Александр Бабушкин — Звонки
А так всегда – неожиданный звонок, как спусковой крючок. И полилось всё, что накопилось. А копится с 14-го. Годами жена с сестрой на Донбасс летом ездили к бабушке, к родне шахтерской. И оборвалось всё разом. Взорвалось потому что. И понеслись бесконечные телефонные разговоры. Навзрыд. В огромной семье, где есть все – от галимых русичей до рагулей – как раз с Донбассом посерёдке. А еще совсем ведь недавно жена фотки слала с ахметовской Донбасс арены – перед самой войной брат умудрился свозить на лохматом труженике-муравье «Логане» подивиться на чудо за ярды зеленых. Теперь чудо — серый бетонный гроб.
И вот звонок. Очередная похоронка в наш деревенский приход. Женщине, которая церквушку нашу на свои кровные почитай и сообразила – по бревнышку привезла с Архангельской. Бревнышки те в храм-теремок сложили восемь годков тому. У стен его упокоился отец Борис, что нас с женой венчал. А той, что стены эти организовала – поклон от всевышнего похоронкой на двадцатипятилетнего племянника. В апреле на СВО ушел. В мае вернулся… Как раз в апреле и моя трубка захлебнулась от рыданий ближнего – соседки из коммунального детства 60-х. Брат. Сам пошел. Адвокат из бандитского Петербурга с французским иностранным легионом за плечами. Противотанковой мине эти подробности были ни к чему.
Недавно разговорились на балконе с мужем племянницы. Он коротко нервно и искренне выпалил, что душой и сердцем за… – при всех мутнях и непонятках, разорвавших страну. Через день улетел к семье во Вьетнам. Бывший военный вертолетчик, солдат удачи в Африке и Афгане. Как мы дивились его экзотическим фоткам: вот с янками в Кандагаре, вот с лягушатниками где-то в Африке, вот… Теперь командир Эйрбаса – наматывает параллели на меридианы стартуя с аэродромов Ближнего и Среднего Востока где зарплата не чета нищенской в родных Палестинах.
В апреле прошлого года жена на недельку вырвалась в Старую Руссу. Чем не шанс? Не успела машина отъехать от порога, стартовал в ближайший лабаз и немедленно закинулся чекушкой и пивом. От приступа свободы мозги потекли и бросили в обнимку к молодому быку, заливающему про СВО. После литра на брудершафт и твердого обещания устроить меня в «Вагнер» пьяный базар перешел в неуправляемый штопор. Помню, как на брезгливое — «да чтоб это мясо всё там и закопали» — схватился за кухонный нож, и свет выключили.
Капитан нашей деревенской ментовки вызвал через два месяца (надо было что-то делать с заявой от моей дочери). Сидит, буравит взглядом мою морду лица, которая и через десятки дней – кусок мяса. Кости кое как срослись, и то славабогу. Главное, ступни, перебитые кастетом, уже не дергает током. Выслушал меня, покрутил у виска и отправил на все четыре несостоявшегося вагнеровца хуева. Вскоре «Вагнер» пойдет на Москву. Потом… Потом все знают. А Пригожина «уволят»…
Который день жду весточки от соседки. Брата схоронила. Значит, может увидимся. Чтоб при встрече… Чтоб при встрече не говорить о политике. После 12-го, после Болотной – табу. Два мира – два Шапиро. Гражданская война проснулась и развела всех. А потом стала всех забирать. И левых и правых. И как теперь, когда куча родни и близких по всему глобусу разметало, и гражданская беременна мировой, и звонки, звонки, звонки?
28.05.2014
http://alexandrbabushkin.ru/