представьте себе – других «народных» сказок в стране нет, это будут читать и пересказывать по всей России. А в стране масса полуграмотного и неграмотного населения. Оно недавно показало себя в холерных бунтах и стоит-переминается накануне отмены крепостного права. То ли землицу себе взять, то ли землицей городским рты забить. Тут не до андеграундного ёрничания.
За пропуск сомнительных сказочек был уволен московский цензор, но сам проект издания сборников продолжился. Через несколько месяцев (это 1860 год) Афанасьев едет в Лондон, где встречается с Герценом, однокашником по университету и университетской ложе. По пути в Англию Афанасьев путешествует по Европе. Хотя встреча с Герценом была тайной, думаю о ней в Петербурге хорошо знали. Полагаю также, что в Лондоне Афанасьеву повысили градус. Но это всех только радовало. В то время корреспондентами «Колокола» были чуть ли не великие князья.
Александр II иллюзий насчёт Герцена не строил, к тому же это был период резкого обострения русско-английского противостояния. Но он также не строил иллюзий относительно своих подданных и понимал что другой интеллигенции кроме низколобых губошлёпов с хорошо подвешенным языком у него нет. Национальная специфика, надо терпеть. Да и любая масштабная реформа вызывает в той или иной степени кризис управления. Тут такой период, что лишь бы не было гражданской войны. Войны нет и ладно. А при правильном управлении можно даже злонамеренные действия вражеских государств использовать в свою пользу. Если лавировать и менять галсы. Александр II лавировал и менял. Герцена использовали как щенка, затем польская инспирация родила мышь, и лондонский трибун получил по шапке. После этого он мог только плакать о поломатой жизни и вспоминать былое энд думы.
В Лондоне Афанасьеву дали денег и порекомендовали агента «Земли и воли» Касаткина в качестве главного редактора журнала, который наш сказочник издавал в Москве, но потом забросил. Касаткина Афанасьев знал и ранее, у него была огромная масонская библиотека, впоследствии выкупленная в Женеве у его вдовы.
Тут Афанасьев переборщил и направил в Лондон украденные им секретные документы из Архива Комиссии печатания государственных грамот и договоров. Документы частью пошли в английскую разведку, а частью были опубликованы в герценовской типографии с целью компрометации внешней политики России. Напомню, что Афанасьев был заведующим этой комиссией.
Чудовищный царизм обрушил на сказочника жуткие репрессии. В 1862 году он был уволен со службы. После этого слабоумные губошлёпы сто лет плясали, что сказочника уволили зря и непонятно за что. А почему не понятно? Всё очень понятно.
В Европе за такое не просто бы уволили, а замуровали навечно в каменный мешок. Чиновника спасла общая мягкость русских нравов плюс масонская протекция. Ну и неизбежная неразбериха, возникающая в период социальной «перестройки».
Подельник Афанасьева шпион Касаткин чесанул от тюрьмы в европы, вскоре осел в Швейцарии на должности руководителя местной «английской типографии».
И вот тут Афанасьев понял: «А чего это я?» Денег у него не было, а казённое место давало очень неплохой заработок. Без места у него буквально «погас свет». Нечем стало топить печку. Из-за того, что снизу тянуло могильным холодом, он устлал пол нераспроданным тиражом своего журнала. За год журнальный ковёр превратился в труху.
Зачем же было рыть корни дуба, жёлудями которого он питался. К чему это ёрничание и похабство? Решил «поучаствовать» в политической борьбе между двумя Романовыми и между Россией и Англией. Так Константин Николаевич был великим князем, а Герцен имел прямой выход на Ротшильда. Афанасьев-то куда разбежался? Одно дело шутить в студенческой молодости, живя в общаге, и другое – будучи чиновником на госслужбе.
Это Розанов подметил на века – В миллионере Герцене русские радикалы взяли слишком высокий тон, а сами состояли большей частью из нищих студентиков и Башмачкиных.
А главное, тебе зачем был градус даден, урод? Выход русских сказок подготавливали 20 лет, он был задуман ещё при Николае. Над проектом работал Надеждин, Киреевский, Даль, Якушкин. В 1851 году в письме к Краевскому Афанасьев распинался:
«Издание будет ученое, по образцу издания бр. Гриммов. Текст сказки будет сопровождаться филологическими и мифологическими примечаниями, что еще больше даст цены этому материалу; кроме того тождественные сказки будут сличены с немецкими сказками по изданию Гриммов, и аналогичные места разных сказок указаны. Войдет сюда также сличение сказок с народными песнями. Изданию я предписал бы небольшое предисловие о значении сказок и методе их ученого издания».
