Амирам Григоров — Нет, дорогие мои москвичи
4 формации революционеров. Первая — о чудо — стряслась совсем без ашкеназов. Это были западноевропейские европейцы, одержимые идеей равенства и Библии на национальных языках — они отрубали королям головы, устраивали кровавую баню и войну, они были фанатики-христиане, но исправно несли свои идеи под грохот мушкетов, что твой талибан (не знаю, но на всякий случай напишу — запрещён в РФ).
Вторая была тоже без ашкеназов, и уже без молитв и песнопений — французские низы отбросили религию, сначала стучали кастрюлями, а потом обезглавили короля с королевой, заморили принца, и принялись маршировать по всему континенту, и даже дальше, громя страны, как бык в посудной лавке — это были крестьяне, лавочники и ремесленники, горсти которых хватило, чтобы захватить, к примеру, Египет.
Третья уже была с ашкеназами, впрочем, основная масса участников — всевозможные брутальные матросы, латыши и солдаты, которые так осатанели на многолетней войне, что расстреляли императора с семьёй. разнесли церкви, а потом урыли практически в одиночку самую совершенную на свете прусскую военную машину.
Четвёртую мы видим сейчас. Это совершенно не брутальная, но ашкеназская минимум наполовину толпа пердолящихся в очко женоподобных мальчиков, подкреплённая мужеподобными усатыми девочками, правозажитниками, бессмертными совковыми ящерицами, жуликами и графоманами. Ничего кроме верещания, валяния на асфальте, визга в сети и воплей в СМИ они не способны совершить — разве только изредка какой-нибудь тонко устроенный гиммельфарб на нервной почве навалит кучу в полицейской машине, или особо свирепая трибада, с усами, как у мушкетёра короля, примется кидаться в ОМОН фекалиями собственного изготовления. Вся их надежда лишь на одно — что прилетят дроны и бомбардировщики Америки-мамы и всё тут разбомбят. Надежды, однако, юношей питают.
Революции объяснялись идеями прогресса. Мол, те, что были одержимы прогрессом, ПОНИМАЛИ ЕГО СУТЬ, вынуждены были с оружием в руках его добиваться, поскольку обладавшие властью никаким иным способом не могли быть побуждены к движению по его пути.
Собственно, это несложная максима вбивалась в головы пяти поколениям советских людей — в сталинское время это обставлялось сложными манихейскими выкладками марксизма, а вот во времена инсультного совка всё было проще — товарищ, прогресс это мир, свобода, счастье и колбаса, а непрогресс — концлагерь, мир чистогана, инквизиция и хижина дяди тома. Революция это за первое против второго — и всё. Для потребителей плодово-ягодного достаточно.
А на деле, после ВФР, которая «против тиранов», ввели такую деспотию, что король со своими рекрутскими наборами на флот и телесными наказаниями для крестьян просто оказался ангелом — но опьянённые массы это не заметили и не отрефлексировали.
Да и царские застенки и пресловутые столыпинские воротники после расстрелов первых лет революции тоже, мягко говоря, померкли.
Вообще-то технический прогресс и общественный нам увязали в один сноп — и это несомненное наследие советской пропаганды. То есть, если в стране запрещены аборты, то в этой стране явно не будет космических кораблей, и если женщины, к примеру, не могут избираться в парламент, то эта страна однозначно уступит территории. Мы прекрасно понимаем, что технологические основы космической программы СССР были заложены в сталинском государстве, где аборты были запрещены, а все британские успехи и территориальные расширения произошли до того, как особь в юбке смогла пересечь порог Вестминстерского дворца, а вскоре после того, как это, по Черчиллю, несчастье, случилось — колониальная империя распалась.
Я сейчас это не к тому, чтобы все подумали, что женщинам в парламенте не место — всё зависит от личных достоинств — к примеру, даже мужчин с причёской депутата Петренко я бы не пускал в города, а не только в парламенты.
Я к тому, что технологический процесс и общественный, (в сугубо низовом, формальном понимании последнего, как нам его подавали) — выходит, вовсе и не связаны. И если бы у Николая I был талантливый канцлер и хватило ума провести перевооружение армии, «крепостная» Россия запросто переиграла бы «передовую» Францию.
Итак, чисто совковое понимание прогресса — это истинный конёк современной российской оппозиции, и это — величайшая ересь, которую совок после себя оставил.
Что, по сути, декларировалось навальными, и всеми, кто требовал «геволюции» в России нулевых-десятых?
То, что общественный прогресс и технологический, которые, якобы, неразрывны, требуют демонтажа страны, в том виде, в каком она есть — по тем лекалам, по которым был демонтирован Советский Союз.
Апелляция шла к тем же нервным узлам того же самого скотоподобного плебса.
— Воруют в России чиновники!
