Антон Кораблев — ИСКУССТВО ЮРОДИВЫХ: что не так с совриском?
Все самое интересное, что происходит сегодня в современном искусстве, происходит в сериалах, шансоне, бульварной прессе и даже в русском рэпе, а не в галереях на очередном пафосном мероприятии, на которое вас зазывают знакомые — на юродивых можно и в метро посмотреть. Искусством можно восхищаться и вдохновляться, но делать это лучше на расстоянии вытянутой руки, чтобы в один день не очнуться в сквоте в луже собственной мочи.
Я годами не молод, потому отчетливо помню, как в Москве в конце 90-х – начале 2000-х современное искусство покоилось на самом дне и все над ним потешались. Но через пару лет наметился колониальный соцзаказ «Сделать у нас Запад», который, к сожалению, лишь укрепил дихотомию «западное vs русское» — конъюнктурщики на скорую руку решили выстроить русский интерьер Биеннале из мебели IKEA по всей стране. Удивительно, но декорации все же были построены: в одночасье появились арт-журналы, появилась тусовка, из подполья вылезли ценители, учредили Премию Кандинского, а еще выяснилось, что в недрах родины уже существует галерея какого-то там Гельмана и вроде бы обзывать себя такими ругательствами, как «арт-критик» и «куратор» совсем не стыдно. Появились и миллионеры, скупающие на западных аукционах аутентичную мазню по завышенному прайсу — не потому что «душа просит прекрасного», а потому что престижно и полезно для репутации (это у нас еще по инерции принято мериться, у кого «заводов-пароходов» больше, но на Западе важно, что конкретно ты делаешь для коммьюнити, помимо основного бизнеса, поэтому коллекционирование искусства или собственная арт-площадка, как бы парадоксально ни звучало, — это еще одна возможность открывать ногами двери к нужным людям). На этом, в принципе, все и закончилось.
Денно и нощно отечественные каргоисты молились богам современного искусства, а желанный груз так и не посыпался с неба: страны СНГ и по сей день лишь частично нанесены на мировую карту contemporary art, а натужные попытки выдать лубок за важное высказывание до сих пор воспринимаются во всем мире как примитивизм на уровне Меланезии. Машину построили, инфраструктуру кое-как наладили, но этого оказалось недостаточно — без колес машина не едет.
Тем не менее, за последние два десятилетия вылупилась плеяда тех, кто научился выдавать себя за современных художников. Однако единственное искусство, которое они освоили в совершенстве — это искусство составления заявок на гранты от арт-институций.
Или возьми старую открытку, напиши сверху фломастером любую фразу, скажем, «Старый конь колбасы не испортит» или «Почему мы живем меньше, чем наши ногти?», налей сверху кружок из синей нитроэмали и дай высохнуть. Сделай таких сто штук — и коллаж-дизайн готов. Или возьми чучело енота, нарисуй на нем граффити и сфотографируй (под мостом, в душе, на природе, в супермаркете и т. д.) со всех сторон — и это уже как минимум на целый арт-проект тянет. Или еще вариант — найди дырку в стене, подрисуй вокруг нее ноги, чтобы она была на месте женских гениталий и сфотографируй. Это, пожалуй, самый избитый ход, и совершенно нет сил на такое смотреть, но «джазовые стандарты» работают: аборигены оживленно лайкают и репостят подобное творчество, а многие даже восхищаются остроумием автора, способным «видеть в повседневности то, на что другие не обращают внимания».
И похрен, искусство это или нет — есть доминирующий тренд DIY и анти-арта, и то ли ты оседлал волну, то ли на Старом Арбате кровью Ван Гога царапаешь шаржи по просьбе китайских туристов. Безусловно, нарисовать дерево или человека — дико сложно, тем более чтобы это выглядело классно, но в ситуации, когда откровенная лажа поощряется пряником восторженных взглядов и воспринимается как саботаж повинности (необходимости ходить на службу и тянуть лямку до гроба), все эти навыки нужны как собаке пятая нога. И от этого тошнит так, что Сартру и не снилось.
Еще важно запомнить одну вещь: когда человек представляется современным художником, его срочно надо посылать на энцефалографию, а еще лучше — усыплять, как бешеную собаку. Художники вообще не самые интересные и умные люди — они неспособны понять и оценить то, что творится у них перед носом, зато делают вид, что своим дуракавалянием решают мировые проблемы. Даже среднестатистический обыватель, который за всю свою жизнь не додумал до конца ни одной мысли, и то выглядит как Арнольд Шварценеггер от философии на фоне живой мертвечины, бойкотирующей ценности так называемых простых людей. Те же, кто не так клинически глуп, прекрасно понимают, что все это — надувательство, но подходят к делу прагматически: можно не работать и вести безбедное существование на средства разных фондов и институций. Об этом, собственно, в своем программном тексте «О роли художника в современном искусстве» распинался Георг Гросс, заявив, что современное искусство зависит от буржуазии и умрет вместе с нею. Художник — это фабрика по производству банкнот и акций, «механизм, которым пользуются и богатый эксплуататор, и эстетствующий сноб, чтобы более или менее прибыльно поместить свои деньги и предстать перед собою и обществом в роли покровителей культуры».