Краевский согласился на публикацию в своём журнале, но Афанасьев тогда переключился на историю литературы. После начала перестройки ему передало свои наработки Русское Географическое Общество, другие организации. От Афанасьева требовалось взять сырой материал (народные пересказы, отсебятину и придумки записывающих), убрать оттуда грубые заимствования, похабщину и уголовщину, затем написать свои сказки на основе общеевропейской традиции и замаскировать авторство «научным аппаратом» и ссылками на фиктивные архивы.
А Афанасьев мало, что сам писал плохо, он ещё выбрал из предоставленных ему ошмётков дурнопахнущие куски, ещё их приукрасил и тиснул тяп-ляп под эгидой общенационального проекта. Потому как трали-вали, перестройка, прыг-скок, может скоро республика будет, а в Лондоне деньги платят.
А тут в Петербурге начались ПОЖАРЫ, пошёл террор, за воровство документов попёрли с работы, подельник ударился в бега. И наконец вспыхнуло польское восстание, полностью демаскировавшее герценовскую компанию. Герцену русские просто вернули его книги, как норвежцы — Гамсуну.
Вот тут Афанасьев попытался исправить положение. Устроился с большим трудом на работу, написал нелепый, но социально безобидный талмуд «о поэтических воззрениях славян», подготовил детское издание сказок, приостановил издание швейцарской похабщины. Но дело было сделано.
Как только Афанасьев умер (в 1871 году от скоротечной чахотки), первый некролог написал лондонский сказачниковед Ролстон. Это при тогдашних коммуникациях. Тут же в Швейцарии вышли два издания похабных сказок, подготовленных Афанасьевым в начала 60-х. Издали с семинарским юморком. В выходных данных «Русских заветных сказок» написали: «Издано типографским художеством монашествующей братии». Место издания – «Валаам». Дата: «год мракобесия».
Так русофобские злыдни на сто пятьдесят лет вперёд получили в свои руки аргУмент. А что русские? У них сказки. Читали? Составил Афанасьев, тот самый. Не подкопаешься. «Русский Гримм»
Реально-то такие «сказки» можно послушать хоть в Германии, хоть в Англии. Пойти к трудящимся с поллитровкой, нОлить и будет «сказка»:
— Епт, ну чо, блядь, сказку те? Ща (ульк!) Ну как. Помню после дембеля вернулся. Тыры-пыры… соседка… я ей хуй к жопе прикладываю на кухне. А что она будет делать? хуй горячий как утюг. Стала раздеваться. Бля. Ну засандалил ей. Она смеётся: Грит, знаешь что сказала жена профессора на хую у слесаря? – Ум хорошо, а хуй лучше. Ы-ы-ы.
А вы Рахманинов, Рахманинов. ХУЯНИНОВ. Ничего у русских нет и государства им никакого не нужно. Только балет и керамика. Вот такие поэтические воззрения славян на природу.
Так что распутинские «русские народные сказки» дорогого стоят. Растиражировали их по всему миру на всех европейских языках. Полоумные Проппы намертво записали в учёные списки и таблицы. Теперь, русские свинтусы, не отвертитесь. ФАКТ. Хамы, да и пишете погано. ХУЁВО.
Проблема сказок Афанасьева не в том, что они частью похабны, а частью крамольны. Проблема в том, что они бездарны. Может быть бездарны сами русские? Нет, как раз в области изящной словесности они дали миру Образцы. Можно было бы и сказки написать замечательные. По крайней мере, неплохие. Афанасьеву достаточно было издать не пять книг, а одну, выбросив откровенно неинтересные и откровенно вульгарные тексты – уже легче.
Но и не в этом дело. Дело в том, что это возведено в перл создания и заботливо издаётся 150 лет. Читайте. Читай харя, чо рыло-то воротишь. На женевском издании сказок был помещён эпиграф: «Пусть будет стыдно тому, кто подумает об этом плохо».
Почему-то на английском языке. И понятно почему. Это слова короля Эдуарда III, сказанные им в момент основания главного английского ордена – ордена резинки от трусов.