И, конечно, средняя бездарная голотурия представляла, как из возращённых в казну похищенных миллиардов, ей, голотурии, достанется на новый телевизор, чтобы смотреть ток-шоу, на пару литров вкусного спиртосодержащего раствора, новые штаны и три коробки устриц.
(Но при этом все крепко запамятовали (или просто не застали), как вопили собчаки на точно таких же сборищах, только за 20 лет до того:
— Мы отберём у партноменклатуры и вернём народу!
И плебс счастливо подвывал, мечтая о всепогодной клубнике и блядях из американского кино. Собчаки стали миллиардерами, а совковые неандертальцы вылетели с уютного завода, где можно было не напрягаясь и побухивая, сидеть до пенсии, прямо в придорожную жижу, и целое десятилетие потом торговали жопами, чтобы купить себе доширак и пачку явы).
Но, возвращаясь к идеям прогресса — что же предлагает ныне современная российская оппозиция — сборная совковых гиммельфарбов по перхотливости? Вместо кговавого режима?
Грубо говоря, западный образ жизни. Свободу! Какова эта свобода, было видно по их листовкам — ну, во-первых, свободно пердолиться в тухлые вены (уж простите меня, пишу я быстро, и физически не успеваю адаптировать текст к особо нежным натурам). Натянуть на Россию эдакий вселенский вудсток — чтобы свальный грех и промискуитет до останкинской башни.
И, вдогоночку, двухпроцентные кредиты, медицину, «как в Израиле и Германии» и т.д. (само собой, из-за этого выглядывает всепогодная клубника и кувейт — два жупела заводских дядь Вась и толстых баб в папахах с московских митингов конца 80-х.)
Несколько слов о технологическом прогрессе, который, якобы, замедляется тоталитарной властью Путина (по гиммельфарбу и Ко).
Когда швабода в России победила, сюда завезли презервативы со вкусом клубники — но чуть не продали по цене сырья нейтринный телескоп. Но устроили академической науке невероятную в новейшей истории хрустальную ночь — в интересах своего заказчика за океаном. Поскольку кадры вывозились именно туда.
Вот и весь технологический прогресс победившей демократии — в двух словах. Сомневаюсь, что победи т.н. «русский майдан» — было бы по-другому.
Насчёт медицины — интеллектуально нестабильным вбивается в головы, как совкам — сказки про кувейт, что медицина в Германии и Израиле настолько велика и могуча, что нам никогда с ней не сравниться.
Уверяю, это дело времени, всего лишь.
Я люблю этот пример, и сейчас приведу его снова. Среди тех, кто совершил хаджж в Саудовскую Аравию из бедных стран, типа Бангладеш или Гамбии, высок процент обратившихся в исламский экстремизм. Почему? Потому что попав в страну с шикарными автобанами, машинами, магазинами, небоскрёбами и исламским правлением, простец решает, что этот уровень жизни связан лишь с последним, и с оружием в руках начинает бороться за шариат, думая, что за этим последуют материальные блага. Не с нефтью и доходами с неё, с которых арабские монархи постоянно откидывают десятину американскому смотрящему, а именно что с шариатом.
Израиль ежегодно получает американской помощи на сумму, сравнимую с ежегодным доходом России от продажи газа, и это — не гигантская Россия, это компактная страна.
Впрочем, почему Германия и Израиль у нас котируются, а не Дания с Италией, где медицина по статистике лучше?
А потому, что за пиаром израильской и германской медицины стоят гешефты наших бывших русскоговорящих, что предлагают медицинские услуги — дело доходит до того, что в поисках медицинских статей заходишь куда-нибудь на англоязычную анатомию, и вдруг тебе вываливается такирусская картинка «Здравствуйте, я доктор шлюмбергуберубинзон! Не хочете лечиться в Израиле?»
Нет, дорогие мои москвичи. Имея медицинские знания, и зная, к кому идти в Москве, ты получаешь вполне германский или израильский уровень медицинского обслуживания уже сейчас. Другое дело, если речь идёт о деревянной больнице в Читинской области. Учитывая, какой отрыв от стандартов совка — ельцинского времени есть уже сейчас, уверяю — лет за 10 всё станет если не итальянским или датским, то уж точно польским — и даже в Читинской области.
Был у нас на МБФе фантастический преподаватель — профессор Пылаев. Это был крутой патолог, он нещадно пил, но сохранял интеллект и чувство юмора — мне, при всей несхожести, он напоминал доцента Антонова из Литературного института. Тоже умер от последствий пристрастия — скажу так.
И вот однажды Пылаев попросил меня снести стулья в «подвал» под радиологическим корпусом — небольшим двухэтажным, где он читал лекции.
Понёс я, по длинной лестнице со множеством пролётов — «невероятно глубокий подвал » — подумалось. Внизу Пылаев зажёг свет, загудели ртутные лампы, и я оказался в зале размерами с готический собор.
