Александр Даценко — Когда окончится праздник
Даценко
Александр Николаевич
Воронеж
МГУ
Геолог, начальник геологической партии, золотоискатель.
***
Когда окончится праздник,
когда вы до горла нажретесь
засыплете комнаты шмотками,
раздуетесь от кредитов,
вы сдохнете в одиночестве,
и тени детей нерожденных
молча встанут над вами,
как тени вами убитых…
1998
***
Сгори огнем, просыпься пеплом,
прожитым днем не обольстясь,
заметны пятна лишь на светлом-
судеб таинственная вязь,
судеб и рун переплетенье,
как сапогами по ковру,
как в океане волн боренье,
как скатерть в пятнах поутру…
Ниже солнца выше неба, посредине пустоты,
мне рассказывали небыль, что в горах цветут цветы,
мне рассказывали сказки, про далекие моря,
дни отплясывали пляски дней ушедших не щадя…
иоанитскими крестами расписали все трюмо,
звали управлять мирами, мене текел, мать его…
Пред великою двадцаткой не предстать мне никогда,
стали просто отпечатком мое Ка и мое Ба,
не сочту всех знаков в стрОфах, не поеду в Амблевилл,
Я ложил на теософов, на синархию ложил…
А в Шампани, а в Жизоре восемь досок со змеей,
пять граалей — аллегорий, век железа, сам- восьмой…
Скучно все же править Миром, сокровенного желать,
не твори себе кумиров, и не будешь кровью срать…
Ниже Солнца, выше неба, посредине пустоты,
обещали бедным хлеба, раскрывали массам рты…
Управляют Миром страсти, пидорасы и бесЫ,
Вот такое злое счастье, пять империй на весы…
Семь народов оскопили, шесть наречий низвели,
так построить рай спешили – кровью роспись по кровИ…
посвященным хуже нету, просвещенных погонять,
ну как спиздят бафомета как пойдут плащи топтать…
в гроб сходили воскресали, двое за руки, без глаз,
тайн высоких познавали, прикладали ватерпас…
и такого натворили, и такого наплели-
мира свет — коптит светильник, соль калийная земли.
А ведь кончится заклятье Соломонова кольца…
Все же гнусное занятье — передразнивать Творца.
Может я чего не знаю, но уверен я в одном-
возвратится в дом Хозяин, и разгонит блядский дом…
1999
***
А я все бы раздал, налетай и хватай даже даром,
Что ж теперь, если так, нету сена уже на рогах ни черта…
Где-то там, далеко, где остатки моих легионов все рвутся к спасительным Каррам,
Там осталась моя голова, мое сердце, мой сын и мечта.
Потреплю за загривок большущего пса возле входа,
Перейду Ахерон, этот мутный ручей, с полутухлой и грязной водою,
А за ним, как награда прохлада, и даже отчасти природа,
И отец мой и братья, и черные воды в тюльпанах покоя.
Что мне все прегрешенья мои, да фантомные местные кары?
Кровь, песок шаг за шагом, за рядом израненный ряд…
Где-то там, позади, где остатки моих легионов не вышли к спасительным Каррам,
Как там жарко и стрелы летят, и летят, и летят…
А за Стиксом, живет тишина, и не воют заблудшие в сумраке души,
Только раб и предатель с собачьим прозваньем считает распятых рабов,
Что, фракийский ублюдок, скажу ему — там наверху было лучше?
Только он все смеется, и ходит у вбитых в основы столбов,
Все закончилось, все уже, все уже, все же…
Моя жизнь как орнамент на каменном вычурном своде подземных вершин,
Вот Меркурий серьезный как бог, вон Плутон на порфировом ложе,
Наливайте, ребята, заждались? Так я не спешил…
1998
Новогоднее, вроде подражания
Воспоминания о празднике
Как вы там, друзья в далеком Риме?
квиритам угодны ли вакханки?
мы -то тут в тени пеньков от пиний…
тоже жрали в праздник местной ханки…
Распевали варварские песни,
децимировали птицу и скотину…
Да еще упившийся наместник,
все искал для гладиса вагину.
А потом, едва взойдя на подий,
стал, рыдая, квестору виниться…
мол, теперь уже и в новом гОде,
в Рим ему никак не возвратиться.
Оргию просил , открыл триклиний,
жаль, эдилы увели проспаться…
Да…опять нубийцев долго били-
что б не мерзнуть нужно развлекаться
Из инсулы мат до Меотиды…
вы не слышали? А вот в Боспоре слышно…
изнасилованы три кариатиды,
да при том, избрали самых пышных…
А совсем забыл, сюда откочевали,
скифы с Борисфена, от заразы…
те почти не пили- горевали…
а на Родине у них потрава- газы…
Мрачный плотник гроб привез соседям,
перепутал дом, ко мне ломился…
я едва-едва отбился плетью,
и надеюсь,что не зря отбился.
