Даценко
Александр Николаевич

Воронеж
МГУ
Геолог, начальник геологической партии, золотоискатель.

coollib
ВК

Еще рано утром казалось важным написать о смысле жизни, вот едва- едва открыв глаза, плотные шторы , темнота и до рассвета три часа. Даже кот спит и сопит точно рассерженный микроб насморка, а мне смысл жизни подавай. И не нужно улыбаться, никто не застрахован от подобного , с каждым может произойти. Внезапно.
Если нам наш смысл существования понять не дано, то отчего думать, что великая Эволюция его знает? Полежал — полежал, пришел к идее существования Бога, да и поковылял варить овсянку с кунжутом и леном. Просто , если смысл в Эволюции, то зачем летний луг такой красивый? Говорят, что идеальное в работе непременно будет красивым, я проверял. Да, это именно так, что, впрочем, еще раз подтверждает существование доброго Бога.
И уже позже, когда намазывал на хрусткий тончайший хлебец ароматное сливочное масло, осознал зачем все на свете, но проснулся и тут же забыл.
Сны удивительные. Мне всегда снятся цветные и широкоформатные, а тут совсем уж невероятные. И люди снятся, которых уже лет тридцать — сорок не видел, и которых двадцать тоже снятся.
Не могу рассказать. Там суть в общении.
Мне так один из приснившихся и сказал. « Ты не думай, говорит, что в разговоре нашем есть смысл, нет его, утрачен много лет назад. Просто говорим».
Вот так вот по ночам говорю с теми кто был когда-то, а может есть и сейчас, но так же без меня, как Антарктида, или Гваделупа.
В смысле ни жарко, ни холодно. А зря, наверное.
Версии непрожитых жизней и несказанных слов.
Зачем-то.
Хожу по кругу от овсянки, до осознания Бога, с остановками в ответах на вопросы «кто владеет миром» и » как вернуть невозвратное».
От того, что кто бы миром ни владел, это какие-то конченные сволочи, проекты они, или британские деньги, неважно. Дело в том, что они только портят красоту нашего мира, гадят, мусорят, и дают неверные ответы.
Я не японец, но сами сравните, да вот хотя бы на фотографиях, цветение сакуры и морду любого Ротшильда.
Наше короткое время не для того, чтобы получать ответы от тех, кто управляет миром, никому не нужны ответы двоечников ставших учителями, так же, как законы рабов, что стали царями, например.
А есть звонкие речки, духота трав и прохлада, сумерек, что сменяет зной дня. Не нужно бояться и играть по их правилам, вообще не нужно играть, жить пора… а гроза над ущельем смоет все недоброе и случайно забытое на берегу и домики смоет , если плохо поставлены, так кто же нам виноват?

Приближается гроза.

Душно, грохочет пока в отдалении, на полнеба сверкает, гремит. Бесконечные узкие каменные лестницы, спускающиеся к морю, зубцы сторожевой башни, стрельчатые окна домов, узкие, вытянутые к небу арки, и даже длинная, почти бесконечная старая набережная, возникают из ниоткуда при каждой вспышке молний.

Возникают словно бы не до конца.
Будто в дымке, или тумане. Гроза ведь еще далеко.
Скоро- скоро пойдет ливень, смоет известковую пыль, остудит раскаленные за день белые камни. Дождевая вода ринется потоками по узким выбитым в камне террасам , сквозь серые арки к морю и в огромные цистерны, что вырублены под городом, и станет жизнью.

Саид, ночью в твоем Зурбагане будет гроза…
Во все небо…
И я спляшу танец безумца , что вернул себе разум, в лохмотьях мыслей, под потоками ливня и неслышным шепотом звезд.

Сильный холодный ветер уносит кусачую летающую сволочь, не дает ей ни шанса. Все эти мокрецы- камикадзе, носатые комарихи, жирные пауты, стеклянная микромошка. Их нет. Кто спрятался, а кто уже пролетает мимо Японского острова Кюсю. В добрый путь, мелкие, бездушные порождения вглядывания в вечность. Небольшой мир вокруг исполнен знаков.
На ящике лежат два лимона, символ глобализации. Панама с накомарником-— символ субсидий на театр » Современник» , и полено-— символ статической гимнастики.
А вот большому миру вокруг, и дела нет до мелочей. Большой мир привычно выживает в аварийном режиме. Очень уж люди, как вид, быстры на производство все более стойких гадостей. От демократии, до пластиков. Это все мы. Или с нашего молчаливого согласия творятся. Сначала они пришли за бочонками…

Опасная бритва «Ракета»

Если кто-то узнает себя в моих рассказах- не обижайтесь, мир большой, на всех хватит.. неизвестно , происходило ли вообще всё, о чем рассказывают на северах в самом деле, уж вам-то это известно наверное.

Когда-то в детстве, мне довелось отвлечься от тоски , что нападает на всякого ребенка оказавшегося в очереди. Очередь стояла и сидела в парикмахерскую, а отвлекся я наблюдая процесс бритья опасною бритвою.
Да какой там процесс, настоящее колдовство.
Шик-щик-щик сверкало лезвие по кожаному ремню, ловко крутясь в быстрых, тонких пальцах каким-то неимоверно удивительным способом, загадочные полотенца в горячей воде, отточенные как та самая бритва движения, и все это на фоне удивления и детского страха перед лезвием у горла. Пусть и у горла совсем незнакомого человека.
И гора белоснежной пены, и помазок, словно ручное облако.
И пш-пш-пш свежайшим запахом «тройного» одеколона из флакона с резиновой грушей.
С тех пор я мечтал бриться именно так, с полотенцами, шик-щик-щик, пшш-пш-пш…, с помазком и горой белой пены, обстоятельно, уверенно, даже обыденно, как настоящий взрослый.

И вот , когда уже вырос, а на самом деле только начинал жить, я отправился в самую настоящую экспедицию в самое настоящее заполярье.

Сначала в поселок на большой реке.
Там необычно все: дома, люди, еда, природа.
Как-то даже сходил в магазин в два часа ночи, полярный день он такой.
Шел и удивлялся, что вокруг пусто а на магазине замок.

Я ел колбаски из жеребятины, ловил удивительную невкусную рыбу каталку, а еще сорожку, окуней налима и хариуса, купался в заводи на дне которой видел донный лед как у Джека Лондона в книжке, сбирал сердоликовую гальку янтарные капли среди обычной.
Все было так, как и должно было быть.
Обыденность чудес зашкаливала.

Тихая размеренность подготовки к вылету в поле была прервана эксплозивно. Дверь словно бы взорвалась отлетая в сторону.
Геолог Сергеев промчался мимо нас в комнату и там столкнулся с реальностью — раздался грохот падающих предметов быта
– Аааа! Нога!!! — закричал геолог Сергеев и виртуозно отогнал нечистую силу несколькими крепкими словами- нога моя…!

Геолог Сергеев был известен тем, что оголодав в тундре, по случайности ,подстрелил оленя в упряжке, выскочившей из-за сопки. Подстрелил и не обращая внимания на крики водителя упряжки вырезал кусок печени оленя и стал ее пожирать. Даже погонщик замолчал.
Поэтому к причудам Сергеева относились с настороженным ожиданием.

— Что ты мечешься?- спросил его Джус, поправляя на носу дужку очков курвиметром. Серьезный и умный Джус не любил беготни и еще он не любил когда его отрывают от расчетов маршрутов по секретным картам. Что не помешало, да, не помешало..но это другая история.
— Пиво! Пиво! Пиво! Где канистра? Запустили завод, сейчас будет пиво! Где канистра? Канистра где? Пиво!
Мы очень быстро нашли пару алюминиевых десятилитровых канистр и рванули к местному невеликому заводику.

Шикарное там продавали пиво, нефильтрованное, аж зеленое, никогда больше именно такого не пил. Взяли мы его двадцать литров на пятерых, и уже шли на базу как вдруг Сергеев показал пальцем на бича, что сидел на коробе теплотрассы и наматывал на левую ногу портянку из ярчайше- красной материи
— Гля шо, бич полотенце китайское на портянку пустил. Значит магазин промтоварный открылся. Побежали!

И мы побежали в промтоварный магазин.
В магазине творилось изобилие в связи с прилетом грузового борта.
И чего там только не было. Я и сам не помню чего там не было, потому, что увидел ее. Опасную бритву « Ракета».
На пыльном прилавке, под пыльным стеклом, или это витрина такая была?
А еще там лежала резиновая груша, паста ГОИ , брусочки и наждачки…
Я купил все это.
Мечта сбылась.

Сергеев умел точить опасную бритву. Он меня всему связанному с бритьем и научил.
Священнодействие, вот что это было. Все как тогда, все как хотелось, и щик и пшик и даже хрррр -хрррр…

И оранжевый вертолет унес нас на хребет.
Было здорово. Я ходил среди стаи куропаток, что не боялись меня, материл снежных баранов и отливал на пару с сохатым в тумане перевала. Да что там, я видел росомаху с трех метров!

Просто провалился в мир перевалов, сахарно- белых заснеженных хребтов, альпийских лужков, водопадов, извечное молчание настоящего мира приняло меня в свои расклады, пусть даже одним из самых малых и незначительных факторов.
Я был частью настоящего мира.
Обо всем этом можно рассказывать часами, но так и не рассказать.

Примерно на двадцатый день работ я подвернул ногу на перекате, и остался в лагере. Устроился бриться в палатке, потому, что на улице моросил мелкий- премелкий дождик.

Нагрел воду, разложил на столике все необходимое, поправил бритву «Ракета» на кожаном ремне, отпарил щетину взбил пену в специальной ванночке, и тут кто-то толкнул меня под правую руку и хмыкнул…
— Ну хватит, я ж бреюсь..
в ответ снова толчок, снова хмыканье
— достали-
опять толчок….
Что мне оставалось делать?
Я зачерпнул помазком пену из ванночки и, не оборачиваясь, щедро мазнул сопящего за спиной шутника несколько раз, а потом и вовсе, в сердцах, плеснул из ванночки.
Сзади обиженно рыкнуло, но даже не заматерилось, а просто выбежало из палатки, так сильно дернув полог, что все посыпалось на пол, и одеколон с резиновой грушей, и бруски, и полотенца и вода и даже опасная бритва «Ракета»
— Ну сука..