Все так.
Всем наплевать, нарисуй ты сегодня хоть сотню «Рождений Венеры» или «Сотворений Адама», без имени ты никто, поэтому важно тусоваться, а не тратить время на творчество. А еще лучше — вызывающе себя вести. Объяснять вам, что скандал (особенно на политической основе) — лучший помощник в стратегии самопродажи, считаю ниже собственного достоинства (гуглите «Черная богородица», «Pussy Riot», «Дерьмо художника» и т. п.).
Да и сама атмосфера вокруг искусства дико угнетает — все эти выпендрежи, богема, тусовка, понты, галерейщики, сплетни, заговоры, мания мессианства и апогей ада — культ самого художника. Но еще более отвратительное зрелище — это художник, за яйца которого взялись кураторы и очкастые пиарщицы, еще вчера сверкавшие своим неправильным прикусом в курилке возле филологического. Сегодня они, выпучив глаза, выслуживаются перед хозяином, пишут и рассылают помпезные пресс-релизы, чтобы хоть кто-то (кроме таких же девочек на зарплате из профильных изданий) заглянул на этот карнавал уныния — в буквальном смысле, ловят потенциального посетителя на живца: в интернете твоя фотографомания видна сразу всем и везде, а вот раскрашенный кусок картона не виден никому.
Забавно наблюдать, как некоторые джедаи пиара прославляют альтернативный образ жизни своих протеже а-ля артистическая богема в Париже XIX века. Правда, в те славные дни художникам приходилось умирать от чахотки, а нынешним — от передозировки героина.
Мне, например, неоднократно приходилось сталкиваться с именитыми фотографами с добрым десятком аншлаговых выставок за плечами, которые вообще не понимали, что такое «современное искусство», поэтому приходилось объяснять на пальцах, что это такое явление, синонимичное слову «дерьмо». Иных титулов быть не может. Важно лишь то, что останется за общественным туалетом современности — когда время расставит запятые в нужных местах. Вот если спустя двадцать лет твоими фотографиями будут украшать рабочий стол постаревшие метросексуалы, то это действительно достижение. И, скорее всего, искусство.
Поэтому такого понятия, как «современный художник», не существует — это мем типа «настоящий художник», пропагандируемый и воспроизводимый самой арт-системой ради одной цели: буклеты с репродукциями именитых мастеров должны стабильно продаваться. Но если уж и достать линейку, чтобы отмерить, кто тут тру, а кто посредственность, то выбор очевиден.
Вот, для кого рисовал картинки Чарльз Шилер или Эдвард Хоппер? Для себя, и все остальные тоже. Потому о них и помнят — они не делали целевой продукт для того или иного сегмента аудитории, планка их претензий находилась в их собственных головах. А вся эта гниль, которая у нас подмяла под себя торговую марку «современное искусство», заслуживает только папкиного ремня.
Но я скажу еще больше — даже этого всего уже не надо. Время больших открытий и радикальных экспериментов в искусстве закончилось. Я не думаю, что все художественные идеи уже высказаны — просто новых и не нужно: сегодня доступно невероятное изобилие всего, что только можно представить, поэтому можно укутаться в памперс и спать спокойно — и десяти жизней не хватит, чтобы все это богатство перелопатить и встроить в себя.
Что же можно сделать в сложившейся ситуации?
Все эти остывшие гробы, перформансы и железобетонные клетки на старых фабриках предназначены для белого человека с окладом в $ 2000, то есть на людей с претензией на утонченные культурные практики, которые сидят в коворкингах, хотят «лето без конца» и предпочитают изысканное, но все же довольно простое «современное искусство, которое меняет мир». А оно меняет?
Совриск — это утопический, долговременный и трудозатратный проект с непредсказуемым результатом. Приятно думать, что искусство целебно и способно подарить человечеству новую перспективу и послужить аборигенам в качестве мировоззренческого ликбеза, но подумайте — ваши соседи как-то живут и без всех этих новоявленных мессий и «Джоконды».
А кто думает, что искусство священно, у того мозги засраны, и он зомби.