Тут у нас снегА до края света,
амфоры по горлышки горбаты,
и на перекрестке у клозета,
пьяный стражник с палкой полосатой.
Да совсем забыл, я очевидец:
Бога Вакха страстно прославляя,
друг мой, Плиний , он бааальшой провидец,
называл всех укров москалями…
Да не убивает тифом пифий!
Да исполняться все ваши пожеланья…
Вот и все, привет из дальних скифий,
я приеду по весне опять, за данью…
2005 г.
***
Попробуй построить рай без хорошей сажи,
или пехоты, Построить хоть что-то,
Да что мы сумеем если не можем даже,
Составить комплоты, забыть Геродота,
Несемся с кошелкой за случаем –милостью Божьей,
боимся, что позже, так что же?
А хватит, чтобы надолго забыть о дури,
Всего-то- очень хорошей бури.
А значит не будет ветра и полной чаши,
Будет как раньше, путь возвращенья,
Обратно , мимо не наших, и наших наших,
От бочки варенья, корзины печенья…
И смысл пониманья в этих скитаньях вечных,
В церковных свечках, и нет безупречных,
Видишь рядом, вдали за серою речкой,
Этих счастливых, этих беспечных…
Видишь пылит, на подходе уже пехота,
И солнце восходит, и руки в саже,
А кони храпят, и довольно листать Геродота,
Бледные кони, с нехитрой поклажей…
2010
***
Танцы только в комплекте с башкой на серебряном блюде,
два шага до порога, и маленький шаг на балкон…
Потому что закон, это то что придумали люди,
А людей, как ни странно, придумал совсем не закон…
Дрянь элиты теперь, это скажет любой назначенец,
Значит время идет, да такое — хоть падай, хоть стой…
вы не очень-то смейтесь, узнав, что смеялся младенец,
и не очень -то плачьте, узнав , что назад не пришел Пирифой.
все мы жертвы легенд, о счастливой земле,злой печали и преданном Боге,
Все герои былин, добрых сказок и чьих-то несбывшихся снов,
наша Правда осталась то в стоне, то в смехе, то в слоге,
канва напрочь избита, известен финал и сюжетец не нов…
Из обрывков знамен, и из старых отложенных впрок рассуждений,
тихо — мирно, и так незаметно, вполне может статься потом…
аж четыре колонны, почти что без зла и сомнений,
ну и пятая тоже, с сомненьями, правдой и злом…
2010
***
Такая вот хрень, с делами и сном,
с альбомными вставками,
проходит — летит, наметом вперед, а что впереди?
смотри на экран, в белесую муть, там пастырь с удавкою,
смотри на экран, считай мертвецов и чуда не жди,
Настала пора , быть прошлым вдвойне,
ушедшей пехотою,
Хотелось знамен, и что-то сказать,
как при Рокруа,
чужая страна , чужая земля,
билеты все проданы,
за два пузыря, кило колбасы и крики ура…
И не было битв и не было сил,
и не было времени,
хоть кровь и позор, сквозь пьяную речь
как вечность давно,
Камброну легко , теперь навсегда,
как Богу с евреями,
кричи -не кричи, говно есть говно,
ему всё равно…
Так что впереди, куда эта хрень,
и где подкрепления,
чужие слова, чужие дела, за руку держись,
в белесую муть, до черной скалы,
до сна и прозрения,
до первого ветра, последнего дня,
смешного как жизнь…
2010
***
В приближении оккупации, направляя слова по воздуху,
дон Пелагий на булку мажет
масло сливочное и икру,
философствует и кривляется, поживает себе без роздыху,
в интернете лениво спорит,
и лениво зовет к топору…
Только колокольчики — динь да дон,
Время все быстрее,срок недолгий,
слышишь колокольчики,
благородный дон?
колокольчики,
Ковадонги…
2011
***
В ладанке емшан высох,
Степью больше жизнь не пахнет,
Затерялась жизнь в смыслах ,
Только дым хвоИ чахлой,
Только снег скрипит под ногами,
Да морозом бьет осень,
Близко-близко звезды моргают,
Будто закурить просят…
Будто все сказать рвутся,
Мол не так уж все беспросветно
И откуда силы берутся?
Разве звезды тоже бессмертны?
1998
***
А все же смотрим на огонь и небо,
нескоро сшиты , не на вырост слеплены,
Мы гопники серебряННого века,
не знающие даже , что серебряНого..
2001
***
Из добрых, забытых слов, из муки и боли тоски,
я выберу несколько снов, до самых последних пор,
начало жизни моей, изорваный на куски,
когда я смотрю вокруг, я помню МОрдор- МордОр
И снова на круг метель, из мыслей, песка золы,
от спившихся деревень, до самых высоких гор,
но память длиннее слов, травой посреди зимы,
я перед тобой виноват, я помню МОрдор- МордОр
2010