Выскочил следом и пока выскакивал вдруг вспомнил, что в лагере я один, а все в маршрутах…
Через речку катился бурый меховой шар размером с лося, так мне тогда показалось, шар выл вот так- уууууууууууууууууууу.
На том берегу медведь обернулся , морда его была перемазана белоснежной пеной , той самой пеной, которую я так старательно взбивал помазком какие-то секунды назад.

С тех пор я не бреюсь опасной бритвою. Бритва « ракета» упала тогда на камень лезвием и получилась огромная зазубрина.
Я счел это знаком, да и Джус тоже сказал, что все это неспроста.
Так что , на всякий случай перестал.
Мало ли.
Перестал. Так и не стал аккуратистом.
А жаль.
Хотя, зачем в поле бриться? Борода спасает от мошки, комаров и прочей летающей сволочи, и вообще, некогда.

Прошло много лет.
Я с удивлением понимаю, что плохо помню те годы.
А ведь это удивительные годы, исполненные щенячьей серьезности в познании окружающего, я тыкался носом в жизнь, а она ответно слегка тыкала мне в нос великим непознанным, красотами природы и скрытыми смыслами, которые видно, но их нет.
А теперь в памяти только обрывки, такими мы помним сны,
лоскуты, самые яркие, или самые серые.
Но всегда такие удивительные.
Мы просто забыли об этом, как забываем сны.
Нам просто нужно вспомнить и улыбнуться. Хорошая была жизнь. но недолго.
Потому что потом к нам пришла война.
Даже туда пришла, где не стреляли.
И она так и не окончилась.

март 2017г.

/Про лето/

Лето.
Я и забыл какое ты.
Почему-то это называлось «ехать к бабушке».
Не к деду, не в деревню.
К бабушке.

Запах пропитки для шпал, ветер в открытое окно, и обязательно бесстрашно помахать из поезда красивым девчонкам, непременно попадутся нужно только внимательно смотреть и ждать.
В дороге все как в жизни. Понимать надо.

А впереди три месяца воли.
Речка, пруды, степь, лес, кавуны, дыни, клубника, белый налив, работа на току, кони, череды, рыба и раки в мотне волока, сеансы кино в клубе , белое от жара солнце.
Теплый хлеб, черное постное масло, крупная соль. Огромные жареные пирожки с картохой, вершок в глечике, мед, сало, книжки собранные где только можно , велосипед., друзья. Что еще нужно, чтобы встретить взрослость?

Вот о чем говорит перестук колес и запах креазота от шпал.
Вот о чем.

О том, что не нужно отвечать на вопрос » во сколько дома будешь», о том, что не нужно каждый день ходить и слушать про гипотенузу, как она штурмовала Константинополь и денатурировалась в кислой среде.
Не нужно переживать ссоры родителей, не нужно ждать лета.
Оно уже настало.
Прямо сейчас.
Сегодня.

Не стану писать о том как теперь.
Пусть все будут живы, и люди, и грузовики, пусть снова работает маленький дощатый магазинчик, в котором продавщица тетя Люба Закаблук.
Магазин как пещера Алладина, в нем есть вообще все.
И как только умещается?
Все от мыла до шпротов и вил. Только хлеба почти нет,
его не покупают.
Пекут свой.
А на улице еще и керосин отпускают по определенным дням и часам.

Сезам — откройся.
Стою в очереди за кузнецом, глазею по сторонам.
Тот сдает куриные яйца.
Каждое яйцо тетя Люба трясет и смотрит на свет перед окном.
Я не спешу.
В руке бумажный рубль от деда, с пенсии. Он специально откладывает для меня и выдает время от времени. Кажется, даже немного стесняется этого.
Сейчас я куплю шоколадный плавленый сырок, лукум, и ситро.
Сяду на велик и помчусь под гору- продолжать жить.

А впереди только хорошее.
Космос, или подводный мир океана, я еще не решил.
Всего-то и нужно- крутить педали.
Там впереди интересно и по настоящему.
Но сначала опять осень, гипотенуза, уроки и похорошевшие девчонки из класса. (Интересно, у кого из них сиськи вырастут больше?).
А вот потом уже космос.
Или Океан.
Или старенький домик, полный рухляди, больные суставы и монитор.

Счастье уже было, так получается.
Хорошо там, где нас уже нет.
По настоящему хорошо.

Добра вам и теплого ветра в спину.
Из прошлого которое все еще есть.
Тем и живы.

2020

Какие-то бездны ада ворвались в мир и жрут заживо души…
И не понимаешь как быть, мечешься от толстовства до винтовки, понимаешь- теперь все очень плохо, теперь сволочь вооружена передовым научным знанием.

Реклама, политика, предпочтения и вера, все регулируется с легкостью необыкновенною.
Человеческое общество показало себя сложносочиненным стадом. Мнением людей вертят как только угодно. А люди вздыхают, понимающе переглядываются, да и идут себе враскоряку жить дальше.
Как же как же, есть ведь элита и быдло.. слыхали, видели. Еще подавитесь.

Свобода превратила человека в бесправного раба, без принципов и будущего.
Свобода-сука , то голая, с автоматом и ножом, то в костюме от Голливуда, она одинаково прекрасно убивает и убеждает в том, что так надо.

Нет мечтаний.
Наша фантастика осталась далеко в прошлом.
В светлом и недосягаемом прошлом.
Ушла куда-то вбок, а мы замешкались и влетели со всего маху в яму ценностей, где не считается вообще ничего, а хорошо живут те опарыши, что имею доступ и к свету, и к дерьму в равной мере.
Или как там оно…?
В какой-то момент мы замечтались.

Потому , что обсуждали то, что обсуждать никогда нельзя.
Нельзя обсуждать то, на чем основано твое существование, законы твоего отношения к социальным событиям в жизни.
Особенно , если эти законы существования не только твои, но и общества в котором ты живешь. Даже если они «древние, средневековые, или несовременные».
Именно на них базируются нравственность и сопротивляемость внешней манипуляции сознанием.
Не на возможности дискуссии, а на них.
Именно так разрывают целое.
Открыв дискуссию.

Главная беда, что мы позволяем обсуждать то, во что верим. Превращая смыслы своего существования в объект спора, а потом и насмешек.
Не обсуждай то, что тебе дорого. То, отчего ты такой, а не иной.

Спросят тебя:
-«Отчего надо строить храм , а не лупанарий?»
Не отвечай ничего, шли на хYй, и запоминай кто спросил.

-» Почему нельзя проводить гей -парады?»
На хYй, и запоминай кто спросил.

«- Знаешь ли ты, что твоя Россия страна-Зло?»
На хYй и запоминай кто спросил.

Жизнь так устроена, что каждому из нас непременно пригодится то, что мы их запомним.
Рано, или поздно.

Страшные времена, а как еще их назвать, если после просмотра фильма 9 дней одного года , в голову врываются такие вот мысли?

Где-то мы не там повернули.
Воля не в обсуждении, воля в основании. И наше место на этом вековечном круге превращения осознанной воли в обдолбанную свободу и определит, в конечном итоге, зачем мы жили и живем ли вообще.

Добра вам, и безусловных рефлексов.

ЗЫ. Будущее оно не есть, оно сейчас определяется, и когда мы тут проигрываем, наше будущее исчезает вовсе. Остается чужое. Хотите ли вы жить в чужом будущем?
Я — нет. Я в своем хочу, в нашем.
Кино посмотрите.
2020

Особенно сильно пострадали наши мечты, все дело в том, что утратили мы их, будучи еще молодыми.
В какой-то момент бытия стало понятно, что все, не будет, ничего не будет, и даже не, кто нынче богат как Крез и суп из черепахи, и яхта, они тоже получили не то, совсем не то.
Дело в том, что мечтали когда-то вместе, и если сбывается для десяти из миллионов, то , считай, и не сбылось вовсе .
Так вижу.

Былое и думы

Домой… /поездом Байкал — Москва — Воронеж /

Ветер, небеса, дорога. Нескончаемый ветер, над бесконечною землею, безбрежными океанами, до самых- самых высот, на которых только возможно существовать частичкам воздуха. Вот смысл и отражение существования. Пусть он и подчинен каким-то законам, пусть разбивается о скалы и не волен над темными глубинами, он есть везде, где только возможно.

Так и человек- найдется в любых закоулках бытия, в любых условиях, поскольку свобода человека, как и свобода ветра в его сути- быть нужным.
А уж ветер в собственной голове- это идеал, и не спорьте, пожалуйста.
Просто вспомните минуты, когда были счастливы.
Душа пела, ноги несли, люди улыбались, а ветер шумел и раскачивал деревья в башке.

Чего только не случается с людьми сложной профессии.
Некий геолог 14 лет не выезжал с поля, работал круглый год, слал деньги домой, а сам ни ногою.
А все потому, что нашел когда-то единственную, но потом, как в анекдоте, не задалось с возвращением, не вовремя вернулся. Вот и отвык.

А еще один геолог периодически женился.
Женился на проводницах.

Хороший специалист, ценный кадр. По полгода и более тайге. Циник, немного поэт, не верил демократам и в женскую верность, Хватало внешности приличного гражданина, состоятельного, доброго, с покладистым нравом и рассудительною натурою.
Отыскать жену мог легко. отыскивал при первой же возможности. А где у геолога первая, репрезентативная, как говорили в старину, возможность?
Конечно в поезде.

В стране традиционно не хватает мужчин, а из тех, которых хватает, не все выбирают в спутницы жизни проводниц. Так себе профессия во всеобщем рейтинге целомудрия, согласитесь.
А тут обходительный, настоящий, неженатый. Реально неженатый, хорош собою, богат, тренирован воздержанием, ничей… надо пробовать. Мало ли?

