Сегодня спорил в соцсетях (там кто-то был неправ!), и обнаружил, что отдельный народ до сих пор не знает, что Багира в «Маугли» у Киплинга была Багиром и самого что ни на есть мужского пола.
И, кстати, не она одна. Белая кобра aka «Мать Кобр», у которой Маугли разжился кинжалом, в оригинале тоже — Father of Cobras, Отец Кобр.
Из-за смены пола Багирой, кстати, периодически всплывают некоторые несуразицы — так, в главе «Весенний бег», например, у Киплинга «Багир» собирается пойти по бабам, а Маугли злится, что все его друзья занялись какой-то ерундой. В русском же варианте, из-за смены пола, ревность Маугли приобретает некий зоофильский даже характер.
Но сделать уже ничего нельзя —
Багира в русской культуре навсегда останется женщиной.
Спасибо двум женщинам: переводчице Нины Дарузес, чье переложение Киплинга стало классическим, и, особенно, актрисе Людмилы Касаткиной, озвучившей в советском мультфильме пантеру так, что та на долгие годы стала эталоном эротично-грациозной женственности. Если погуглить, слово «Багира» в русскоязычном секторе услуг приватизировано салонами красоты, женскими фитнесс-клубами и, пардон, интим-салонами.
Киплинг был бы очень удивлен, да.
Но вот что важно — как выяснилось, с научной точки зрения «самовольство» Нины Дарузес, сменившей пантере пол, более чем оправдано. Как многие из вас наверное знают, биологического вида «пантера» не существует, это не вид, а редкий генетический вариант окраски некоторых особей леопарда или ягуара. Но, как выяснилось, черными рождаются исключительно самки. Проще говоря, все пантеры — девочки! А вы говорите.
Замечу, впрочем, что Киплинг не единственный пострадавший. Как выяснилось, наши переводчики весьма и весьма легкомысленно относились к полу персонажей и в итоге наплодили огромное количество литературных трансгендеров.
Особенно почему-то не везло сказочным героям.
И особенно — английским. (Возможно, это месть пресловутой «гадящей англичанке»?).
Так или иначе, но, к примеру, в «Алисе в Стране Чудес» довольно много мальчиков наши переводчики, ничтоже сумняшеся, переделали в девочек.
Мальчиком была Фальшивая Черепаха. Мокрая Мышь из слезного моря в оригинале была мужского пола. Грибная гусеница, которая курила кальян — мужик, потому она его, собственно и курила! В викторианскую эпоху допустить женщину к кальяну, пусть даже в сказке, было немыслимо.
И что меня лично в свое время шокировало больше всего — Соня из Безумного Чаепития оказывается тоже была мальчиком! Потому-то Шляпник и Мартовский Заяц и ставили на него локти, когда он спал — с дамой они бы так обходиться не посмели!
И так во всем! помните Сову в «Винни-Пухе»? Да-да, та самая, которая «Пья-здья-вья-ю без-ваз-мез-на!». Наверняка помните.
(махнув рукой, безнадежным тоном) Тоже мужик!
Вернее — мальчик.
Как выясняется, все обитатели Леса до появления Кенги — мальчики, и все — малолетние. Собственно, поэтому появление Кенги и производит такой фурор, доходящий до ультиматума.
Кстати, и с самим Винни-Пухом все не просто. Нет, он-то мужик стопроцентный, но вот имя у него… У Милна на самом деле наличествует довольно долгое объяснение происхождения имени, от которого у Заходера осталось разве что упоминание медведицы в зоопарке, в честь которой он был назван. Так или иначе, имя «Винни» — безвариантно женское, и, как верно замечает литературовед Мария Елифёрова (у которой и взята большая часть примеров), «будь это русский медведь, его бы, возможно, звали Оля Пыхович».
А Карлсона, будь он русским, звали бы «Сидоров, который живет на крыше, лучший в мире Сидоров».
Но темы перевода сказочных имен на русский язык — это тема отдельного разговора.
Вадим Нестеров