Александр Бабушкин — ДОМОВОДСТВО

Помните детскую песенку – «Из чего же, из чего же»? Там про то, из чего же «Сделаны наши мальчишки и девчонки». Вот про девчонок очч интересно. И это проливает немеркнущий свет на феноменологию ДБД (Изначально — «Духовно Богатых Дев». Позже плавно трансформировалось в «Духовно Богатых Девушек»).

А девочки по песенке сделаны:

Из цветочков и звоночков,
Из тетрадок и переглядок,
Из платочков и клубочков,
Из загадок и мармеладок

И пусть в меня кинет камень тот, кто… Вот поменяете, как братья Вачовски, пол – и, может, поймёте, почему ваша мать и жена знают даты рождения всей родни, названия всех комнатных цветов и тьму прочих слов из словарей по всем мыслимым направлениям. Есть ли у мужиков такой фоносемантический заёб? Скорее был. И заёбом не считался. Потому половина «Войны и мира» на французском при жизни шла без перевода на сермяжный – ибо на ём все и ботали, дабы чернь не врубалась. Ну Пастернак еще – со своей избыточной ботаникой. А вот из наших не столь давних-мутных ток Бродский ( пожиратель словарей) на память и приходит. Кто-то это даже поэзией считает. Особенно ДБД, стремящиеся по поводу и без ввернуть вумное словечко. И как тут не вспомнить чеховское бессмертное: «Они хочут свою образованность показать и всегда говорят о непонятном». Именно отсюда вся эта, доводящая до зубовного скрежета, глубоко физиологическая тяга к предметной перенасыщенности в текстах, которая с головой выдает женскую поэзию и прозу. Пишущая женщина словно смертельно боится, что мир не узнает о глубинах её словарного запаса. О, эти тяжелогруженые фуры фоносемантического переизбытка поэток и хозяек лытдыбров! За ними – ничем невытравимый дидактический снобизм школьных училок. В том, что все эти этимологические вавилоны – банальная провинциальная галантерея, ни одна женщина не признается. Разоблачение – самый страшный удар для женщины. Отсюда, и самый страшный враг – разоблачитель. Будь то Кьеркегор, Шопенгауэр, Ницше, Вейнингер, Аверченко, Василий Розанов или… Так может ли женщина быть поэтом или писателем? И да и нет. Литературных имён тьма. На любой вкус. Но всё это большей частью всё та же галантерея. Женщина феерично мимикрирует под уже написанное когда-то. Мужчиной. В фанатизме следования может даже переплюнуть учителя, не соображая о заведомой вторичности. Но есть то одно, в чём пишущая женщина уникальна. Это полное отключение ума, когда за женщину пишет страшная дремучая сила природы. Тексты колдуний – особстатья. Наглядней всего это в подлинной женской поэзии. Там, где и когда пугающая тёмная сила намертво блокирует у пишущей женщины интеллект, и та, выбросив к хренам собачьим весь свой исподвольный психотеатр «интеллектуальных» фоносемантических свистулек, впадает в подлинный транс ведуньи – вот тогда рождается действительно другая Поэзия. Дано это единицам. Уже рожденным такими. Колдуньями. В прозе подобное невозможно. Вот почему любая женская проза – заведомая подстава. На длинной дистанции транс не работает. И любая удачная женская проза, это сколь угодно как бы гениальный – но театр парфюмерных болванчиков, театр теней бывшего и неженского. Он может быть до тошноты интеллектуальным – но заведомо вторичным. Только и когда женщина понимает и принимает то, что её природа не требует объяснений (особенно самообъяснений) – она перестает быть дешевой актрисой на выдуманном ею Парнасе и поднимается в творчестве на недосягаемую мужчинами высоту. И без «Пола и характера» гениального юноши-самоубивца Отто Вейнингера это не понять ни в жись.

Александр Бабушкин
Душераздирающее полотно — https://finbahn.com/foujita-tsuguharu/