Ну вот теперь смотрите: если ты нравишься проводницам, хорош собою, обходителен, образован, неженат, богат, да еще за шесть месяцев поля не совсем уравновешен в половом смысле, не опасаешься совместной жизни, (мало ли?) плюс есть выбор, то и никуда от судьбы не уйти. Верхи и низы очень хотят, очень могут, да так, что не понять где верхи, а где низы.
Шанс на счастье. Обычное счастье, несложное, такого всегда не хватает.
В любой библиотеке спросите.

Из каждой поездки человек появлялся с попыткой семейной жизни. Проходило небольшое время, и выяснялось, что гражданские супруги не подходят друг-другу.
Так бывает.
Чуда не случалось.
Не вышло, не выгорело, не образовалось.
Тем не менее, по полгода хорошей жизни каждый получал. А это и немало, если подумать, полгода хорошей жизни, даже если два-три месяца.
Геолог знал, чем все окончится, и проводницы догадывались. Не то что бы кто-то кого-то обманывал, просто жили.
Но надеялись.

Мне неизвестно окончание истории. Возможно, все же, кому-то повезло. А быть может, он умер от водки, или выжил от кефира.
Велика вероятность, что прямо теперь интересуется у проводницы стоимостью батончика «Марс» и печенья, что названо в честь трехсотлетия дома Романовых «Юбилейным», интеллигентно похрюкивая и употребляя редкие уже в быту слова…
Бог весть.

Такой человек действительно существовал, однажды, он уехал на поезде и не вернулся.
Потому что нельзя вернуться, если у нет дома.
Настоящего, своего.
С печкою, сверчком, женою, детьми, собаками и котом. Огромными книжными полками, портвейном, креслом, комодом, радиолою, холодильником.
А еще цветок герани на подоконник. Да хоть слоников на этажерку. И фото по стенам.
Поди плохо?
Это же не застрять меж полем, городом и половым счастьем на скорости 50-60 км.ч.

Меня же всегда интересовал вопрос, который никто себе не задал.
Уверен, что нет.
А вот когда он ехал в поле, отчего не женился?

Значит нет вины человека, а есть вина стихий и любовных влечений.
Выжить и размножиться, и обязательно ехать в поле.
Потому что без поля геолог перестает быть.
Как ветер на большой глубине.
Жуткое дело, доложу я вам, не быть.
Я пробовал, еле выбрался. Но всегда возвращаюсь поездом.
И вовсе даже не поэтому.

Так и ветер.
На круги своя. Было бы куда

возвращаться.
Опасная профессия.
А вы как думали?
Ветер, небеса, дорога.

Слава мельче гороха, память короче мига,
Лови теперь конский топот, затихший в ночной степи,
нынешние пророки, испортили даже книги,
граффити на фронтоне, проложены в круг пути.

и не к чему врать, ведь никто не нуждается в наших ответах,
Грязнеем как снег, под безжалостным маршем весны,
когда Он вернется, увидит , что нас уже нету,
помянет- простит, и подарит волшебные сны…

Способ уйти с дороги, прост будто прыщ на роже,
вот только неверно думать, что небо одно для всех,
ночь простоять несложно, день продержаться тоже,
но подмоги не будет,звени колокольчиком смех,

слушишь звенит, серебристо и звонко,
кажется, что не бывает добрее
так вот внезапно, как похоронка,
малое наше кончается время..

Если бежать, чтобы помнить,запомнится только бегство,
без страха и без надежды без друга и без врага,
ветер длиннее дороги, но ветер лучшее средство
снова наполнить время , золотым теплом очага.

Так может соврать,ведь никто не нуждается в наших ответах,
пусть свиньи летят на огонь , это ново и смело,
мы после себя не оставим ни сна , ни рассвета,
ни глупого слова, ни умного дела,

Ладно шучу я, не ссы , мы успеем.

.Из ненаписанного…
Книги они как ветер. Как шквалы и шторма, что рвали с голов одеяла и бросали наши детские души в неравный бой против пиратов, злодеев и негодяев.
Каждый раз когда ты открывал книгу, ты жил… не так как теперь, теперь по инерции, а тогда впервые…

Фото — ранетый инсультом геолог-романтик пишет продолжение изрядного рОмана «Как закалялась сталь»

Смотрел старые записи .

Надо было что-то делать, я купил две литровые бутылки спирта «Роял», накрошил туда чагу, которую привез с хребта Черского.
Пил спирт, заедал стружкой из той же бутылки.
И так всю жизнь. Ту, неудавшуюся, несостоявшуюся жизнь.
Впереди были несколько странных и страшных лет. Реальность корежило и переворачивало с ног на голову, менялись взгляды, принципы, смыслы. Окраины захлестнули войны, а в метрополии шла не меньшая по количеству жертв бандитская страда. И того и другого вдоволь.
Наверное, я и погиб получив в голову осколок от мины, на каком-нибудь разгромленном консервном заводе, среди ящиков из необструганных деревянных планок с трехлитровыми банками сока. Перемолотая танковыми гусеницами , покрытая промерзшей корочкою грязь и солнце среди голы ветвей. И нет меня, и отрезало самое страшное, что случилось в том пряничном прошлом, наполненном любовью, мечтами, ежедневными открытиями и страшным грохотом обвала сущего. Будто бы доживал ту жизнь. И воскрес к новой. Но уже потом. Я помню как начал умирать.

Такси проезжало Малаховку, жара выдувалась в открытые окна, а за окнами автомобиля менялся мир. До Кратово оставались минуты.
Все уже было решено, я не совпадал с переменами, а значит и с дальнейшей ее судьбою. Да, не совпадал. Это правда.
Она лежала на заднем сиденье «Волги», ей было плохо, тошнило, укачивало, как подтверждение того, что все решено.
Там же, странно примолкнув сидел Иван.
Через лобовое стекло я всматривался в дорогу. С дороги на меня сочувственно смотрела бездна.

Когда доехали, вышли у ворот дачи. Вековые сосны, прохлада и тишина окружали нас.
Таксист не глушил мотор.
Еще пару часов назад Ивана привез из другого города мой отец, его дед.
Я обнял Ивана и уткнулся носом в его плечо.
Кто-то сказал мне из середины неба:
«Больше ты его никогда не увидишь.»
Иван внезапно заплакал, он понял, он все понял самою сутью взрослого трехлетнего человека … как будто даже побежал за машиною.
Я не оборачивался.
Больше я его никогда не увидел живым. И никто из моих тоже.

Из ненаписанного.

Странно, хочется напиться, а неохота.
Вроде здорово, а вроде и совсем нет.
Похмелье в степени раздумий, перегар отзвуком вчерашнего счастья, страдание духовные умноженные на физические и вот душа очищается, катарсис, все в плюс.
И в плюс тоже не хочется.
И в минус.
Хочется равнодушным. Ни горячим, ни холодным. Таким знаете ли, именно с моего молчаливого согласия, чтобы все зло на земле. А я такой :-— а что есть зло, если подумать?
А думать и неохота.

Просто я знаю где мы просчитались.
Сколько осталось до двухтысячного года?
А сколько лет нам будет в двухтысячном году?
А кем мы станем в двухтысячном году?
Столько дел… управлять погодой, пасти китов, осваивать Венеру.
Строить города на Луне, поселки на дне океанов. Думать, дышать, идти по миру, который стал в сто , в тысячу раз больше, как по своему собственному.
Мир открытий, мир превращения мечтаний в реальность, мир балов в кипении цветущей сирени, расставаний и встреч.
Человеку всегда есть чего хотеть, и что делать.
Всегда.
Столько задач. Столько смыслов.
Так нужно. Никто , кроме нас не сделает все эти дела, а без них никак. Без них край. Даже и не думайте. Зачем тогда все?

Чтобы воровать, брать кредиты?
Жрать, жрать, жрать… чтобы вокруг подыхали люди, а ты только отворачивался и брел к успеху?
Чтобы целые города стирали с лица земли? Чтобы людей забивали насмерть ради денег? Чтобы женщины и девочки становились проститутками? Чтобы войны меж своими?! Перечислять, не перечислить…
Чтобы жить так как мы жили все эти годы?

Да нет же.
Не может быть.
Ну не может же быть.
Это неправильно, не так.
Сбылось самое невозможное и страшное.
Даже снов таких не бывает.
Кровь, смерть, крушение уклада жизни. Торжество самого гадкого , что только оставалось в нас. Отречение, предательство и снова кровь.
Излечились от головной боли отрубанием головы. Ни хрена не видим, не слышим, но куда-то утекает капитал. Долго мы так простоим, с фонтаном вместо головы?
Для чего все это? Почему?

Общей радостью в двухтысячном стал уход пьяного ублюдка. И все. Радость.

Понял где мы просчитались.
Вот здесь:
— Сколько нам всем будет в двухтысячном году?
— Если бы я знал. Он ведь так и не наступил.
Слышите?
Он не наступил.
И где-то мы живем так , как должны были жить. А тут- просто непутевые дубли. Где-то есть еще страна, та, где все мы были живы…

А еще , уже есть страна, где все мы снова будем живы. Уже есть. Она рождается на наших глазах. Это невероятно, невозможно, но это так.
Страна в которой придется жить от всей души, любить, работать, и дышать ветром. И космос без рекламы, и кредитов, и облака, и портвейн.

Неохота ничего. Не в смысле нечего больше хотеть, а в смысле неохота.
Не знаю к чему все это, но догадываюсь, наверное скоро ехать.
В поле хорошо, тяжко, трудно, холодно и можно вдосталь мечтать о возвращении домой.
Морозное, стылое марево над горами и тайгою.
Снег выскрипывает под шагами флейтою. на высочайших тонах, дым из труб рвет в небеса строго вверх, но исчезает куда-то уже в пяти метрах над крышами.
Наверное, замерзает.
Мысли о бабах и о пацифизме, как явлении, оформившемся на крови и костях Первой мировой войны, а затем растрепанном и протраханном хиппи и германскою политикою семидесятых.
И о бабах.

