Федор Васильев

Фёдор Васильев

Родился в  1969 г. в г. Молодогвардейск, Луганской области. Учился в МГТУ им. Н.Э. Баумана, ЛИ им. Горького. В настоящее время священник РПЦ за штатом, проживает в г. Устюжна (Вологодская обл.).

facebook
Стихи Фёдора в ФИНБАНЕ

вместо некролога

В соседнем многоквартирнике (деревянная двухэтажка) жил-был дедушка Геннадий, безобидный и неброский, но запоминающийся и неповторимый.
— Ты куда, Гена?..
— Да вот спешу до дождя воды наносить…
Батя говорил, что за ним нужно записывать. Пару лет назад, помню, стояли мы с ним на берегу Мологи, смотрели в дали, он рассказывал о детстве, о том, как ножичек складной с компасом в рукояти выменял у строивших мост пленных немцев на табак, который тогда в Устюжне выращивали, на самосад, бишь…
Сегодня его проводили. Кто-то забил до смерти прямо в квартире. Такая весть сама по себе ужасает всех слышащих.
И вот сегодня, стоя у гроба, глядя на искаженное побоями мертвое лицо, я как-то совсем не ужасался. Картина и сама история ведь ничего не меняет в моём (и вашем) представлении о мире. Мы же давно знаем, на какой планете живем. А вот он теперь — невинноубиенный. И очень красивый навсегда. До дождя воды наносить не спешит. Если бы его красоту видели те, кто его убил…вся история человечества была бы не так крива. Беда только в том, что дела до собственно красоты становится всё меньше и меньше. До чего угодно есть, а до красоты — нет. Потому и в такой смерти нет ничего нового и ужасного.
— Так-то, оно так, да не совсем и так, — подмигивает мне дедушка Гена, и я снова улыбаюсь.. Жалко что не всем видно…

Встретил «огуречного деда» Георгича, который лучшие в мире огурцы солит. Идет — счастли-и-вый — блестит зубом позолоченным:
— Ходил по грибы, — говорит, — набрал, намыл, нарезал и половину соседке пожилой отнес (представляю сколько лет той соседке, если Анатоль Георгич её «пожилой» называет).
И лыбится, лыбится, прямо весь лучится от счастья!….

Несколько дней, с неделю, было ясно. Жарой не назову, все по солнцу за лето стосковались. Было ясно, и как-то стремительно усвоилось это расположение под небом, словно все лето ясно… И вот сегодня, проснувшись проливным дождем, воспринимаешь этот дождь не чем-то за лето привычным, а самым что ни на есть органическим завершением или искусным венцом уходящего лета, визиткою осени… К нам едет Ревизор…

Есть наверное люди, израненные настолько, что их исцеление не то чтобы невозможно, а, как-будто безсмысленно. Раны эти безчисленные, как будто, уже сложились в узор…

Для того чтобы стать сволочью, не обязательно быть очень богатым или высокопоставленным. Достаточно просто заморочиться на своих проблемах, используя культурный багаж для маскировки.

Вот так вот сидишь и просишь всего еще одного шанса, потому что все же уже понимаешь…Нет, не то чтобы с алкашем дела было иметь нельзя — да можно, вся история мировой культуры гласит: можно. Но для «можно» нужно чтобы у запойного было несколько человек на подхвате, готовых эти бремена тащить ради высшей цели…Вот у нас ни у кого уже просто нет таких людей на подхвате, только разве в масштабах семейных осталось что-то…Потому и просишь одного шанса, на большее не расчитывая…А без шанса — ну, смерть без шанса…

При даже мимолетном сравнении того, что строили наши предки с тем, что строим мы — столбенеешь. Вот, мусор…Это же не только то, что мы бросаем в урну и мимо…»Магнит», по оформлению, — просто мусор, огромная упаковка чипсов посреди улицы…Предположить, что средств не хватает на строительство Лавки Елисеева или Булочной № 1 я не могу…Но чего-то же явно не хватает…

Глобальный мир, доложу я вам, это игрушка для школоты, это как числа,- для низшей жизни…Все существенное и важнейшее совершается в местечковом формате, там где веками помнят и передают из поколения в поколение историю о Кузьминичне, которая зимней ночью в дальнее село пешком через лес ходила за дохтуром для соседского младенчика, и как её не загрызли волки…

можно очень долго обманывать себя и окружающих. не до конца, конечно, обманывая и обманываясь, но достаточно убедительно, чтобы как-то держаться на плаву…нынче целые институты работают над тем, чтобы мотивировать-мотивировать-мотивировать…вот человек уже дошел до кризиса, а ему тут подсунут мотивацию…ну, человек еще пару колец намотает, замотивированный…а все равно когда-нибудь каждому суждено сойти в собственную душу, увидеть там всё, как есть на самом деле. а на самом деле там, конечно, наикомфортно расположилось и жирует такое уже чудовище, что человек просто умрет от ужаса, увидев его без подготовки. и абсолютно человек перед этим чудовищем безсилен, потому что себя от него отделить никак не сможет. это чудовище связать в человеке может только Господь и только благодать Божия может его совершенно вытравить из твоей души, но то уже такие высоты…любой кризис дается человеку ( да и обществу) не для того, чтобы он мотивацию поменял, а для того чтобы он к Богу пришел со своей душой, пока не поздно. он и кризис-то не снаружи приходит, это сама душа в её текущем состоянии себя обнаруживает. не пойдешь к Богу, зашоришься мотивацией — душа будет только худеть, но когда-нибудь всё это снова проступит…