Зал был с бетонными стенами, странной формы, под потолком шли какие-то коммуникации, и явно был не закончен — у стен валялся строительный мусор, выглядело это, как кадр из фильма-антиутопии про инопланетян. Виднелись стальные ворота, из которых по правилам жанра должны выходить роботы.
Я спросил, что это.
«Это наша невоплощённая мечта» — сказал Пылаев сухо и ушёл. Позже, спятивший от свалившихся перемен лектор на медицинской электронике Фёдор Фёдорович, который стал читать вместо предмета про разведение съедобных грибов в домашних условиях («у нас нет еды, скоро всё станет ещё хуже, надо научиться выживать»), упоминал это помещение, как место, где грибов этих можно навыращивать на дивизию. Я всё-таки выяснил, что это за место.
Короче говоря, это было вместилище протонного ускорителя — генератора быстрых ядер водорода, которые, как известно, максимально эффективно разрушают делящиеся клетки. Ускорителя, который не успели собрать — распалась великая страна.
Я долго думал о тех людях, которые не получили помощи — о раковых больных. Тех, что во времена победившего чубайса умирали в муках, не будучи способны выложить дикие суммы на германское или израильское лечение. Тех, кого убили перемены, подлость элиты и скотская тупость совковой человекообразной толпы.
Сейчас, говорят, к этой идее возвращаются — спустя 30 лет. И всё, наконец, будет. Как в Германии, простите меня за это «как» — 30 лет назад в Германии этого не было. И, может, всё на сей раз получится.
Если человекообразный плебс снова не подожмёт хвостики, не поднимет лапки и не пойдёт гуськом под дудочки гиммельфарбов, быковых и шендеровичей.
Если Г-сподь даст нам стабильности.
Мне про российскую империю говорила одна патриотичная питерская писатель:
«Это цветущий луг, а не плавильный котёл»
Хотя и о плавильном котле нет общего мнения — Джимми Картер считает Америку как раз напротив, «созвездием уникальных драгоценностей», то есть, тем же цветущим лугом.
Проблема Российской империи — СССР — России в том, что она цветущий луг только когда на взлёте. Но стоит начаться проблемам, спаду какому-нибудь, как дух империи сменяется дуновением русского портяночно-казарменного консерватизма, хамства и плебейской зависти, и цветущий луг мигом преображается в неандертальскую пещеру, жители которой ненавидят друг друга так, что готовы головы размозжать камнями.
Ахиллесова пята всех цветущих лугов, таких, как Россия, Австро-Венгрия или СРИГН состоит в том, что для управления ими нужна музыкальная игра пальцев, поскольку их главный враг — отнюдь не другая империя, а принцип национального государства.
И об этот принцип сломался так называемый Первый рейх, или СРИГН — поскольку за реформацией стоит именно этот принцип. И когда латынь перестала быть языком всех элит, потому что протестантские князья перешли на немецкий — империя стала рыхлой и нежизнеспособной, и Наполеон её буквально сдул.
У нас же всё сущее вырождается до опереточного базара, спасибо совку. СССР перестал быть сталинским цветущим лугом в эпоху оттепели и хуманизьма, а стал матрёшечной ордой. В перестройку же сифилитические вопли отечественных племенных нацистов были таковы, что даже межвоенная Германия отдыхает. Народ-бохоносец ничем, кстати, не лучше большинства племён совка, только разве погромов в России не было. Не было потому, что русские наиболее образованный республиканский народ, обладал значительными сырьевыми ресурсами, отчего обрушение уровня жизни, хоть и немалое, всё-таки несколько амортизировалось, и низкая рождаемость также фактор немаловажный — резня за ресурсы, такая, как в Оше или перенаселённой Фергане, исключалась.
Но меня просто потрясли публиковавшиеся тогда в газете «Завтра» совковые почвенники, деревенщики и прочие пошляки и графоманы — всякие бондаревы и можаевы.
— Нам нужна «Республика Русь», которая будет включать только области с чисто русским населением!
Меня поразили эти брежневские животные только тем, что они не видели карты. Потому что области с русским населением образуют сперматозоид, у которого головка это европейская часть, а начиная с Урала — длинный и тонкий хвостик до Японского моря.
Всё-таки совковая водка из ресторана СП — однозначное зло.
Империя, которая сразу создавалась как империя — это не то, что можно переделать в национальное государство. Когда рухнула Венская монархия, выкроить полноценное немецкое государство оказалось невозможно — там тоже очень странно вышло — двухвостый сперматозоид — такие встречаются у растений, например — головка это долина Дуная, Верхняя и Нижняя Австрия, а один хвостик тянется наверх, через западную Богемию в Судеты, другой вниз, через Крайну (нынешнюю Словению) и Южный Тироль (ныне — территория Италии) — и пятнами — в Венгрии, Банате, Трансильвании, Словакии.
Нет, дорогие мои москвичи, отчасти правы те, кто выходит в майках «Империя или Смерть» славянской вязью. Если мы не будем империей, мы перестанем быть.