Низкое небо, ветер, тяжелый свинец озер, изломанные колоннады кекур, нитки быстрых рек и посреди всего этого ты-—
как окончательный и абсолютно необходимый человек на земле.
Как свой.
С этой планеты.

Мир пронзительной сини льдов , перевалов, размышлений и действий, умений и ветра, а главное, осмысленной работы, тяжелого, спеленутого тягучей усталостью труда.
Труда не ради высоких идеалов, или низких индивидуальных желаний.
Ради себя самого.
Ради того, чтобы быть значимой составной частью вселенной на своем собственном месте, а не смазкой для кассовых аппаратов и кредитных линий.
Вот ты, вот Север. Русский космос.
Холодный , звонкий, чистый до самых глубин синих льдов и небес.
Где-то немыслимо далеко они сливаются с океаном и там- там все по другому.
Немыслимо далеко, но достижимо.
Просто шагни.
Есть куда, целую вселенную создали те, кто был прежде тебя.

Геология помогает хотеть.

Еще Самуэль Джонсон сказал :либерализм, демократия и космополитизм это первое , второе и третье прибежище негодяев. А патриотизм, типа, последнее.
Нынче времена интересные и с этой точки зрения.
Как негодяи скитаются по прибежищам.
И как волшебники с помощью бюджета помогут им найти последнее прибежище и вернуться.
К бюджету.
Твари жрали в три горла.
И будут жрать.

Вот всегда задавал себе вопрос, а что если завтра у власти окажется условный Дворкович. И все открутят назад.
А вы знаете, что будете делать?
В нынешние времена складывается впечатление, что Ельцина свергли мы.
Нет.
Помните об этом.
Мы ничего не смогли. Да и теперь тоже, поскольку жрут все те же, и все так же.

Так что аккуратнее с мечтами. И с патриотизмом.
Особенно с борьбою красненьких и беленьких.

И с мигрантами, а то там странный отбор, только в Екатеринбург везут прекрасных , с высшим образованием и неагрессивных, а в остальные города по пять раз амнистированных и еще хуже. Им законы не писаны, все можно.
Вы ведь, не на облаке живете, нет?
Добра вам, и думайте.

И не бысть ничто. Писать ни о чем и не о чем. Иногда слова ложаться в рифму и размер. Потом снова и снова, и тогда переделываю то, что уже выкладывал раньше. А иногда выкладываю раньше, и знаю- еще переделаю.

Разве можно писать ни о чем? Ни зачем, ни за что, не об этом?
Просто мир, просто шаг, этот ветер и тот перевал,
Наше солнце и люди , опять отправляются в лето,
проживают в тайге, среди хвойного ветра, закатов и скал.
Типовая душа, типовые слова о просторе,
Типовая любовь, злая старость, зараза в клеще,
Я не спорю , но все же, наверное скоро проспорю,
А возможно не скоро, а может бессмертный вообще.
Аналитику, курсы валют, даже подвиги, доблесть и славу,
все сменял без остатка на сало , носки и коньяк,
если будут металлы, то сможет держаться держава,
Компас, нож, молоток, карта, термос, планшет и рюкзак

Бывало думаешь- надо бы записать, —- а потом снова думаешь- разве же такое позабудешь?
Позабудешь.
Еще как крепко.
И пропасть под ногами, и черного от запоя друга, и минералку бочками. Все позабудешь.
Восторг, злобу, сырую землю окопа, как валенки бликуют отраженным от подошвы лунным светом на снег.
Поди, перечисли теперь. Обрывки.
Вот только ветер.
Зато для меня карта это шаги, люди и вокруг.
Не на столе , а в глазах, в объеме дел, слов и происходящей повсюду жизни.
И ведь, не праздно шатался от порога к порогу.
Что -то сделал. Что-то нет.
Тамо далеко.
Где люди, лиственницы, скалы, ряжи, ветер и моря- окияны. Все мимолетное, но важное и вечное. Навсегда.
Бог даст, напишу еще, напишу.
Только что осознал- помню.
Надо всего лишь вспоминать так как теперь.
Под свет лампы, шелест старого- престарого вентилятора и вечернюю жару июня.
Ту самую, что как шуба меховая.

А о страхах своих, я расскажу когда-нибудь потом. Или промолчу.
Но не забуду.
Никогда.
Нипочем.
Так высоко строить дом.
Добра вам
Чтобы ветер , дорога. Свое за спиной. Или дом, или рюкзак. По сути, иногда это одно и то же.
И пускай горизонт никогда не приближается меньше, чем на расстояние вытянутой руки.
Пойте, люди, поверьте- есть о чем.
Пойте.
Храни вас Господь.
Всяких, и верующих, и неверующих, и принципиально рассудительных.
И даже если вы просто проходите мимо.
Добра вам , и воли.
Мы давно в дороге.
Все.
Дел полно.

Вот, восьмого числа выезжаю работать. И, если все будет нормально, вернусь к Новому году. Такие времена, не просишь хорошо. Хорошо, оно и без нас может. А вот нормально нет. Мы в норму бытия занесены, прописаны в ней. От этого и переехать не можем, чтобы сменить прописку, надо найти работу, а без прописки работы нет. Ну вы помните? Вот так все и устроено до сих пор, Лучше быть нормальным, чем не быть вовсе.

Конечно, возвращаться здорово.
Особенно после того, как более полугода ждешь возвращения. Да и два месяца работы без отдыха — много.
С самого начала хочешь вернуться потому, что так принято — хотеть домой.
А потом, заряд иссякает, становится по настоящему трудно. Тягуче, однообразно, тяжко.
Не помогает красота окружающего мира, интернет, когда он есть, книги.
Тяжесть, муторность, неизбежность одинаковых часов , суток, недель, месяцев давит на плечи, закрашивает пусто- серым, истачивает эмоции, мысли, хотения.
Даже костер шипит тебе сырыми дровами —- что ты тут делаешь? Зачем это тебе?»
А и правда.
Зачем?

Как человеки мы все формируемся всю жизнь.
Это понятно.
Дело в том только, что жизнь перевалила и идет к окончанию, так зачем формироваться?
Для чего?
То есть, составляющая улучшения морали и человечности отпадает за ненадобностью.
Что еще?
В науке уже ничего не достичь.
Наука , это серьезно, в отличие от меня, народных академиков, уфологов, и меда в сотах.
Какая там наука с ее гитиками, статьями , минимумами и максИмами…
Заработок?
Деньги на жизнь? Да, наверное.
Но получилось как-то совсем мало. Можно и по другому за столько же.
Что?
Что заставляет каждую весну уезжать?
Наверное дома плохо?
Грешно такое говорить. Дома хорошо. Это дом. В нем Любимые люди и звери. Он сам живой.
Не понимаю.

В поезде хорошо.
В поезде очень хорошо.
Это и есть Главная тайна работы геолога.
Хорошо в дороге. Хода нет?
Шесть бубей. На всю жизнь хорошая дорога. И никому не нужна, играют-то 32 карты.
Ну и женщины чтобы.
Поговорить. А иначе никак.

Куда -то вбок я ушел, вот что. Асфальт неважная замена облакам.
Есть на реке Верхний Сирик место, где деревья избиты молниями. Заметно, что как только стволы вырастают до определенного предела в них лупит молния.
А они все равно растут.
Там их много, деревьев что выдержали. И тех что не смогли тоже много.
Любовь к жизни. Театр теней. Как в Москве.
Все мы знаем как надо.
И про деревья и вообще. Какими были бы, кабы не молнии.
Но в реальности: кто выжил, кто нет.
Есть в этом своя красота, конечно.

Добра вам, и отбивайте молнии невероятною способностью жить изо всех сил. Оно того стоит. А как надо было, мы потом поймем. На лестнице.

Стоит только выйти за пределы житейской обыденности, как через некоторое время понимаешь- обыденность поступила точно так же, и теперь бросает камешки в реку по правую руку от тебя.
Все чудеса мира окажутся иными, если жить и работать среди них. Среди гор, ветров, тайги, рек, морей , океанов, джунглей и множества все еще существующих вопреки человеку чудес.
По сути, мы не помещаемся в новую реальность, а устраиваем окружающее в себе. Откидываем в привычное.
Привычно означает обычно, а еще- работоспособно.
Глупо удивляться каждую секунду.
Проще любить.
Любить и все.
Любовь чувство обыденное и растянутое во времени.
Если иначе, то, извините, это немного не любовь. Влюбленность, взлет крыши в небеса, присвоение в качестве имущества, но никак не любовь.
Стоит только полюбить удивительный мир вокруг, поместить его у сердца, как становится проще не только перемещаться, работать, злиться, но и валяться теплым утром на первой майской траве…
Любовь и есть обыденное.
Жить в краях синих небес и хрустальных вод, так же просто как и в асфальтовых пространствах больших городов.
Кому и лифт чудо. Помню стоило приехать из поселка в Харьков —- шел кататься на метро. А в Курске катался на лифте.
Именно катался. Ездил туда- сюда и представлял, что мне привычно.
Уже после лифт и метро стали обыденностью и я полюбил их. Разместил внутри.
Так и с природою. Привыкаешь, и вот уже просто материшься на медведя, который украл рыбу.
Ну… так в городе материшься не успев на автобус, или попав под дождик..
Мир абсолютно одинаков. Главный вопрос- сколько его в тебе. Но даже вопрос не важен.
Важен ответ.
Мечта ставшая обыденностью превращается в любовь. То есть, в часть тебя самого.
Вот так-то.
Добра вам и помните- у нас секса как не было, так и нет.
Секс на порносайтах.
А вот у нас- обыденность, по сути — любовь.

