Владимир Шинкарёв
Шинкарёв
Владимир Николаевич
Род. в Ленинграде в 1954 г.
Художник, писатель, идеолог митьковского движения.
НА СМЕРТЬ КРЮКОВА КАНАЛА
В конце 70-х годов мне случилось написать цикл басен, сильно выстраданных. Самая странная: «Памяти Гнея Пизона». Там вся мораль исчерпана предуведомлением: «Тацит в «Анналах» описывает нескончаемые споры по поводу мелкого вопроса: отводить ли русло Тибра от пастбища? Наконец возобладало мнение некоего Гнея Пизона (более в «Анналах» не упоминается), который предложил «оставить все так, как оно есть». Далее в басне воспевается идея неизменности и недеяния, оставления как есть, и заканчивается: «Брось на помойку, Тиберий, Сивиллины книги. Ражий потомок, наверх баррикады не лезь. Отрок! Услышав глупцов вдохновенные крики, уши прикрой и обдумай Пизонову весть».
Сейчас меня озадачивает: как это я уже тогда догадался? Как мой теперешний консерватизм отбросил длинную тень в молодость, в эпоху, когда все казалось заведомо, беспросветно неизменным? Это сейчас я брожу по городу в поисках хоть маленького участка, где все осталось неизменным, незагаженным глупой и бесстильной современностью, и эти кусочки сокращаются – до нескольких домов, затем до дома, до подворотни. Но один дом без реклам и всех современных примочек погоды не сделает, ведь Петербург «если красив, то именно в целом, или, вернее, огромными кусками, ensemble, широкими панорамами», – писал Александр Бенуа.
Конечно, лозунг «оставьте как есть» легко довести до абсурда, получится, что ничего делать не надо. Если всякое изменение к худшему, само существование Петербурга подозрительно. Жители Ниеншанца в XVII веке тоже хотели, чтобы остались как есть леса и болота дельты Невы, и тут вдруг такой хаос – ведь как создавались красивые ансамбли Петербурга? «Сплошь и рядом, – пишет И. Грабарь, – какое-нибудь здание начинал один архитектор, продолжал другой, заканчивал третий, а под конец снова переделывал четвертый». «К этому надо добавить, – комментирует Грабаря В. Паперный, – что пятый архитектор сносил то, что создали первые четверо, и начинал все сначала».
Тем не менее мое поколение считает, что Петербург в целом удался. Стоило бы его оставить как есть. (Возможно, каждое поколение одобряет то, что застало в молодости, и наши дети будут с ностальгией рассказывать нашим правнукам про милый старомодный Петербург: полуразрушенные дома с нелепыми вкраплениями элитных магазинов, полчища дышащих ядом машин, гирлянды реклам с полуголыми бабами…)
Вот я, собственно, и рассказал, что думаю по поводу строительства рядом с Мариинским театром еще одного. В старом уже маловато места, а спрос нужно удовлетворять. (Один художник заметил: а если на «Джоконду» давка, то в соседнем зале надо еще одну «Джоконду» повесить). Правда, «ALLA SCALA» в Милане – тоже известный театр, и размером на порядок меньше, чем Мариинский. Но все-таки, после жесточайших споров, новое его здание в Милане построили не по соседству, а далеко за чертой исторического центра города, в промышленной зоне.
А у нас построят тут же, на другом берегу Крюкова канала. Снесут здание ДК имени Первой пятилетки (само название – памятник!), Литовский рынок (архитектор Кваренги, между прочим!), да весь квартал хороший. Но, может быть, новое здание за такие громадные деньги органично впишется в ансамбль Крюкова канала? Столько блестящих архитекторов, выставка проектов. Даже я сходил: похоже на автобусные остановки, аэропорты, золоченые или прозрачные мешки…
Да какая разница, что они там построят? Я не верю в существование сейчас какого-либо стиля, чего-нибудь, обладающего душой. Уж не говорю о настоящем, большом стиле – такового в европейской цивилизации давно нет, но даже такие мелкие, как конструктивизм, ар деко или сталинский ампир, – и те недоступны современным мастерам. Нет приемлемого проекта. Кроме, разумеется, «оставить все так, как оно есть».
В. Шинкарёв
Елена Рипинская обязала меня поучаствовать в марафоне с описанием книг — потрясающих, ставших заметным событием жизни, просто очень хороших. Твердо могу сказать, что книгой, оказавшейся наиболее приятным сюрпризом последнего времени, для меня является книга маркиза де Сада «Жюстина, или (что-то там еще)». Прочел я из этой книги- еще в начале 90-х годов — очень мало, но когда на днях, производя уборку мастерской, я засовывал эту книгу в камин, из нее выпала, зарывшись в пепел, пачка долларов. Все старые, очевидно, запрятанные в книгу тогда, в начале 90-х. Более 1000 долларов, по тем временам, когда я спьяну прятал деньги в книги и забывал — серьезная сумма. Вот как порадовала меня книга «божественного маркиза» и вознаградила сама по себе похвальная уборка в мастерской — а фото обложки я присоединить не могу: сгорела книга, вместо нее — деталь моей картины «100 дней Содома».