Чаем усмирил страсти
В голове мечты- свалка,
Я бы раздарил счастье,
Но мне и для себя- жалко

Хотел купить шоколадку с солью, а купил лимонад с подсластителем. Хотел вспомнить и посчитать кристаллизацию расплава, а вспомнил как пил одеколон на призывном пункте осенью 1983 года. Хотел написать фантастический рассказ, а позвонил на Сахалин. Хотел позаниматься с эспандером, а забыл выпить таблетку.
Чего бы захотеть, чтобы спеть йодль?
Что там у вас?
А вот, прочел у Лукьяненко, что до сорока пяти лет человеческих писательский обучательный семинар. И по условиям возрастным, обоснование.
Все верно, кстати. Отличные обоснования. Убедительные.
Аж зло берет.
Сто раз говорил себе, купи, купи лотерейный билет.

Не думаю, он слишком был смешон, для ремесла такого, как про меня, шампанского вот нет, и про женитьбу Фигаро неинтересно.
Попыхтел вот, да и пойду, куплю шоколадку с солью, все же.
Поди знай, что Бог имел в виду посылая мне текст о семинаре писателей, вместо разгадки тайны исчезновения Рудольфа Дизеля.

На фото речка Вача. Та самая.
И не бойтесь , люди.

Господа, если кому-то удастся спиз…дить..материалы литмастерской, пришлите их мне, пожалуйста. Никакого вреда это не принесет.)))

Человек живет только там, где он уместен. В остальных местах человек не живет.

По сути, существование состоит из попыток понять где ты окажешься максимально пригоден бытию, а бытие тебе, найти эти места, или, устроить под себя , хотя бы часть окружающего.
Именно из этого положения дел и ведут происхождение ремонты в квартирах, переезды, смена деятельности, запои, хобби, профессионализм и ожирение.

Если учесть, что сущее все время меняется , то и жизни людей это постоянно повторяющиеся неповторимые фигуры, как в калейдоскопе.
Решительное разнообразие ограниченное картонной тубою и порожденное осколками зеркал.

Так и живем, от хладных валунов в ледяных горных речках, до квартир — студий с расписными ложками на кухнях и кетчупом в холодильных шкафах.Живем и ищем. Потому как знаем, что «было предназначение высокое и силы необъятные».
Не с конвейера пока что… пока что помним о вариантах, и научены послать на хер, казалось бы, непосылаемое.

Иногда приобретенные умения помогают человеку найти верный путь, иногда удается угадать с профессией, иногда любимое дело оказывается востребованным. Когда как..
Получается —- компасов нет.
Можно только порассуждать о жизни, в смысле применения к ней конкретного человека.

А вот еще друзья.
Я не шучу, именно друзья способны вытащить, устроить, спасти.
Хотите помочь другу? —- помогите ему сменить мир.
Но осторожно, потому как если не получится, то виноваты именно вы.
Отчего?
Да потому что он ведь вам друг почему-то?
Вот из-за этого «почему-то».
Взялись помогать- помогайте до самого конца.
Или до новой фигурки калейдоскопа.
До счастья стать уместным.

Добра вам. И знайте, заблудшие, даже горящий в кромешной тьме костер может стать ориентиром, даже горящий костер голодных каннибалов, нужно только не спешить и уметь резать спящих.

Говорят, у брандмайстера Монтэга огромная библиотека.
Но он не преступник, потому что не читает книги из нее. Было время, читал запоем, с детства, до юности, а потом случилась жизнь.
И она больно била. Очень больно. В книгах такого не было.

Когда он пришел искать в книгах утешение, то увидел только чистые страницы. Слова не имели смысла. Книги не утешили и не объяснили.
Так было со многими людьми того поколения, к которому принадлежу.
Просто Монтэг оказался в мире, где книги сжигают, а мы в мире, где книги выбрасывают на свалку.
Потому что немодно, пыль, некрасиво, не евроремонтно, или как нынче называют самый передовой способ оформления квартир?

Отличия есть, кстати говоря. Брандмайстер мстил, а наши просто выкидывают наследие родителей и дедушек. Ну и там огонь, а тут мусорные баки.
А ведь многие оказались в ситуации Монтэга, жизнь била, а в книгах все было иначе.
И тогда мы стали читать не то, что помогало мечтать, а то, что помогало выжить. Легко ли было из мира Продавца приключений, или Понедельника, что начинается в субботу оказаться на рижском рынке за прилавком со сникерсами, или стать бездомным, или вот, людей примучивать за деньги, или … да вы все сами помните.
Потому и продолжили читать. Некоторые стали писать, разное писать, от умного спора со Стругацкими, до рефлекторной литературы боевиков.
Тексты выходили разные, тупее, умнее, реалистичнее, жестче, страшнее, чернушнее, но в них, все же, присутствовала мечта.
Почти во всех.
Да, так себе мечта, но все же.
И главное, шанс. Стоять на своем. Несмотря ни на что.

Мир, который мы построили, не предполагает наличие книг.
Их выбрасывают. Да, читают электронные, но много меньше.
Уж и не помню, что там было у Бредбери? А, они учили тексты наизусть.
Иногда кто-то из мира кредитов и шопинга вываливался в реальность и тогда рассказанное спасало.

Книги нужны особенно сильно тогда, когда впереди беспросветная тоска, или кровавый балаган. Беспросветная тоска, это мир вокруг нас, мир, считающий, что основанием всего вокруг являются кредиты, шопинг, шоу и успешность.
Кровавый балаган, это эпоха перемен, вроде девяностых.
Две махины, а посредине мы, как те евреи на дне открытого моря, только без обоза.

Добра вам, и спасайте книжки. Они не виновны в выборе, который совершили вы. И в выборе чтения, и в выборе жизненного пути.
Просто Монтэг оказался в мире, где книги сжигают, а мы в мире, где книги выбрасывают на свалку.

Это как наизусть.»

на фото — инсталляция Андрея Сяйлева
https://finbahn.com/андрей-сяйлев-россия/

По утрам, по ранним-ранним утрам не хочется еды, чаю, похищать сабинянок, строить катамаран, удивляться глубине Земли. В такое время, когда поэты и воры разбрелись по чужим бабам, а фонарь зашел в аптеку, восхотелось порассуждать об иных звездных цивилизациях. Об иных плонетянах. И куда ж тут без геологии?

Даже самому распоследнему филателисту, или там микробиологу, известно, что динозавры нам не предки.
Ежели брать красивых- огромных, то нам предки Пермская фауна. Не вдаваясь в подробности, такие симпатяги как горгонопсы. Предком русских была, разумеется, Иностранцевия, (существует ряд квантовых обстоятельств, которые указывают на именно такое положение вещей).

Так вот, дело шло к нормальному развитию в млекопитающих, и далее в людей, шло напрямую. Однако же случилось страшное – глобальное вымирание.
Пермско- триасовое. Сейчас не о нем, потому причины, точнее предположения о причинах оставим на другое утро, хотя, чего я могу нового рассказать о событиях произошедших 250 миллионов лет до РХ ?

Ладно бы вымирание, так архозавры поднялись на задние лапы, твари бипедальные прямоходящие, развились в динозавров и захватили мир. А наши предки в прямом смысле вынуждены были уйти в подполье.
Стать мелкими, ночными и подземными. Такие были времена. Иначе не выжить.
Только партизанить, да подполить.

И поди знай, возможно бипедальные обратились бы в каких-то разумных, кабы не …
Да, вымирание
. Мел-палеогеновое. Причины, или их сововкупность нас теперь не волнуют, а вот последствия…
Не стало динозавров. Передового отряда на пути к разуму.
Окончилось событие 66 миллионов лет назад.

Из подполья вышли наши и устроили рывок в результате которого появился на свет Людовик 14 и стал солнцем, то есть нет, появились люди. Слава- слава русским партизанам.

То есть, рождение разумного существа на Земле было отложено на десятки миллионов лет, по причине печального и случайного стечения обстоятельств.
Возможно дважды.

И если где-то существуют миры пригодные для жизни подобной нашей, (а они существуют, статистика безжалостна), то среди таких миров должны быть и те, на которых все шло быстрее.
Не было вымирания синапсид и люди появились раньше на десятки миллионов лет, или не было вымирания, и динозавры развились в разумных раньше на десятки миллионов лет.

Боюсь даже представить, на что способны такие цивилизации, если у нас за жалкие сотни тысяч лет уже существуют горы мусора в океане, веганство, борьба против курения и президент САСШ Байден.
Впрочем, для того чтобы такое представить, у меня есть для вас писатели- фантасты.
И как знать, возможно вся эволюция на них и окончится, поскольку никто к нам так и не прилетел. Не смотря на фору и, следовательно, более высокое развитие. Хотя возможно, плонетяне просто не умеют мечтать.
Увидим.

Добра вам, и смотрите в небеса.
А если небеса затянуты облаками, смотрите вслед писателям – фантастам.
Все это неспроста.

ЗЫ. А все же жаль, что я не писатель- фантаст, я бы ходил в винный, и сохранял бы осанку, потому что – люди смотрят, никак нельзя сутулиться.
Идеи, мне не хватает идей…Один только Олег Борисов пытался помочь с идеей, да и он не выдержал…

Быстрее всего время убегает с пяти до семи утра.

Когда-то давно очень давно…, когда в стране все было хреновей некуда, написались эти строки…а нынче, сам президент Ильина цитирует. Так что… может и наладится))

По причине погоды,
и ухода колонны,
мы за чаем кипрейным у буржуйки сидим,
термос , карта, планшетка, две коробки патронов,
компас , нож самодельный,
и философ Ильин…

Чай хлебаю неспешно, и дымлю папиросой,
нет на свете ответов, чтоб вопросов не знал,
в сотый раз, усмехаясь,
говорит мне философ,
что просрал я Россию,
соглашаюсь
— просрал…

ПОСЛАННИК.

Я давно хотел написать книгу.
Честно говоря, я хотел написать гениальную книгу.
Лет семь назад я даже начал ее писать.
В ней рассказывалось о паре — тройке сильно пьющих героев,
которые с перепою основали новое государство на свободных землях.
Это казалось мне неплохой идеей.
Но в наше время свободных земель уже не осталось.
Как говорил один умный человек, которому я до сих пор должен 400 долларов США (эти 400 долларов нужны были не мне, а моему другу, который должен был расплатиться за пистолет): «Мир замкнулся».
Он произносил эти два слова с заглавных букв, и в произношении слышалось сожаление об этом событии.
Он говорил, что первым это понял Карл Маркс, понял и забросил писание второго тома «Капитала».
Он говорил еще много об этом замкнутом на себя мире, но я помню только тоску в его глазах,
тоску по дороге в новый неведомый край без кретинов и общечеловеческих ценностей.
И было видно, что в том неведомом крае все правильно,
но его нет.
Я не знаю, жив ли еще этот человек
(не Маркс, Маркс давно умер, и Энгельс умер, они ненавидели славян, и я верю, что это послужило причиною их смертей),
и чем занят, если жив, но уверен, что ничего плохого он не сделал.
Такой человек не станет делать ничего плохого в замкнутом мире — не то воспитание.
В той моей книге, которую я сто раз начинал писать, должны были быть колдуны и эльфы.
В этой книге колдуны и эльфы тоже будут,
но поскольку мир, нет, вот так: Мир Замкнулся,
колдуны и эльфы в этой книге не будут мусорить и гадить.
В замкнутом мире, это очень вредно для окружающих и для них самих
— просто некуда деваться.
Еще я хотел написать о том, что даже в Замкнутом Мире человека не сломить.
О том, что идеи всегда возвращаются, мечты всегда сбываются,
и о том, как нам трудно вымирать.
Немного о хороших людях, немного о плохих, о кругах на пшеничных полях,
о генетически измененной кукурузе и о пользе курения,
каковое курение, вполне себе вредно.
Все это будет и в этой книге.
Еще в этой книге будут страшные люди хохлы и нестрашные люди эвены.

Нервы-нервы, что ж вы рветесь? Все равно ж и без меня все решат, а мне потом совестно будет, как бы ни решили.

Вот ежели б в Союз, да опять трико с пузырями, авоську с бутылками пустыми, и к друзьям — алкашам , сдать пузыри, и взять портвейну 33. Сырок спичкою порезать, стакан одолжить у автомата с газированною водою, хватить чернил, и смотреть как утки пожирают нарезной батон, куски которого кидает им грустная соседка Рита, у нее рыжие волосы, и нет любви. Поэт — неформал, епть.

Если чердак ржавый… ну дальше вы знаете. И провалиться в негу застоя, без политики и намеков на демократию. И еще чернил. Вкусно же… знал я одного, душу продал, а расписался портвейном. И ничего, живет.

Начать сначала, это означает снова открыть огнетушитель розового. До сих пор не пойму, чем он от красного отличался. И да, не пить теплый вермут, или вот Степную.

Невозможно не знать.

Я поделюсь с вами тайной.
Иногда мне кажется, что фразу о том, что «лучше не мечтать, потому как если сбудется, мало не покажется», придумал лично я на основании собственного жизненного опыта. Но это, конечно же, не так. Людей, кто выдумал эти слова — бесчисленное множество. И всегда, полагаю — в ста процентах случаев, уже после того, как случилась беда.
Неумелое мечтание — вот проблема. Лёгкость желаний и отсутствие предусмотрительности превращают нашу жизнь в кошмар. Выбор ветви развития мира, основанный на неверной, легкомысленной, непродуманной и непросчитанной просьбе к Богу является не меньшим грехом, нежели желание жены ближнего своего.
Да это же почти инстинкт, ляпнуть что-то вроде «хочу стать миллионером» — и получить «святые девяностые» с дичайшей инфляцией и миллионы на кармане для мелких покупок. И сразу после этого придумать фразу о том, что нельзя мечтать, ибо сбудется. Но уже поздно. Поздно, поздно. Это касается буквально всего.
Всё зло в мире от наших мимолетных мечтаний, произнесённых вслух. А хуже всего то, что мы ничему не учимся. Я мечтал неправильно слишком часто. Около пяти раз в жизни. Плюс-минус еще три раза.
Но нас ведь десятки миллионов. Мы создаём своими мечтами поля напряжений с дичайшими характеристиками. Мир просто коробит, и вся энергия уходит на рост миллиардов веток развития. На качество жизни в ветках энергии уже не хватает.
Если сказать проще, не умничая, то получится вот так — мы слишком искренне мечтали о подвигах на войне, нам хотелось другой, нескучной жизни, непредсказуемого будущего.
Мы всё это получили.
И да, некоторые реально владеют яхтами и миллиардами в СКВ. Помните, что такое СКВ? И баночное пиво себе может позволить любой, даже не владеющий яхтами. Да кому оно нужно? И вот это «да кому оно нужно?» относится буквально ко всем обстоятельствам новой, выпрошенной нами жизни.
Сколько ваших друзей закопали за эти годы не по причине старости?
Сколько людей, тех, с кем вы жили бок о бок, ушло в могилы прежде времени от болезней и голодухи?
Сколько городов перестало существовать, сколько сёл и деревень?
Стоило это того, чтобы мужественно-красиво идти с автоматом по мирному когда-то городу?
Стоило того, чтобы знать, как брать здания и засаживать на поворотах? Чтобы орать по пьяни пронзительные песни о войне?
Того, чтобы не знать, где взять денег, и идти брать их у коммерсов, понимая — счастья такие деньги не принесут?
Чтобы вернуться опять в мирную профессию и видеть, как она погибает?
Того, чтобы радоваться даже призрачному возрождению страны, маленьким шажочкам возвращения к прежнему?
Узаконенному воровству министров, глав корпораций, и неузаконенному воровству прочих?
Волне дерьма с экранов и радиоэфира?
Всем этим лотереям и банкам, всему жульничеству, что захлестнуло страну?
Я не это имел в виду, Господи!
Мы же сами об этом мечтали? Нет?
Так уточнять надо было, когда просили.
Я вот теперь уточняю и часто прошу об одном и том же, немногого прошу, чётко формулирую. От души. Но пока не сбывается. Хотя я учитываю почти всё.
Но вдруг это работает только пять раз плюс-минус три?
А мечты всегда исполняются. Главное — уметь мечтать.
Послушайте, мечтайте аккуратно, вы ведь не одни на белом свете.

Ну и кусочки дневников за май, подозреваю, что 2020 года. МНОГО БУКВ

Добрался до интернета и выложил вот тут записи за май. Если кому-то интересно. Только читайте не спеша.
Прошу.
Потому что совсем другой ритм.

Уже две недели как мы на Еловом.Добирались сквозь пургу и потоки талых вод, по горным дорогам.
Пару раз сели на мосты, на лед. Но в итоге прошли.
Пять часов. Двадцать пять километров.
Вот так тут измеряют расстояния.
Часами.

Работал тут по рудопроявлениям в 2010 году. Тогда же, в середине сезона перебрались отсюда на В. Сирик. Через два хребта.

Последний раз был тут в 2013 —- мерзость запустения.
Все понемногу разваливалось.
В камералке хозяйничала разруха. Посреди стола стоял ЖК монитор и ничего не показывал.

Нынче все вроде бы еще печальнее, столовую снесло рекой, уплыл куда -то еще один жилой домик, вода промыла новое русло меж домами, но жизнь кое- как теплилась, наши водители тут ночевали, если не успевали добраться до Сирика засветло.
А теперь снова теплится.
Мы и есть эта жизнь.

Чиним, что можем, латаем крыши, баню протопили, нормально.
Вода в реке такая же вкуснючая и ледяная.
Точно так же ею невозможно смыть мыло с рук. А еще в воде много серебра.

Выросли тополя. Вымахали просто.
Сопку фотографировал десять лет назад вполне свободно, теперь же — закрыта деревьями. Тут тоже лиственное наступает на голоосеменные. Листвяк забит тополями и березою. Но только вдоль реки, где талые места. Выше немного, метров пятьдесят и все. Нет лиственных совсем.

Тополя очень странные, кора как у дуба, говорят корейские.
А березу такую я видел на Камчатке, там она называлась каменной.
Наверное и у нас какой-то эндемик с названием.
Горы, север, облик привычного меняется, это касается и деревьев.

По утрам забереги на воде, заморозки. На лиственницах едва- едва зеленеют почки. Березы и тополя без листвы.
Размечал буровые линии вверх и вниз по реке. Вверх еще просто зима местами.

Сегодня, впервые прошла гроза. Дождь, а не снег.
Комар и мошка, пока что не вылезли из своих бункеров.
Благодать.
Но все это будет утрачено в течении одного достаточно теплого для летающей сволочи дня. И день этот близок.
Увы.
Но пока, мир прекрасен и удивителен. Да им потом он не станет хуже, просто укусы — отвлекают.

У нас ГАЗик , тот же самый, что был и много лет назад, не знаю уж, что от него осталось родного, хотя… знаю.
В кузове стоит кабина , вот она точно осталась.
Теперь как кунг. Четыре двери. Одна заварена куском сибнефтевской бочки.
Нормально. Еще и кузовок небольшой остается позади.
Как раз для буровых труб.

Четыре человека.
Никакой связи.
Первые дни был Иридиум, но увы, пришлось передать водителю налива, и то сказать, он таскает соляру по ужасным дорогам с большим риском. Ему действительно нужнее.
Чтобы вас не обманывало слово «дороги». Это все нарезано нашими же бульдозерами и ездим по ним только мы. Если не знать нюансов, можно оказаться в пассивной роли из анекдота про нюансы.

Спутниковую антенну настроить не могу.
Просто никак.
Настроил, но на другой спутник.. 6, а надо на 5. Но сигнала нет. Уже не знаю, что делать. Наверное так и останусь без связи. Без связи и связей.
Не знаю вообще ничего про события в стране и мире. Мне и раньше-то казалось, что там все нормально, и нет никакой эпидемии, а теперь так и вовсе…

Сегодня вот вышел из балка, спустился к реке, (пять с половиною шагов), умылся ледяной, напился, да и думаю — а как там человечество?
Как оно там в целом?
Особенно про менеджеров душевно вспомнил и , почему-то, про госзаказы.

И о духовном. Со мною что-то происходит.
Сны удивительные. Мне всегда снятся цветные и широкоформатные, а тут совсем уж невероятные. И люди снятся, которых уже лет тридцать — сорок не видел, и которых двадцать тоже сняться.
Не могу рассказать. Там суть в общении.
Мне так один из приснившихся и сказал. « Ты не думай, говорит, что в разговоре нашем есть смысл, нет его, утрачен много лет назад. Просто говорим».
Вот так вот я тут по ночам говорю с теми кто был когда-то, а может есть и сейчас, но так же без меня, как Антарктида, или Гваделупа.
В смысле ни жарко, ни холодно. А зря, наверное.
Версии непрожитых жизней и несказанных слов.
Зачем-то.

Продуктов хватает. Даже, иногда, перепадают помидоры и яблоки. В целом же затарены готовыми консервами. Борщ, солянка, картоха с грибами, каша гречневая. Никогда не думал, что такое напишу, но вот эти главпродуктовские консервы реально хороши. Кто бы мог подумать.
Но не тушенка и сгущенка, конечно. Сгущенка Рогачевская, тут это марка.
А тушенка бурятская. Еще пять лет назад она мало чем уступала советской, но, кажется, какие-то изменения в требованиях к качеству. Мяса стало на треть меньше.
Тем не менее лучший вариант на сегодня. Конина и говядина самые ходовые. Картохи мешок есть, немного луку. Сухофрукты, крупы. Нормально.
У меня полбутылки Джеймсона у стола.

Ноги болят. Как говорят у нас в селе — «не гожи» вспоминаю как я тут скакал по скалам и не верится. Ну да то такое, возраст.
Разберемся.

Кстати, медведи очень боятся уксусу. Кислота реально средство. Что бы он там ни задумал.
Бурундуки веселятся вовсю. Деловые, что воробьи, но не летают. Подпрыгивают и сталкиваются. И чирикают.

Бурение идет очень трудно.
Камень. УРБ не берет никак. Да без всего. Даже обсад с трудом сажаем. За два дня четыре метра.
Ждем экскаватор, будем опробовать мехпроходкою. А что поделать.

Обожгли лотки, прошлись наждачкой. Кстати, в лотке после промывки огромное количество бронзы, или латуни с коронок. Кислоты нет. Уксусная не работает. Поэтому отбиваю шлих и прокаливаю на костре. Хорошо прокаливаю. Если не золото — темнеет.
Такие вот способы. Да.

И колун бестолковый совсем, из древних советских.
Сносу ему не будет. Как вижу, так вспоминаю байки про то, что их у нас Япония закупала, потому, что на металл переплавляли. Таких баек полно, о чем только ни рассказывали.

Иногда вспоминаю о женщинах и думаю, может мне лучше было в Москве в девяностые красную ртуть искать? А потом вспоминаю, что я уже старенький, кашляю, и говорю себе — не… все правильно сделал.
Вот скоро хариус поднимется. И ленок.
Разберемся, шо.

Два месяца прошло. А еще до октября. Поди знай, хорошо это, или плохо. И как там будет с вирусом этим, и с эпидемией.
Геологи сходят с ума, от того что им нечего больше хотеть.
Вот.

Добра вам и снов пополам с ночью. Вы хорошие, так вижу.

Откуда -то появилось странная теорема, смысл которой заключен в парадоксальном допущении.
Наши дурные привычки, отделяют нас от болезней и окончательных проблем со здоровьем наподобие промежуточного звена.
Если ощутимо вредят здоровью, то стоит только отказаться от них, и все решено.
Болезни уходят.
Но вот следствие получается страшноватым.
Если вы оставили дурные привычки, а у вас затруднения со здоровьем, значит это уже всерьез. Можно начинать бояться.

Допустим, сегодня я брошу объедаться. Организм уже не тянет перепады по двадцать килограммов меж летом и зимою. Худеть все труднее, ходить, впрочем, тоже.
Выиграю еще несколько лет. А потом-то что?
Бросать будет нечего..

.
Берегите свои вредные привычки, используйте их потенциал до конца.
Они , точно по теории буржуазного империалиста Тойнби, есть вызов, который заставляет организм изменяться и работать хорошо.
Это как с империями.
Мир полон воспоминаний о рухнувших империях, тех, что разучились отвечать на вызовы.

Мир вокруг а еще, позади, мелким дождиком пылью словами,
Не курю и не пью — надоело, вроде нечего больше бросать,
непонятно с работой и с книжкой, с перспективами пить и со снами,
сердце ночью впервые болело, значит завтра болело опять?
вот такая нелепая бедность, чтобы выжить придется не жрать…

И самое важное—
Не пытайтесь повторить описанное в домашних условиях…это опасно.

Маленько приболел.
А приболел от того, что лучшее враг хорошего. Все ищу идеальный режим отопления,
но никак не нахожу.
Подумал — уже много лет так. И ведь все хорошо, но нет, подавай идеальный способ.
Видимо, который за мной будет ходить и равномерно обогревать, отгонять комаров, мошку, да нашептывать тексты об устройстве мира.
И то, небось, стану что-то улучшать.

Проще говоря- решил натопить днем, чтобы на ночь камни грели. Натопил.
Пришлось открыть и окно, и двери (обе), сидеть со вспотевшей лысиной (а я побрил голову, сбрил усы и бороду, только брови остались) на сквозняке.
За бортом температура не так уж и высока. Не выше десяти, ну и продуло.
Сразу вспомнил о человечестве в смысле коронавируса.
Конечно же, испугался, что стал участником пандемии.
Долго и глупо улыбался.

Приходила лиса. Хозяйничала.
Жить не осталась.

Бурение очень тяжело идет. Завтра надо проверить ситуацию на реке Выходная. Еловый, где стоим, ее приток. В прошлую осень, на последней линии на выходной золотило в пробах. Не так уж и сильно, «но все-таки», а самое главное, там бурить получалось.
Семь километров примерно, но неясно как с наледями. Дорога только по руслу, как всегда, впрочем.

По линиям притоков, в том числе и по Еловому, — типичная растущая речная долина. Валуны, самая распространенная четвертичная форма существования архейских гранито- гнейсов и меловых даек.
Не выбито золото еще, скорее всего.
Вторичные ореолы рассеяния идут вкрест простиранию долин. То есть, россыпи, если они сформированы, будут фрагментарными, «пунктирными» в плане.
Кроме того, границы ореолов не искажены в местах пересечения долины. То есть, скорее всего речь идет о валунах, содержащих рудное золото. Сколько его «выбито» и отложено в виде россыпи, на каких глубинах — поди знай.

Экскаватор поломан, проезжал мимо нас экскаваторщик, за запчастями.
Дорогу, что идет через хребты пока не чистят, там метров семь снегу еще.
Поэтому, чтобы не терять впустую время, будем начинать бурить на 72 линии по Выходной.

Немного древней россыпной геологии?
Номер линии, присваивается исходя из расстояния от нее до устья водотока по которому производится бурение. То есть от буровой линии 72 получается 7 км. 200 метров до устья реки Выходная.
Бурение производится с левого берега на правый (точнее, нумерация начинается всегда с левого берега любого водотока, а бурить как удобно). Планирую скважины строго через двадцать метров. Ресурсы позволяют и право такое мне дано. Обычно же, в зависимости от целей бурения, между скважинами оставляют восемьдесят метров, и если золотит, то возвращаются и разбуривают промежуток через двадцать. Нумерация же через двадцать. То есть, например, вторая скважина и через 80 метров восьмая. Если есть знаки, то возвращаются на сорок метров и бурят №4. В принципе загущают и до 10 метров меж скважинами.
По вкусу, так сказать.

Кстати говоря, если по уму, то по Выходной буровыми линиями пересекать реку, вкрест течению, а вот по притокам параллельно, как раз из-за простирания ореолов рассеяния, если считать, что они маркируют рудные тела. Так вижу, но очень уж нагло.

Вчера прислали продукты. Сделал оладьи на сгущенке, хотел блины, но увы, рецепт утрачен, как рецепт льда кубиками, к слову.
А если серьезно- переворачивать не получается. Потому — оладьи. А вечером была яичница. Яичница — это роскошь.

Книгу не пишу, но постоянно о ней думаю. Сюжет практически сложился.
Понимаю, что такая длительная «подготовка» может книгу убить.
Но пока просто нет времени. Только на записи, записи важны. Записи пришивают память к происходящей вокруг жизни.
Сто раз пожалел, что не делал их раньше.
Столько всего просыпалось прахом времен, слов, дел, людей и случайностей.

Кстати, сегодня впервые за много дней почти не болела нога. Колено левой болело, но бедро правой нет. Сказочные ощущения. Нет слов.

Без связи плохо. Отвык уже от такого состояния. Ну да ладно, буду солить впрок.
Абы дома все нормально было, а я тут как-нибудь, условия же роскошные.

Жизнь в ущелье- проклятие для Внутреннего метеоролога.
Погода налетает внезапно, и все время разная.
Не успеваешь приготовиться, горизонта-то нет.
Облака, солнце, ветер, вертолеты, все появляется внезапно.
В таких условиях и гарпии могут неожиданно налететь, или драконы.
И что тогда?

Стараюсь быть готовым ко всему.
Хожу в сандалетах на шерстяной носок крупной вязки, голова покрыта малиновым сомбреро с серебряными колокольцами по кромке полей, чуть ниже — синий классический ватник на голое тело, еще ниже желтые шорты с огромными накладными карманами, в подмышке зажат китайский универсальный зонт от солнца.
За спиною, на ремнях телячьей кожи, сачок от саранчи, в руках сарисса от драконов, а в глазах зрачки.
Перетекаю от укрытия к укрытию, будто японский спецназовец в саду камней.
Хокку тоже сочиняю, но вам их читать не стану.
Очень уж матерные.
Да вы и сами такие часто сочиняете, так чего ж не читаете?
То-то …странные шутки, да.

Прямо за окном шумит горная река, над краем ущелья багровый закат подсвечивает облака, гудит ДЭСка, и лемминги уже вышли на ночную охоту за нашей крупою.
Мир стабильно прекрасен.
Особенно удались небо, да вода.

Когда-то, когда Дунай потечет в обратную сторону и небо рухет на землю, падет Измаил.
Из Гуаякиля выйдет шхуна, карета не превратится в тыкву, хотя все сроки выйдут.

А я буду смотреть на бегущую воду и думать о том, что уже был счастлив, а значит, буду счастлив еще и еще.

Между прочим, всех кто дочитал до этих слов касается.

Добра вам.
Помоги нам всем Бог понимать самих себя.
Не болеть, быть ненапрасными и временами, петь от душевных радостей, какими получится голосами.
И мне тоже.
Положил телефон на подоконник открытого окна, а украсть-то и некому.
Так вот.

Некоторым нравится то, о чем я пишу, иногда нравится как это делаю. Считаю, личная авторская заслуга мала, поверьте. В местах где красотою пронизано все от самой высокой точки купола неба над головою, до кварца внутри Земли, весьма нетрудно поделиться своим восхищением. Остается только записать, убрать по возможности повторения, местоимения и поменьше причастий. Вот и все. На самом деле, мы часть мира вокруг . Договориться с собою совсем несложно. И обязательно проверить текст. Делов-то. Я не шучу. Правда.

Время уходит незаметно, наверняка мстит за наше к нему отношение в молодости. Уж шесть лет вместе с женою не были на море… Да и шесть лет назад провели на курорте три дня. Странная моя жизнь происходила в поле и дома, и там, и тут, или и тут, и там, плавно превращаясь в тяжелую. Отдых в поездах. наверное, именно по этой причине и не летаю самолетами.
Или вот еще, отдыхал в Питере. Но туда тоже удавалось попасть на считанные дни, и не на море, хотя, там море в наличии.
Кстати, сам я позапрошлою осенью купался в Новороссийске дня три — четыре. Но все это не спасало, в силу быстроты и внезапности события.
Проще говоря, я не умею отдыхать. А вот нынче, целую неделю в Анапе.

Знаете, а это здорово. наполняет работу новыми смыслами. Работать, чтобы потом, не просто ничего не делать, а не делать ничего идейно, с целью поправления здоровья, и это не опохмел.
На бреге, у бьющих в ноги волн.
Песок, море, виноград, люди с надувными кругами, дети дошколята, довольные, сытые и усталые бродячие собаки с выражением французских придворных на мордах, воздух пропитанный запахами шашлыков, печеных овощей, фруктов, шум прибоя, и некуда спешить. Прелесть, что за мир вокруг. Наверное, зимою тут настоящий рай.

В силу возраста лениво поглядываю на женщин, причем, сравнимо по эмоциям с разглядыванием фруктов и кебабов.
Коньяк, который пьется вот уже третий день бутылка, темрюкское вино, великолепного совхозного качества, тоже два литра никак не доем, водка выпита на четверть бутылки, а не ведра, селедка под шубою в свободном доступе .

Что радует?
Решительно многое, подавляюще многое.
Пьяных попалось на глаза только трое, да и не пьяных так, чтобы совсем.
Все анапское дно и разврат, вся курортная злачность уместилась в рекламное предложение зайти в кафе потенцевать, предложение произнесенное заученною считалочкою.
И да, канули в лету иностранные названия общепита. Столовые, да буфеты триумфально вернулись из небытия.

Море радует, бесплатные лежаки, волны, ветер, песок и мечты о захвате Трои. Крабики удивительно смешные, совершенные, прекрасные создания, рыбки, ракушки, медузы. Всего в меру. Здорово.

Что не радует.
Очень заметно насколько устали продавцы, повара, уборщики в гостиницах, прямо очень видно. Даже неудобно иногда перед ними.
А еще замумукали политические шоу в телевизоре, но тут уж ничего не поделать, супруга есть безусловное добро с отягощением в виде активной гражданской позиции. А мне все это нервы рвет.

В остальном же, отдых это прекрасно. кажется даже, что и работать ради отдыха не грех. Чем не цель? Закуклить идеи, бродить тут под падающим снежком, слушать прибой, смотреть на свинцовое море и на самом горизонте угадывать среди туч, контуры чернобоких кораблей царя Итаки, что обязательно вернутся домой.

Уже скоро, уже в начале октября опять отправлюсь в дальние края, работать. Было бы здорово вернуться сюда, потом, перед самым Новым Годом, вернуться и увидеть этот мир заново, пока он отдыхает и видит сны.

Добра вам и спелых виноградин с ветвей. Ягоды впитывают солнце, море, ветер и смысл бытия. Истину — говоря запросто. Особенно если выжать сок и сбродить.

Примерно так.

Жизнь. Я часто возвращался, а теперь возвращаются с поля мои дети. Вот сегодня Степан из Якутии.

Старое …

Вот и окончился еще один полевой сезон.
А по сути, кусок жизни прожитый определенным образом.
Без многого, но со многим.
На этот раз, его заваливает пушистым снегом, уже выпал метр и все сыплет.
Приглушает звуки и эмоции.
Белым – бело.
Едва слышимая Песня синего льда, самое начало…

Главный вопрос, который я задаю себе всякий раз, когда начинаю возвращаться домой-
«Зачем?».
То, что делаю, нужно ли моей стране?

На уровне физиологии отвратительно просто зарабатывать, быть винтиком в огромном механизме получения прибылей из ресурсов. До тошноты.
Как Греф.
Вот и подвешиваю себя за эмоции, пытаясь объяснить бытие мое любовью к природе.
Но и сопричастности чему-то большему не видать. Не так все. Не так как было.
Люди помнят.

Мой разум не в силах разрешить противоречие и увлекает меня в бездны диалектики, и только Кант со сдержанным укором смотрит вслед и светло улыбается.
Хорошо ему он просто подошел к диалектике вплотную и удержался.
Трудно?
Да.
Иногда до тягучих , пронизывающих каждую кость боли и усталости.
Легко?
Да.
До волны уверенной радости сделанной работы. До сладкой неги безделья.
Обыденно?
Пожалуй нет.
Хотя на грани.

Тут каждый выбирает для себя. Это могут быть две скучные жизни, а могут быть две необычайно интересные.
Нужно только всякий раз оценивать одну из другой.
Мелькают в памяти лица, слова, перевалы, реки, моря и океаны.
Примороженная ягода брусника усыпает время прожитое мною во всех моих трех жизнях.

Возвращение.
Вся наша жизнь это возвращение.
Неосознанное. Может даже великое.
Человеку нужно возвращаться. Даже если некуда.
Он построит.
А может, только ради возвращения?
Следы не исчезают с камней. Следы просто плохо различимы для тех, кто не привык разговаривать с камнями.
Да.
«Поднимать их и говорить с ними».
Примерно так коммерция рядом с геологией.
Примерно так.
Внезапно.
Как там назывался этот банк? Кто теперь вспомнит, да и зачем?
Вот именно.
Зачем?

Когда сыплет густой снег, горы ничем не отличаются от необъятной степи, даже шум прибоя совершенно одинаковый.
Скрип, да скрип снежок, словно пираты бродят по палубе и размышляют о нравственном законе неподалеку.

Добра вам.
Пусть будет куда, пусть будет к кому, пусть будет вовремя.
Ничем не отличается.
Сам видел.

2018

Второе пришествие осени, дождь, прохлада, запах сена, сыровяленая колбаса , да простецкий коньяк под название «коньяк». А еще у меня есть бутылка самогону изготовленного лично Олег Медведев ржаного, чисто тебе вискарь. Из рассказа о том как его приготавливают, я понял только, что это алхимия, или колдунство. Самогон прекрасен, небось не октябрьский эль, жучкам туда падать не нужно. Вот маленько подожду и выпью.

Анапа, взяли билеты в Анапу. Впервые за много лет жена может поехать к морю. Недельку отдохнем, если все будет в порядке. А и ладно, там песочек же, искупаюсь, поем дынь, стану сидеть по вечерам на балкончике и рассматривать звезды. А звезды пусть рассматривают Байкал. Байкал того стоит.

Старый стал. Но полная стопка влечет, как и красивые женщины.
А вот интересно, стопка полная самогону, или женщина, они автоматически вырабатывают в себе привлекательность? Умышленно? Или доопытно, априори? То есть заговор, или, все же, устройство Мира? Поди знай. Раньше, кстати, хотелось много женщин и полных стопок, а сейчас, вроде и время уходит, а много не хочется, хочется в меру. Закурить, отвернуться и спать. Или вот рассматривать звезды, а звезды пусть рассматривают Байкал, озеро, не напиток. А вы знали о том, что рецепт напитка Байкал утрачен? А это так. Трагедия, которая произошла пока мы становились взрослыми.

А еще море такое же, как и тысячи лет назад. Потому у всех есть шанс получить амфору- другую вина с чернобокого корабля Одиссея в обмен на запасные батарейки к навигатору. Все в наших руках, и стопки, и женщины, и пирамиды, а пирамид боится само время.
Добра вам, и сладких баккуротов, расскажете потом, что же это такое, и то , и другое.

А вообще- нужно пить самогон. От водок болит голова. Водку в качестве разведенного спирта придумали совсем недавно, в тридцатые, ведь так? Если нет, то извините, но все одно- только дистиллят.

А правда, что в МАГАТЭ кого-то отравили?

Или вот варенье из грецких орехов… а кто скажет, что не нравится, тот просто не пробовал достаточно.

И опять, опять, идти по сухой хрусткой от мороза траве, вдыхать серое промороженное небо в ожидании снега, и знать, что все не зря.
Без края и границ, люди, ветер, мир.
Шаги.
Каждый миг жить.